Вечерние посиделки в номере Викентьева на старой базе «Зверя», – пояснил свою мысль Егор.
А ведь действительно похоже. Рабочий день закончился, и мы собираемся, потому что не можем не думать о проблеме, которую пока не можем решить.
Подполковник – директор проекта?
Это тот, за которого Катя Зосницкая замуж вышла? – почти одновременно спросили Берия и Светка.
Он самый, – подтвердил я.
Однако какие разные ассоциации у людей!
Когда у нас будет связь, мы сможем на него опереться? – тут же задал вопрос маршал.
На него и на тысячи и тысячи других таких же честных парней, – ответил Синельников, – я достаточно хорошо знаю Юру. Такой не предаст. Он из тех, кому «за державу обидно».
Берия посмотрел на Егора, потом перевел взгляд на меня. Я поддержал мнение друга кивком. На лице маршала появилась загадочная улыбка.
А почему бы не попробовать? – совершенно непонятно заявил он.
Что? – теперь уже наш с Синельниковым вопрос прозвучал одновременно.
Военный переворот.
Мы с Егором переглянулись.
Нет, не выйдет, – сказал он.
Нереально, – подтвердил я.
А вот теперь – не торопясь и по пунктам. Почему нереально? – потребовал маршал.
Полностью не скрыть подготовку, – начал я, – задавят.
Вопрос крыши, – продолжил мой друг, – требуется очень серьезная поддержка сверху. А там нет никого, кто желает изменения сложившегося положения.
Что такое «крыша», наш маршал уже знает.
Они живут на продаже страны тем или иным путем, – подтвердил я.
Берия задумался.
Неужели ничего нельзя сделать? Шантаж, компромат – следоскоп, как я понимаю, там собрать будет не сложно? – наконец, физическое устранение особо одиозных личностей! – маршал фонтанировал идеями.
Н-да, иногда взгляд сороковых годов гоже неплох. Наша с Егором некоторая зашоренность с этой точки зрения как-то не предполагала убийства крупных политических фигур. Мы опять переглянулись.
Собственно говоря, а почему бы и нет? – согласился я с Берией. – Это ведь все не в один день будет делаться. Минимум полгода-год уйдет на подготовку. На поиск и привлечение достойных людей, на разведку и раскачивание мировой экономики. Когда тебя десантировали, – взгляд на Егора, – все было еще более-менее терпимо, а уже позже… Очередной виток кризиса. Ситуация хуже, чем в конце приснопамятного первого десятилетия двадцать первого века. Вообще там то, что должно вести к процветанию, действует строго наоборот – к экономической разрухе.
А вот здесь, пожалуйста, поподробней, – потребовал маршал.
Я вообще-то не экономист, – сразу предупредил я, – попробую своими словами…
Знаю, Вася, какой ты дилетант в финансах, – тут же подколол Егор, – так что давай не выеживайся.
Лаврентий Павлович тоже усмехнулся, но промолчал.
Основным локомотивом мировой экономики в том мире, в отличие от нашего, где ведущей державой планеты де-факто стал Советский Союз, являются Штаты, – начал я, – а у них уже в конце двадцатого века начали складываться очень серьезные структурные экономические дисбалансы. Инвестиции в бурно развивающиеся информационные технологии превысили все возможные прогнозы. А эти технологии привели к приличному росту производительности труда в очень многих сферах промышленности. Как следствие – усилилась безработица. При большей производительности труда требуется меньше работников. Соответственно, резко упали покупательная способность населения и спрос. Тут же упали продажи. Производство резко превышает потребление. Круг замкнулся. Америка потянула за собой весь мир. Я, конечно, очень кратко описываю, совершенно не полно. Только то, что мне кажется основным.
Структурный дисбаланс экономики, говоришь? – взгляд Берии через круглые стекла пенсне был очень задумчив. – А нам здесь такое не грозит?
Ни в коем случае, – немедленно парировал я, – во-первых, мы достаточно строго контролируем наш внутренний рынок. Уровень зарплат только незначительно превышает производство и импорт. То есть у нас всегда спрос будет на немного, но превышать предложение. А с учетом достаточно серьезного переориентирования промышленности на космос…
Ладно, спорить не буду. Тебе виднее. У нас сейчас столько экономических институтов этими делами занимается, что проморгать никак не должны, – согласился маршал, – значит, разболтать мировую экономику там особой сложности не представляет?
Если только она уже не окажется в глубокой… – Егор посмотрел на Галину и Светку, внимательно слушающих, но не вмешивающихся в разговор, и на ходу поправился: – В глубокой яме.
