— Мне доводилось видеть военные лагеря, где количество маркитантов и солдатских жен было гораздо больше всего населения этого так называемого королевства, вместе взятого, — честно заявила она.
Не произвели на нее впечатление и старания обитателей замка придать торжеству как можно больше помпы и элегантности. В Твердыне Двомор выставлять напоказ было просто нечего. Большинству гостей предназначалась деревянная посуда, основную часть которой вырезали специально к празднику. На каждой башенке замка развевались флажки, а над воротами повесили стяг с гербом королевства. Туалет Караниссы, приведенный в порядок с помощью колдовства, выглядел гораздо эффектнее, чем свадебное платье Алоррии, хотя Тинира, как старшая сестра, сумела несколько затмить колдунью, обрядившись в древнее, ярко-синее, расшитое золотом платье, которое досталось ей по наследству от бабушки.
Учитывая необходимость провести должные приготовления, торжества назначались на двадцать второе число месяца Снегопадов. Богам были вознесены соответствующие молитвы, чтобы продержалась хорошая погода. Шестнадцатого немного попадал снег, что вызвало некоторое волнение, но, поскольку тот милостиво соизволил растаять на следующий же день, волнение утихло.
Тобас днями напролет с тоской смотрел на гобелен, но Каранисса твердо стояла на своем.
— Меня это совершенно не беспокоит, — повторяла она ежечасно. — А у тебя будут отличные взаимоотношения с королем. И главное — деньги! Золото!
— Я не хочу здесь оставаться!
— Но ведь летающий замок находится в Двоморе, а Твердыня Двомор лежит на пути в Этшар. До тех пор, пока ты не поднимешь летающий замок в воздух или не выткешь новый гобелен, ты привязан к Двомору, нравится тебе это или нет!
— Мне это не нравится. Кара, ну как я могу быть одновременно женатым на вас обеих? Мне всего восемнадцать. Одной жены более чем достаточно в таком возрасте!
— Не твоя забота, — отмахивалась от него Каранисса. — Мы с Алоррией договоримся между собой.
Этого еще не хватало! Великие боги, за что ему такое наказание?
— Да я же с ней едва знаком!
Однако юноша вскоре обнаружил, что как раз это все население Двомора всячески старается исправить. Куда бы он ни пошел, кроме, конечно, своих собственных апартаментов, Алоррия либо уже поджидала его, либо тут же появлялась.
Тобасу оказалось очень трудно с ней общаться. Принцесса слишком близко к сердцу приняла его магические таланты, и от ее бесконечных панегириков у юноши раскалывалась голова. О жизни Алоррия судила по дамским романам и, кроме двух кратких визитов в соседние королевства, все шестнадцать лет просидела за стенами замка. Разговаривать с ней было просто невозможно.
Когда она услышала историю о том, как Перена обокрали и избили, то никак не могла поверить, что жители Амора не выскочили из домов, охваченные праведным гневом, и не перевешали весь караван. А когда узнала, что чародеи в Этшаре отказались обучить Тобаса заклинаниям, то объяснила это тем, что Тобас тогда еще не был достоин высокого звания члена Гильдии, еще не показал своих возможностей или, может быть, оскорбил их, не сумев подать какой-нибудь опознавательный знак. А всему тому, что рассказывала Каранисса о Великой Войне и Древнем Этшаре, принцесса попросту не верила.
Тобас относился к ней, как к маленькой девочке. Милой, но упрямой, умной, но наивной. Ему казалось странным, что Алоррия моложе его всего на два года. Он не мог себе представить, как будет жить с ней бок о бок или ляжет в постель.
Однако дни незаметно летели один за другим, и свадьба неумолимо приближалась.
Накануне торжественного дня повалил снег. К утру Двомор и все окрестные горы были покрыты белым пушистым покрывалом. Во дворе замка стояли сугробы футовой глубины, единственную дорогу замело. Лорд Гофмейстер рассчитывал по крайней мере на две тысячи человек гостей, но пришла в лучшем случае десятая часть.
Но даже этого было для Тобаса более чем достаточно. Выдержать церемонию, обещать богам заботиться о практически чужом человеке — это, пожалуй, похуже, чем встретиться с драконом.
А вот Перену с Тинирой, кажется, все это нравилось. Тобас мрачно подумал, что, хотя Перен вряд ли так уж любит свою принцессу, они явно друг другу нравятся и, значит, вполне могут дожить до любви и счастья.
После церемонии принесли обещанное приданое. Тобас с Караниссой отсчитали семьсот монет, а Перен забрал оставшиеся три сотни. Каранисса сразу взяла на себя заботу о деньгах, и Тобас тут же забыл о них, думая только о том, как он проведет остаток дня и главным образом брачную ночь.
Как только покончили с приданым, на новобрачных обрушился шквал поздравлений. Три менестреля сложили оды в честь драконобойца, и Тобас обнаружил, что его безумно раздражают все трое. Один добавлял лишний слог в каждой строке, другой фальшивил, а третий, хотя его песни были хорошо написаны и мило звучали, до безобразия переврал все события и к тому же вставил в свое произведение диалог между Тобасом и драконом, в котором каждый из персонажей по очереди перечислял преступления драконьего племени и людей соответственно, а затем переходил к перечислению своих предыдущих заслуг.
— Дракон не разговаривал, — тихо втолковывал Тобас Алоррии, пытаясь сохранить на лице вежливую улыбку. — Если это правда, что драконы вообще могут говорить, то этого либо не обучили, либо ему нечего было сказать нам. Но в любом случае он не произнес ни слова.
— Да, это был просто кровожадный монстр, — согласилась Алоррия.
— Скорее всего он был просто голоден. Такой громадине прокормиться в горах нелегко.
Алоррия деликатно вздрогнула:
— Не надо говорить об этом.
— Почему? — изумился Тобас. — Эти идиоты только что об этом пели!
— Песни — совсем другое дело! Но когда ты говоришь, что он ел людей просто потому, что был голоден, это звучит ужасно!
— А что ты думаешь, он делал это кому-то назло? — Тобас хотел и дальше развивать эту тему, но его внимание опять привлек менестрель. — Нет, ты только послушай, что он поет: «Ты залил долины кровью, пожирая здесь невинных сельских дев и сыновей!» Да я в жизни такого не говорил!
— Тобас, это всего лишь песня. Успокойся и слушай музыку.
Тобас понял, что ведет себя глупо. На самом деле его раздражали не песни, а то, что он женат на Алоррии. Однако она явно была не самой подходящей аудиторией для жалоб по этому поводу. Прямо напротив него, в конце длинного стола, Каранисса что-то нежно шептала кошельку с золотыми монетами... Юноша угрюмо откинулся на стуле и осушил кубок вина.
Стоявший рядом слуга наполнил кубок снова. Тобас не возражал. Если в Двоморе и было что хорошее, так это местное вино. Когда наконец счастливая пара, осыпаемая различными пожеланиями и довольно смелыми шуточками, отправилась в опочивальню, Тобас уже изрядно поднабрался, хотя способности передвигаться не утратил. Сочетание алкоголя, усталости и близость красивой принцессы привели к тому, что он отбросил всякую сдержанность и с нетерпением ждал ночи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});