Но еврейское население далеко не все заражено сионистскими бреднями и далеко не всё является сторонниками английского господства в Палестине. Еврейские рабочие массы ведут борьбу с арабскими рабочими против английского империализма и против его агентуры – еврейской и арабской буржуазии (там же).
В свою очередь, «Правда», представляя ситуацию в искаженном свете, будто бы не евреи, а арабы являются пострадавшей стороной произошедшего инцидента, обвиняла английское правительство и возлагала на него ответственность за подавление арабских выступлений (англичане, действовавшие поначалу робко и нерешительно, в конце концов вынуждены были принять соответствующие меры для наведения порядка).
Империалистическая, контрреволюционная роль «рабочего» правительства в борьбе за позиции британского империализма, – писал Л.И. Мадьяр (Мильхофер), ответственный сотрудник аппарата Восточного отдела Исполкома Коминтерна, – наиболее ярко, наиболее рельефно обнаружилась в связи с событиями в Палестине. «Рабочее» правительство обагрило себя кровью арабского народа. Впервые в истории рабочего движения называющее себя социалистическим правительство выступает в роли прямого палача колониальной революции (Мадьяр 1929: 2)16.
Закрывая глаза на совершенно очевидный националистический характер арабского терроризма, тот же автор, в полном соответствии с «азбукой коммунизма», со знанием дела утверждал далее:
В самой Палестине английский империализм в союзе с еврейской буржуазией и часто с помощью арабских помещиков начал грабить арабское крестьянство. Старомодные мусульманские деревенские общины разрушались. Общинное землевладение было превращено в частную земельную собственность. Пустопорожние земли и пастбища бедуинов захватывались английскими завоевателями и были превращены в фонд еврейской колонизации. При установлении частной собственности на землю арабские помещики и чиновники забрали в свои руки огромное количество крестьянских земель (там же).
Отголоски антиимпериалистической советской пропаганды звучат в «Рассказе о ключах и глине» (1925) Б. Пильняка: один из плывущих в Палестину еврейских юношей-халуцов – «с трудом, на древнем языке» – говорит своим друзьям:
В Палестине англичане ведут такую политику, что разделяют арабов и евреев. Нам необходимо коллективно обсудить, как достигнуть дружбы арабов. Впоследствии нам совместно придется воевать с англичанами… (Пильняк 1926: 39)17.
Подозрения о вмешательстве внешних факторов в палестинские дела преследовали не одного только Бурцева. Вот что, в частности, говорилось в передовой статье английской «Daily Mail» от 2 сентября 1929 г., в которой в особенности подчеркивалось:
Множество признаков свидетельствует о том, что за беспорядки в Палестине ответственность несет в значительной степени то же самое <коминтерновское> вредное влияние. Повстанческое движение имеет столь систематический характер и, по-видимому, так хорошо организовано, что оно выходит за пределы чисто местного фанатизма.
Как о чем-то само собой разумеющемся писал о скрытом влиянии большевиков на арабские беспорядки 1929 г. автор рецензии на роман «Суббота и Воскресенье» уже упоминавшегося на страницах нашей книги палестинского писателя А. Высоцкого:
Насколько нам известно, сейчас он <Высоцкий> живет в Палестине, а разыгравшиеся там недавно события и скрытое участие в них большевиков, вероятно, открыли ему глаза на дела и цели московской власти. Говорим об этом потому, что в романе есть момент, когда измученный Залман Тиниц почувствовал, как от слова «товарищ» у него «радостно вздрогнуло сердце». Теперь оно должно было бы сжаться от горечи нового разочарования (Ф.С. 1930: 3).
К этим весьма настойчиво повторяющимся представлениям о том, что борьба евреев и арабов не обходится без стимулирующего ее «красного» фактора, следует прибавить сообщение еврейской рабочей газеты в Палестине «Davar» (ее редактором был Б. Кацнельсон) о том, что английская администрация была осведомлена не только о готовящейся акции, но и о том, какие силы за этим стоят. Списки арабских активистов оказались в руках английской полиции еще в июле, т. е. за месяц до того, как пролилась первая кровь, однако англичане и пальцем не пошевелили, чтобы предотвратить грядущую бойню. Уже после произошедших событий каким-то образом овладевшая этими документами «Davar» (судя по всему, в дело были пущены значительные средства) опубликовала их на первой полосе в номере от 4 ноября 1929 г. под заголовком «Ha-mufti yahad im shlikhei ha-komintern be-“reshima shkhora” shel memshelet artzot ha-brit» («Муфтий вместе с посланцами Коминтерна в "черном списке” советского правительства»). Чтобы не возникло разночтений в переводе: «черным» этот список был назван, конечно, не советским правительством, а английской полицией. Списки открывались именем помянутого выше иерусалимского муфтия Хадж Амин эль Хусейни, и далее шли фигуры калибром помельче и пожиже, чьими руками палестинские коммунисты, евреи и арабы старались еще более расшатать и дестабилизировать и без того напряженную обстановку.
Обнародование списков, содержащихся в величайшем секрете, обернулось для газеты некоторыми неприятностями: на следующий день она вышла под другим названием – «Omer». Впрочем, никаких более суровых «оргвыводов» не последовало, да и это наказание продлилось недолго: не в интересах англичан, наверное, было поднимать публичный скандал, в ходе которого неизбежно обнаружилась бы их пассивная и выжидательная политика. Возможно, поэтому спустя весьма непродолжительное время газете вернули ее прежнее название.
Именно на этом событийном фоне следует читать письма Бурцева Рутенбергу, носящие, по вполне понятным причинам, таинственно-конспиративный характер и сопровождающиеся заговорщицкими интонациями об ожидаемом получении каких-то секретных сведений от многочисленных «приятелей» – разбросанной по свету армии добровольных и платных бурцевских информантов.
Для нашей темы самое, пожалуй, интересное в бурцевских письмах то, что они, пусть и косвенно, «отраженным светом», но, как кажется, вполне недвусмысленно свидетельствуют о том, что Рутенберг в это время был сильно заражен антибольшевистским микробом. Не в такой, конечно, степени, как сам Владимир Львович, но вполне достаточной, чтобы оторвать драгоценное время от своих основных занятий и уделить внимание борьбе с «красной» опасностью. Произошедшие в Палестине события с очевидностью продемонстрировали перед Рутенбергом эту опасность, и реакция Бурцева, включая его письма, написанные криптограмматическим стилем и полные изрядной детективно-охотничьей обсессии, кажется, ни капли его не смущала. Более того, обсуждаемое в них намерение автора публично разоблачить проникших в Палестину кремлевских эмиссаров, разжигавших и стимулировавших национальные распри, было, без сомнения, на руку Рутенбергу, который 24 сентября 1929 г. стал членом Исполкома Ва’ад Леуми, а в октябре был избран его председателем. Парижский русско-еврейский еженедельник «Рассвет» следующим образом комментировал эту новость:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});