* * *
Сладкий, почти приторный, чай с молоком? Глаза б мои его не видели! А Галинке нравится. И бабуся ее еще подзуживает, лактацию, мол, улучшает. И где она таких медицинских терминов в своей деревне набралась? Впрочем, на мой черный кофе Наталья Матвеевна не покушается. Наоборот, сама по утрам пристрастилась. А жену мою, то бишь свою внучку, этим молочным чаем пичкает. Галка ее слушает почти так же, как меня. Наталка, налопавшись мамкиного молока, довольно щурится. Девонька уже прекрасно ходит и обожает слушать сказки и смотреть мультики. В Светку, которая проводит все свободное время рядом с племянницей, вцепляется почти так же, как в меня. Ночами, когда ребенок из-за режущихся зубиков не спит, я гуляю с дочкой по комнате на руках. Мне из нашей семьи это проще всего. Потребности во сне у меня мизерные. Галинка, которая у нас учится, работает в институте Келдыша-Винера и кормит Наташеньку, должна спать. Доверить ребенка обслуге? Никогда! Я прекрасно помню наше со Светкой детство после смерти мамы. Воспитывать детей должна только семья. А как Наташенька у нас улыбается! Так бы и сидел с ребенком все время, когда она не спит, но работать ведь тоже надо.
– Когда? – Галинка уже накормила Натали и отдала ее нянчиться бабке. Теперь жена как раз успевает позавтракать со мной.
Эта чертова пропаганда действует и на нас самих, на наши семьи. А может быть, так и надо? Если весь мир заболел космосом, то чем мы хуже? Вот только как эту детскую болезнь цивилизации сделать хронической? Строго следить за настроениями во всем мире и вовремя подталкивать в нужную сторону? Можно. Точнее – нужно! Но в то же время остро необходимо подкидывать в топку этой жажды «вперед, выше и дальше» успехи покорения очередных рубежей. Какое воодушевление вызвал полет первого спутника! Народ во всем мире с ума от радости сходил! Причем, так как в программе участвует практически все мировое сообщество, праздновала вся планета. Ракетоноситель – конвертированный «Тополь-М» – был полностью наш, советский. На самом деле это был хорошо модернизированный вариант даже не «Тополя», а РС-24 «Яре» (РС-24 «Яре» – российская твердотопливная межконтинентальная баллистическая ракета мобильного базирования с разделяющейся головной частью, разработана Московским институтом теплотехники под руководством академика РАН Ю. Соломонова. Является модернизацией ракеты комплекса «Тополь-M» TTX засекречены В перспективе должна заменить МБР РС-18 и РС-20 и составить вместе с «Тополь-M» основу ударной группировки РВСН 29 мая 2007 года на полигоне Плесецк произведён первый испытательный пуск РС-24 по полигону Кура). В том мире эту систему еще рассекретить не успели.
Мы отказались от создания ракетно-ядерного щита. Не от кого стало защищаться. Нет у нас теперь вероятного противника. Только друзья. Дружить оказалось в том числе значительно дешевле, чем воевать. Обтекатели головного отсека делала Франция. Панели солнечных батарей – немцы. Пиропатроны сброса створок обтекателя – британцы. Антенны спутника – Япония. Оптику системы ориентации – американцы. Двигатели этой системы – Израиль. Конечно, все делалось строго по нашим чертежам и под строгим контролем наших специалистов. Весь мир теперь сидит на советской системе допусков и посадок. Все измерения – только в СИ! (СИ (SI, фр SysLeme International d'Umtes) – международная система единиц, современный вариант метрической системы) Каждой стране мира досталось по маленькому кусочку спутника. Греки делали крепеж, а итальянцы – топливо для последней ступени. Зато и праздновали первую победу всей планетой.
А уж когда собачонка на орбиту слетала в прошлом месяце… Светкины фотографии с Лайкой на руках до сих пор с первых страниц газет не сходят. Ну не смог я Синельникову в такой мелочи отказать! Да и Лаврентий Павлович был не против.
– Васенька, так когда? – Галина потеребила меня за руку.
Месяца через четыре. Брошены просто огромные международные силы и средства. Конечно, все самое главное делают наши. В первую очередь – безопасность полетов и еще раз безопасность, – историю покорения сверхблизкого космоса в том мире я жене описал уже достаточно подробно, – черт с ним, со спутником, хотя деньги вбуханы огромные, навернется – другой запустим. А вот людей терять я никому не позволю.