Пора в дорогу.
Мир Ангъя. Богуслав.
— Нет, — Леш сказал это так, что опытный Богуслав махнул рукой — спорить полная безнадега. Нет, Алекс, конечно, вменяемый и вообще мягкий, порой даже чересчур… и спорить с ним можно запросто. Даже поругаться. Но это пока дело не касается "больных мест" типа спасения людей и убийства Повелителя. Тогда он упирается рогом так, что и экскаватором не сдвинешь. Сейчас как раз такой случай.
Краснокожий Адарий-ину кивнул — телепат почувствовал ответ еще до того, как его прозвучал. И кажется, понял, почему. Ученые недоуменно зашептались — явно не поняли.
— Послушайте, — молодой мужчина, чем-то смахивающий Липучку, едва сдерживался, — Мы же не говорим, что вам нужно остаться здесь навсегда или… Просто вирус можно распылить и без вас. Это даже проще! Так же легко, как они запустили свои зонды. Просто выждите немного, и…
— Нет, — от волнения Лешка вцепился в стол так, что тот, кажется, вот-вот хрупнет, — Поймите, это в наших условиях немыслимо. Если мы будем выжидать, пока вирус сделает основную работу, то уцелеть-уцелеем, но потеряем шанс все исправить. Если дай-имоны и реципиенты заболеют, начнется хаос. Люди… если они не будут знать, что происходит, если их не удержать, они будут убивать всех подряд, и местных, и пришлых, и демонов, и не только… и неизвестно, чем все кончится. И даже если Саммаэль или еще кто-то из протекторов не запустит, умирая, какую-нибудь смертоносную дрянь, даже если уцелеет половина… все равно. Эта ненависть к «другим» закрепится, и снова все сначала… Нам надо туда. Надо!
И к твоей ведьмочке, Леш, а? Соскучился, похоже… Но Богуслав отогнал эту мысль. Было в ней что-то пакостное, нечестное. Лешка и так был сам не свой эти последние дни. Он старался вести себя как обычно, работал, обговаривал детали плана, шутил даже. Но притом похудел — как-то сразу, в несколько дней, стал плохо есть. И снотворное начал использовать — Богуслав и Максим глазам не поверили, когда бутылочку увидели. Что-то грызло его изнутри и не отпускало. Что — не говорил… хотя догадаться можно. Одно из двух, или беспокойство за девушку, или встреча с любимым братиком. Хотя…
— Хорошо, — прозвучал негромкий голос телепата, — Мы принимаем вашу необходимость.
Планы-планы…
Мир Земля. Март.
Покидая дом, Март машинально активировал защиту, хоть и знал уже: незваный гость свое слово держит. За эти четыре дня человек даже в окне ни разу не показался — слово держал. Оставлять у себя человека неясного статуса и непонятной принадлежности было, конечно, не слишком разумным поступком… но, во-первых, сеть агентов светить было еще опаснее, чем свой дом — отовраться в случае чего куда труднее. Во-вторых, парень волей-неволей оказался в курсе симпатий-антипатий некоего Марта Вента-Оре с Песчаных ярусов, и отпускать его навстречу всяким дознавателям попросту опасно. А ликвидировать просто так — до такого аналитик еще не докатился. В-третьих этот… этот названый братец Яна за свои странствия неясно где заработал себе воспаление легких, так что выпусти такого на улицу — и проблема ликвидации решится сама собой. Только вот Ян, если выйдет, про свое сокровище спросит обязательно. А оно Марту надо — из-за человечка ссориться с таким дру… информатором?
Так что, пока Март осторожно выстраивал интригу по освобождению Зеленского, человек торчал в его "комнатке для скромных гостей" — а проще говоря, тайнике. Такая комнатенка имелась у каждого «подкидыша» и раньше прятали в нее тех, кому с человекоподобной внешностью повезло меньше, а выбраться на поверхность надо было позарез. При обыске «гостей» в тайнике могли засечь только телепаты или эмпаты, а на этот случай у Марта кое-что припасено.
Тайник он не запирал — в первые дни человеку было настолько плохо, что вставать он просто был не в силах. На третий день полегчало, и он стал понемногу вставать… но несколько удивленный Март, вернувшись, не нашел на своих вещах ни следа обыска… а, поразмыслив, понял, что искать — лишнее. Такой не полезет. Вот уж, действительно, подобрались названые братики… Ян тоже страдает повышенной скромностью. Страдал… кто знает, что теперь будет. Эх, если б он вовремя поспрашивал у своей невесты кое-какие ее секреты, не сидел бы сейчас в Службе Дознания. Или… или попал бы туда еще раньше. Интересно, что ж твоя невеста такая молчаливая была — пользовалась твоим положением? Или просто берегла… Поди пойми их, этих ненормальных.
Жаль, ее сейчас не найдешь… Кое-что в плане было рассчитано как раз на нее. Но в принципе, если у тебя на примете есть хороший трансформер, проблема решаема.
Март отмахнулся рукой от спятившего комара, которому пришла охота попробовать на вкус демона… и наткнувшись рукой на крохотную иголку, вдруг вспомнил, что сейчас вообще-то начало зимы, и комары давно…
В следующую секунду подмерзший асфальт резко прыгнул вверх и с маху врезал по лицу. Удар был почти неощутим, тело отключилось в момент, рука беспомощно проскребла по шероховатому асфальту и затихла, отказываясь подчиняться. Заморозка… банальная заморозка. Парализующее… Тихий сквер, раннее утро, никаких свидетелей. Кто же… Губы дрогнули, но вскрик замер где-то в горле, наружу протолкнулся тишь тихий хрип. Проклятье, да как же это он так подставился!
В поле зрения вплыло что-то темное, кто-то присел рядом, похоже, коснулся… а потом асфальт вдруг помутнел, зарябил, и тут же исчез, сменившись на узорные плитки какого-то пола.
Так это похищение? Но кто?
Гадать пришлось недолго — кто-то перевернул его безвольное тело. Не слишком бережно. Март увидел белоснежный потолок в обрамлении резных панелей — знакомый потолок, странно — а потом в поле зрения вплыло лицо. Очень знакомое… и очень рассерженное. Девичье. Тонкая рука коснулась горла жертвы, что-то нажала — оттуда точно гвоздь выдернули. Март с хрипом втянул в себя воздух, закашлялся, машинально выругался — обрел способность говорить. И мгновенно умолк от тяжелой пощечины. Девушка зло сверкнула глазами и подбросила на ладони кинжал.
— Теперь, — проговорила она негромко, — Теперь ты, сволочь, расскажешь, где Ян… И почему ты распускаешь про нас эти гадости.
Конец?
Мир Земля. Евгений Гривко.
Опять смотрят в спину. Евгений не выдержал и оглянулся, но там, сзади, не было никого. Пусто. Операционный зал станции был абсолютно пуст — как и полагалось во время дежурства. Трое в смене — он, напарник и старший… и больше никого.
А кто-то смотрит…
И так почти неделю. Работаешь, отдыхаешь, ешь — все время под чьим-то неотступным взглядом. Обернешься — никого. Нервы сдают?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});