Ларранцы, переругиваясь, тащили тележки по траве. То и дело попадались кострища, создавалось впечатление, что они усеивают весь луг. Эшуд заметил, как что-то блеснуло под ногами, поднял.
— Смотри, какая железка.
— Что тут? — Фулетте посветил себе альгарой, и Нетоле удивился, что у сержанта настолько озабоченное лицо. — Наконечник для стрелы. Охотники в самострелы такие заряжают — с длинным древком, чтобы в шкуре застряла и зверь не смог далеко убежать. Странно.
— Что странно? Может быть, у кого-то из ваших в кармане завалялось.
— Странно, что новобранцы здесь останавливались. Понимаешь, «грач», у нас в Ордене порядки жесткие, иначе нельзя — маменькины сынки нам не нужны. Поэтому молодые должны были сегодня весь день маршировать без отдыха. Вот если бы сержанты отстали, я бы понял, но здесь стоял целый полк. Если не больше…
— Воняет, — заметил Эшуд, морща свой чувствительный нос. — Болото?
— Болото, — согласился ордынец, рассматривая подобранную кость. — Овца. Они что, по дороге налет на ферму устроили? Откуда мясо?
Ларранцы уже разводили огонь, еще по дороге успев набрать немного сухого хвороста. В отблесках стало видно по меньшей мере десяток кострищ. Эшуд подобрал еще одну находку — обломок ножа. Пока он его рассматривал, несколько человек, ушедших в сторону за топливом на остаток ночи, вдруг принялись громко звать товарищей.
— Садись! — Фулетте принял у одного из ушедших на зов длинную ложку и уселся к костру мешать варево. — Скоро попробуешь настоящего ларранского супчика. Веришь или нет, а в него добавляют сушеного змеиного мяса. Страшно?
— Очень, — вздохнул Эшуд, опускаясь рядом. — Но воняет страшнее, не думал, что от болот такая вонь.
— Газы поднимаются из Ада, так учат Отцы.
— А что там нашли наши приятели?
В полусотне росов мелькали огни, о чем-то спорили арранцы.
— Вернутся — расскажут, философски вздохнул Фулетте. — Оставайся в Ордене, а? Жизнь хороша и опасна. Раз в год будет твоя очередь ехать за новобранцами. Дом встреч, угощение на Морской стене у гвардейцев, потом снова Дом встреч. Весело.
— Не знаю, насколько это весело, приятель. Я только теперь задумался, как же много людей к вам уходит, а ведь никто не возвращается.
— Я же говорил: змеи, пауки, болезни. От атори мало кто гибнет, то есть не то чтобы очень мало, а… В общем, всякой беды хватает. Знаешь, у меня есть амулет. И представь, он мне часто помогал.
— Святым Отцам расскажи, — усмехнулся Эшуд, стараясь дышать через плащ. Как в такой вони можно есть, он просто не понимал.
— Святые Отцы не одобрят, — рассмеялся ордынец. — Они вообще нас побаиваются, от нас кровью —несет. По гебе покажу. Представь, это кусочек кожи атори.
Фулетте снял с шеи шнурок и вытянул из-за пазухи небольшой сверток. Под тряпицей оказался маленький пергамент с рисунком.
— Смотри. Она… вернее, демон был в женском обличье. Все, как ты знаешь, выходят из Вессена голые, некоторые, кстати, там и дохнут змеиные укусы и на демонов действуют. Так вот она вышла прямо на нашу цепь. Мы прикончили уже нескольких тварей, прочесали свой участок, собирались уходить. А она сама вышла! Зовет нас, рукой машет. Я был еще молодой, не знал, что надо сразу стрелять. А ребята, представь, тянут время, посмеиваются. Атори идет прямо на меня, и я вижу, что у нее на теле есть рисунки. Вот этот с груди. Она подошла, встала напротив, голая, и давай что-то говорить. В Иштемшире все думают, что атори не разговаривают, но это вранье, она болтала, как перед течкой. Я, конечно, держал перед собой арбалет, и вот она протягивает руку и отводит его в сторону! Медленно так, а я стою и ничего не делаю, будто затмение нашло. И тут Борз Длиннорукий, он с севера был, как влепил ей в затылок с тридцати шагов! Болт прямо из-под ключицы у нее высунулся. А если бы Борз промазал, то мне бы мозги вышиб. Представь! Я едва штаны не перепачкал. А Борз говорит: «Еще миг, и она бы тебе руками глотку разорвала». Бывало и такое, я потом понял… Но случалось, представь, что они вот так с нами до самой крепости доходили, видать, надеялись, что мы их к Магистру подпустим. В общем, Борз сказал: «Она бы тебя точно убила, я почувствовал». По морде мне дал, чтобы я в другой раз не смел позволять в упор подходить… Представь, я решил отличиться, показать, что тоже не маленький. Взял и отрезал ей сиську, понес в Ларран. А по дороге на меня змея кинулась с дерева, но куснула в наплечник, у самой шеи. Вот уж тут я по-настоящему перетрусил и решил сувенирчик сохранить. Содрал кожу, высушил, как умел. Представь, до сих пор жив, можешь меня потрогать. У наших у многих такие сувениры. Ты меня слышишь?
Эшуд растянул на пальцах пергамент и смотрел на него, чуть покачиваясь всем телом. В рисунке присутствовала только черная краска, но помнил он этот символ очень хорошо. Двухцветный круг, разделенный извилистой линией. В каждой половинке еще кружок, другого цвета. Лавка в Иштемшире, где они оставили форму «грачей»…
— Тошнит, что ли? — неверно истолковал его стон Фу-летте. — Отдай, запачкаешь. Это еще от вони… О Небо!
Ветер дунул с болота, взметнув языки костра, и принес настолько густой запах, что закашлялся и сержант.
— Идем, что-то не тем пахнет! Ларран, эй! Княжцы! Ну что вы там! Идите, а то суп выкипит!
Он выхватил головню и, приглашающе махнув Нетоле, пошел на запах. Арбалет, до того лежавший на траве, сержант прихватил с такой непринужденностью, что рука Эшуда сама собой потянулась к эфесу. Позади раздался шум, «грач» оглянулся и увидел, как ларранцы толпой бегут к костру, размахивая горящими головнями.
— Там что-то случилось.
— Тут тоже… — Сержант вытянул руку с факелом как можно дальше.
30
Такого количества дерьма Эшуд прежде не видел ни в одном отхожем месте. И только теперь понял, как тяжела работа городских золотарей, очищающих двенадцать общедоступных уборных Иштемшира.
— Это с двух тысяч?
— Нет, «грач», нет. Мы новобранцев воспитываем, их гадить отправляют прямо на болото, чтобы привыкали. Да и не должны они были здесь останавливаться! Парень, это не наши.
— Тогда кто? — спросил Эшуд без удивления. Оказалось, что он подсознательно ожидал чего-то в этом духе — Не те сотни атори, что проходили между вашими цепями и о которых говорил князь Ларрана?
— Представь себе, возможно! Назад!
Они не успели сделать к огню и нескольких шагов, как ларранцы залили его, опрокинув котелок с. супом. Потухли и их факелы.
— Не свети, сержант! — потребовал старший. — Привал отменяется, мы там в кустах нашли руку отрубленную, а потом и труп. Посветили вокруг: еще трое лежат! Атори.
— Надо уходить, — понизил голос сержант. — Они стояли здесь, их много.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});