― Когда нам с Максом было семь, он просто появился на пороге. ― Он закрыл глаза и зарычал от боли. Сделав судорожный вдох, Лев продолжил: ― Он не знал, что мы пережили Рассечение. Занимался зачисткой григори в России. Если честно он был... немного не в себе. Но в конце концов ему стало лучше.
― Ава, положи ладонь ему на шею, ― попросил Рис, схватив её за руку и положив на учащённый пульс Льва. ― Не убирай.
― Что ещё я могу сделать? ― спросила она, готовая расплакаться. Она была так беспомощна перед болью молодого писца.
Рис покачал головой, опалённые волосы упали ему на глаза.
― Не знаю, как это работает. Может пожелаешь ему здоровья? Я не разбираюсь в магии певиц.
― Песня, ― подсказал Лев надтреснутым голосом. ― Отец пел её нам в детстве. Песня, от которой тебе станет лучше... ― Он начал напевать себе под нос, прикрыв глаза.
― Она пока не умеет петь, ― пробормотал Малахай. ― Ещё нет, Лев. Скоро она научиться. Сейчас это слишком опасно.
Слишком опасно, потому что она не может контролировать магию. Впервые Ава почувствовала укол негодования. Если бы ирины не сбежали, возможно она знала бы о своём наследии. И Лев так сильно бы ни страдал. И она не потратила бы годы в мыслях, что двинулась головой из-за странного шёпота. Горькое семя пустило корни в сердце, когда она подумала обо всех утратах ирин.
― Ава, ― прошептал Малахай, убирая её руку. ― Он уснул. Достаточно. Тебе тоже нужно беречь силы.
Ава это почувствовала. Впервые с их с Малахаем ночи в Каппадокии, голоса вокруг неё затихли. Наверное, в попытке исцелить Льва она потратила больше энергии, чем рассчитывала.
― Отведи её наверх, ― сказал Рис. ― Я останусь со Львом и не дам огню угаснуть.
― От Дамиана и Макса есть известия?
― Пока нет. Ава, если ты не против, я оставлю себе твой телефон. Он единственный работает.
Она кивнула и позволила Малахаю отвести её в крошечную спальню с маленькой лампой. Включив свет, он начал снимать с неё одежду. Ава опустилась на матрас, а потом почувствовала, как Малахай лёг позади. Она свернулась калачиком.
― Спи, любовь моя. Со Львом все будет хорошо, а тебе нужен отдых.
― Будь со мной во сне, ― в полудрёме попросила она, едва голова коснулась подушки. ― Решон.
Глава 19
Решон.
Она назвала его решон. Казалось, сердце воспарило до небес. Несмотря на страх. Потери. Она назвала его решон, и он был доволен. Малахай дремал несколько часов возле любимой, рука крепко прижата к нежной коже, рисуя и предлагая силу, пока она отдыхала. Но к моменту пробуждения Малахай не мог выбросить из головы прошептанные Яроном слова на старом языке, прежде чем падший растворился в яркой вспышке.
«Тысячи из вас, книжник. Одна из них. Помни».
Помнить? Как об этом можно забыть? Послание ангела ясно как день: «Защити ирину любой ценой».
Что бы Ярон ни показал ей, Малахай этого не видел. Понятно одно, каким-то образом падший общался с его суженой. В голове крутилась сцена в кабинете. Трансформация Ярона. Страх Авы. Их скрещённые взгляды таили тайну, дразня Малахая. Там что-то было …
«Я не знала. Не понимала…»
«Что Ярон показал ей? Почему защищал?»
Причина есть, но она ускользала от Малахая. Как всегда, мотивы падших непостижимы. Малахай жалел, что рядом нет Дамиана, с которым можно посоветоваться, но знал, если хранитель выстоял против ангельского меча Браги, вероятно, он в другом убежище. Им лучше не собираться всем в одном месте.
«Дамиан уже связался с Веной? Совет знает, что происходит?»
Ему нужно вывезти Аву из Стамбула. Можно поехать в Каппадокию, но лучше, в Вену. Малахай жалел, что не знает, где скрывается Сари. Никто не сравнится в упорстве с суженой Дамиана. Малахай не сомневался, ирина поможет защитить Аву.
«Дамиан отвезёт нас к Сари?»
Малахай блуждал в тёмном лесу своих сновидений, спотыкаясь из-за тумана, в поисках ответов на ворох вопросов. Дом был погружён в тишину, но разум переполняли тревожащие и противоречивые мысли.
Ава пошевелилась около него.
― Я слышу твои размышления, ― пробормотала она. ― Давай спать.
― Не могу.
Она потянулась к его груди.
― Тогда займёмся чем-то более интересным.
Несмотря на всё происходящее, она с лёгкостью заставила его улыбнуться.
Малахай наклонился, целуя шею и лаская кожу груди, играя, играя и усиливая энергию.
Решон.
Его осенило. Ава не контролировала своё волшебство, но существует способ сделать её сильнее. Даровать ей его собственную магию. Она не сможет выполнить свою половину ритуала ― Ава не знает нужной песни ― но он мог выполнить свою половину, предоставив ей свою силу и защиту. Её регенерация усилится. Она будет меньше уставать. Разум станет яснее, а зрение улучшится. Если на них снова нападут, то это сможет спасти ей жизнь.
«Ей, но не тебе... ― прошептал тихий голос. ― Это тебя ослабит, ведь Ава не сможет взамен дать своё волшебство».
«Тысячи из вас, книжник. Одна из них».
Ава повернулась к нему, подставив лицо для поцелуя. Он встретил её рот нетерпеливыми губами. Пробуя. Дразня. Соблазняя. Ава притянула его в ответ, прижимаясь всем телом на маленькой кровати. Её кожа пела от его прикосновений. Больше. Ему хотелось ощущать её всю обнажённой. Малахай стянул с них обоих рубашки, наконец прижавшись к любимой. Никогда он не чувствовал себя более цельным. Живым.
Решон.
Со вздохом Малахай отстранился. Нужно во что бы то ни стало защитить Аву. Он знал, она ― ключ. И как суженый, он единственный может дать ей силу.
― Малахай? ― Ава села, и волосы рассыпались по её плечам в слабом свете.
― Погоди. Я сейчас вернусь, ― прошептал он, касаясь её губ, прежде чем встать и спуститься в магазин старинных ковров.
Миновав торговый зал, он заглянул в подсобку, где хранились новые товары для отправки, а также инструменты для ремонта.
На верстаке он нашёл то, что искал. Малахай схватил краску, но не смог отыскать кисть. А потом заметил детскую картину в углу, лежащую на маленькой деревянной коробке. Открыв её, Малахай увидел в беспорядке сложенные акварельные краски и… На губах расплылась улыбка. Кисть. Не самого лучшего качества, особенно чтобы касаться кожи суженой, но на безрыбье и рак