— Веский довод, — признал господин Черный. — Значит, теперь мы господин Белый, а вы госпожа Красная.
— Но совсем недавно вы называли себя господином Черным.
— Новая информация потребовала переосмысления нашего положения. Однако это вовсе не свидетельствует о неправильности предыдущего утверждения.
«Ну вот, началось, — подумала леди ле Гион. — Там, в темноте, куда не могут заглянуть твои глаза, вселенная делится на две половинки, и ты поселяешься в той, что за глазами. Как только у тебя появляется тело, вместе с ним ты обретаешь свое "я".
Я видела, как умирали галактики. Видела танец атомов. Но пока у меня не появилась темнота за глазами, я не могла отличить смерть от танца. И мы ошибались. Когда воду наливают в кувшин, она принимает форму кувшина и становится совсем другой водой. Всего час назад они даже не знали, что такое имена, а сейчас спорят о них…
И не могут слышать то, что я думаю!»
Ей требовалось время. Привычки, развивавшиеся миллиарды лет, не могут исчезнуть мгновенно, стоит только съесть кусочек хлеба. Она по-прежнему понимала, что такая безумная форма жизни, как человечество, не имеет права на существование. Абсолютно не имеет. Никакого права. Определенно.
Но ей нужно было время.
Их следовало изучить. Да, именно. Изучить.
Требуются… отчеты. Да. Отчеты. Подробные отчеты. Длинные, подробные отчеты.
Осторожность. Самое главное — осторожность. Вот нужное слово! Как любили это слово Аудиторы. Всегда откладывай на завтра то, что завтра можно будет отложить, скажем, на следующий год.
Следовало отметить, что леди ле Гион в данный момент была немного не в себе. Та, в которой она могла быть, до конца еще не оформилась. Другие шесть Аудиторов… со временем, да, они будут думать так же. Но времени не было. Вот если бы она могла убедить их что-нибудь съесть… Да… Это привело бы их в чувство. Но еды, судя по всему, рядом не было.
Зато она увидела очень большой молоток на верстаке.
— Как продвигается работа, господин Джереми? — спросила она, подходя к часам.
Игорь отреагировал очень быстро и встал рядом со стеклянной колонной, прикрывая ее своей грудью.
Джереми поспешил навстречу ей.
— Мы тщательно отрегулировали все механизмы…
— Опяйт, — проворчал Игорь.
— Да, опять…
— На фамом деле мы то и дело их регулировайт, — добавил Игорь.
— А теперь просто ждем благоприятных погодных условий.
— Но я думала, вам удалось поймать молнию?
Ее светлость показала на ряд шипящих и булькающих стеклянных цилиндров зеленого цвета, выстроившихся вдоль стены мастерской. Совсем рядом с верстаком, на котором, о да, лежал молоток. И никто не мог читать ее мысли! Вот это власть!
— Ее будет вполне достаточно для поддержания работы механизма, но для запуска часов необходимо то, что Игорь называет скачком, — пояснил Джереми.
Игорь продемонстрировал два «крокодильчика», каждый размером с его голову.
— Вфе правильно, — подтвердил он. — Но здесь почти не бывайт нужных гроз. Фколько раз говорийт: чафы надо фобирайт в Убервальде!
— Какова именно природа задержки? — спросил, возможно, господин Белый.
— Нам нужна гроза, господин. То есть молния, — ответил Джереми.
Леди ле Гион отошла на шаг, чуть ближе к верстаку.
— Да? Так создайте эту самую молнию, — пожал плечами господин Белый.
— Ха, если бы мы были в Убервальде, то конечно…
— Это лишь вопрос давления и разницы потенциалов, — ответил господин Белый. — Разве вы не можете просто создать ее?
Игорь наградил его уважительно-недоверчивым взглядом.
— А ты фам, флучаем, не из Убервальда, герр? — спросил он.
Потом вдруг ахнул и хлопнул себя по голове.
— Эй, я чувфтвовайт! — воскликнул он. — Ну и ну! Как ты это делайт? Давление падайт камнем!
Искорки пробежали по его черным от грязи ногтям. Лицо расплылось в улыбке.
— Похоже, фрочно пора поднимайт громоотвод, — сказал он, подбегая к установленной на стене системе блоков.
Леди ле Гион повернулась к остальным Аудиторам. Вот сейчас она очень жалела о том, что они не способны читать ее мысли. Потому что знала крайне мало человеческих ругательств.
— Это против правил! — прошипела она.
— Обычная целесообразность, — заметил господин Белый. — Если бы вы не были… столь вялой, все было бы давно закончено!
— Я настаиваю на дальнейших исследованиях!
— Нет необходимости.
— Что, какие-то проблемы? — спросил Джереми слегка другим тоном, который он использовал для разговоров не о часах.
— Часы пока запускать не следует! — воскликнула леди ле Гион, не спуская глаз с других Аудиторов.
— Но вы же… Мы ведь… Уже все готово!
— Возможны… проблемы! Я считаю, нам стоит провести дополнительные испытания! Допустим, в течение следующей недели!
Но она-то знала, что никаких проблем нет и быть не может. Джереми построил эти часы так же, как создал сотни и сотни часов до этого. Леди ле Гион сделала все, что могла, дабы затянуть работу. И это при том, что Игорь неусыпно, будто ястреб, наблюдал за ней.
— Как тебя зовут, юноша? — спросил господин Белый.
Часовщик попятился.
— Джереми, — ответил он. — И я… Я не понимаю, господин… э… Белый. Часы показывают время. Часы не могут представлять опасность. Как часы могут стать проблемой? Это идеальные часы!
— Тогда запусти их!
— Но ее светлость…
Загрохотал дверной молоток.
— Игорь? — сказал Джереми.
— Йа, фэр? — откликнулся Игорь из прихожей.
— Как этот слуга там оказался? — удивился господин Белый, все еще краем глаза наблюдая за ее светлостью.
— Это, ну, такой фокус. Известный, ну, только им, — пояснил Джереми. — Я… я думаю, они, ну…
— Доктор Хопкинф, фэр, — провозгласил Игорь, появляясь из прихожей. — Я говорит, что ты имейт гофтей, но…
…Но доктор Хопкинс, хотя и обладал мягкими, словно шелк, манерами, был чиновником Гильдии и оставался таковым вот уже многих лет. Проскользнуть под рукой Игоря не большая проблема для человека, успешно проводящего собрания часовщиков, людей, чьи мозги не только не сверены друг с другом, но и тикают совсем иначе, нежели у остального человечества.
— Как оказалось, у меня были дела по соседству, — сообщил он, широко улыбаясь. — Поэтому я позволилсебе забежать в аптеку, чтобы забрать… О, ты тут не один?
Игорь поморщился, но Кодекс нельзя нарушать ни при каких обстоятельствах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});