Фашисты были еще достаточно сильны. Дрались с отчаянной решимостью. Каждый вылет для нас был серьезным испытанием.
...Лейтенант М. Коптев со своим ведомым младшим лейтенантом В. Кочергиным при разведке подверглись на маршруте нападению двух "мессершмиттов". В штабе армии ждали данных о разведке. Нельзя было сорвать выполнение задания. И воздушные стрелки сержанты Д. Черепанов и А. Федулов встретили гитлеровцев таким Дружным огнем, что "мессеры" шарахнулись от штурмовиков в стороны. Долго пара "илов" кружила над вражеской территорией, пока не собрала нужных сведений.
За разведкой обычно следовала штурмовка объектов. Так было и на этот раз, когда воздушные разведчики 144-го гвардейского авиаполка сообщили, что на прифронтовой станции стоят несколько подготовленных к отправке эшелонов.
Первой туда вылетела группа под командованием майора М. Степанова. Вслед за нею отправилась девятка "илов", которую вел капитан А. Левин. Двадцать километров экипажи летели сквозь зенитный заслон, маневрируя между сотнями разрывов зенитных снарядов. И не напрасно. Объект - крупный железнодорожный узел - стоил того! Атака - и вскоре все внизу заполыхало. На станции и подходах к ней зачернели десятки трупов гитлеровских вояк.
А погода между тем ничего доброго не сулила. Невесело чувствовали себя авиационные командиры, когда маршал И. С. Конев распекал всех за бездеятельность. Корпус имел только один аэродром Бриг с бетонной взлетно-посадочной полосой. На ней иногда собиралось несколько полков бомбардировщиков, штурмовиков и истребителей. Но ведь от Брига до линии фронта около двухсот километров! Что можно было предпринять? Противник использовал стационарные аэродромы - Любен, Котбус, Луккау, Фалькенберг - и усилил свою активность, бомбил не только наши войска, но и переправы, мосты, дороги.
И все же выход был найден - осуществлять полеты с автострады Берлин Бреслау. Тогда первыми их начали осваивать истребители полковника А. И. Покрышкина. За ними опыт переняли и штурмовики.
Наконец 9-я авиадивизия перебазировалась на аэродром Лигниц, правда, 8-я полковника В. П. Шундрикова продолжала еще сидеть на старых взлетно-посадочных площадках в непролазном болоте.
8 февраля 1945 года короткая артиллерийская подготовка возвестила о новом наступлении. Короткая - из-за нехватки боеприпасов. Оборона противника была прорвана ударной группировкой, но в дальнейшем темп наступления начал снижаться, хотя порыв войск был достаточно высок.
Именно в эти дни генерала Рязанова вызвали в штаб 3-й гвардейской танковой армии.
Под крылом самолета еще горели дома с черепичными крышами, тлели автомашины на дорогах, валялись остовы разбитых бронетранспортеров, чернели закопченные коробки "тигров", "пантер", штурмовых орудий. Это был результат работы гвардейцев Рыбалко, и самолет летел над осью их движения, на северо-запад от Одера, Генерал Рыбалко рад был видеть Василия Георгиевича. Как всегда, подчеркнул, что штурмовики - это его глаза и уши.
- Вызвал я вас вот зачем, - сказал Павел Степанович, - мы вам подарок приготовили - аэродром и... семнадцать "мессершмиттов". Совсем новенькие. Мои танкисты захватили их прямо на платформах. Вот здесь... - и командарм показал на карте сначала железнодорожную станцию, затем аэродром.
Лучшего подарка и не придумаешь! Как нужны нам были новые аэродромы, чтобы вести слаженную боевую работу с танкистами. А натиск их был стремителен, от Одера через леса к реке Бобер. Войдя в прорыв немецкой обороны, танкисты Рыбалко яростным натиском сломила сопротивление неприятеля, и он тысячами трупов заплатил за попытку удержать города Лигниц и Гейнау, а также десятки крупных и мелких населенных пунктов, расположенных в непосредственной близости от автострады Бреслау - Берлин.
- Мне нужно, Василий Георгиевич, срочно осмотреть левый берег Квейса. Отдайте, пожалуйста, распоряжение, - склонился над испещренной множеством пометок картой генерал Рыбалко.
- Уже дано, - сообщил командир корпуса. - Туда вылетел лейтенант Расницов...
В народе говорят: "Легок на помине". Именно в эту минуту открылась дверь, и вошел дежурный офицер. Доложил результаты наблюдений лейтенанта Расницова.
Генерал Рыбалко тотчас нанес разведданиые на карту, сразу же принял решение. На восточной опушке леса Мошендорф были танки. Ими займутся самоходчики. Вдоль реки тянулись траншеи, еще не занятые пехотой противника. Надо было принять меры, чтобы он их и не занял.
Из Гейнау на Гольдберг по трем дорогам двигались до восьми десятков автомашин, более трехсот повозок. Гитлеровцы отступали.
- А это для вас работенка, - Рыбалко посмотрел в сторону командира штурмового корпуса.
- Добро. Поднимаю в воздух девятку. К тому же Расницов докладывал, что видел три эшелона под парами. Пусть сам из них пар и выпускает, - принял решение Рязанов.
Через считанные минуты над командным пунктом с грохотом на бреющем пронеслись краснозвездные "силы".
Я слышал, как генерал Рязанов, разговаривая по рации с командиром 144-го гвардейского авиаполка майором М. Степановым, давал ему указания.
- После Расницова выпустишь Бегельдинова. Потом Чепелюка...
Наземные войска наступали в сложной, быстро меняющейся обстановке. С ходу форсировали реки, окружали и уничтожали большие и малые группировки врага, блокировав крупные гарнизоны в городах-крепостях Бреслау и Глогау. {33}
12 февраля 1945 года войсками 1-го Украинского фронта был освобожден город Бунцлау (Болеславец), где скончался выдающийся русский полководец фельдмаршал М. И. Кутузов. Здесь же ему воздвигнут памятник. И вот теперь, более 130 лет спустя, по той же исторической дороге шли наследники и продолжатели ратной славы своих предков, которые беспощадно громили нацистскую орду.
Эти победы давались нам большой кровью. Много наших товарищей остались лежать под Бунцлау. Среди них на мемориальном кладбище в Бунцлау - и могила коммуниста командира эскадрильи 140-го гвардейского авиаполка Героя Советского Союза гвардии капитана Николая Андреевича Евсюкова.
Расскажу коротко о судьбе старшего лейтенанта И. Кузнецова, сбитого под Бунцлау.
Уже два раза он побывал в лапах фашистов, и вот опять - плен, концлагерь. На охваченном пламенем самолете Кузнецов приземлился на вражеской территории, чудом остался жив. Воздушный стрелок сержант В. Мужинский погиб. Израненного, обгоревшего, с переломом ног, гитлеровцы бросили Кузнецова за колючую проволоку.
Потом пришло долгожданное освобождение. Летчика сразу же поместили в госпиталь.
Возвратившись в корпус, Ваня рассказал, как его сосед по палате Никифор Подгайко, бывший партизан и его товарищ по концлагерю, где-то нашел годовой давности журнал, в котором был напечатан очерк о воинах его полка; опубликованы и фотографии героев. Окружающим трудно было поверить, что круглолицый, широко улыбающийся бравый летчик, снятый на фоне самолета - и есть вот этот перебинтованный, "закованный" в гипс человек. На гимнастерке летчика виднелись награды: два ордена Красного Знамени, ордена Отечественной войны 1-й степени и Красной Звезды.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});