воспоминаний. Она бы ни за что не поверила, что этот высокомерный и жестокий упрямец смог завоевать ее доверие. И это слово — привязанность… Разве это не такой же невидимый поводок, причиняющий боль и не отпускающий? Он подарил ей свободу, так почему бы не рвануть прочь отсюда, жизнь ведь так коротка…
Вечером, когда Эридан зашел проведать, Кьяра уже многое обдумала.
— Я правда не могу сказать, чего хочу, — призналась она, — но точно знаю, что никогда не буду удобной и покладистой. Если даже какое-то время такой побуду, мне станет скучно. Хочу чувствовать себя равной, но при этом мне нравится твоя жесткость и властность, а не мягкость и дурашливость.
Эльф молча выслушал, и его лицо осталось бесстрастным.
— Ты хочешь сложных вещей, — наконец, сказал он. — Не хочешь игривости, но хочешь в итоге игры с соблюдением баланса жёсткости и свободы, иначе заскучаешь. Я же устроен проще, и было бы проще, если бы я к тебе не привязался.
Последние слова он сказал с грустью. Посмотрел в окно, пропускающее розовые лучи вечного заката.
— Не хочу, чтобы ты уходила, — признался он, продолжая смотреть в окно, — но постоянное ожидание ухода, наверное, хуже. Если уж уходишь, то не исподтишка. Хочу знать об этом.
— Хорошо…
Кьяра подтвердила слова кивком, снова замутило, и она устало опустила голову на подушку.
— Поправляйся, — сказал эльф перед тем, как исчезнуть за ширмой.
Девушка лежала на койке и смотрела на свет розового заката, раздумывая, как и когда уйдет, но эти мысли не радовали. Словно она была птичкой в клетке с распахнутой дверцей. Вот она, свобода. Расправь крылья и лети, наслаждайся ветром, но в голове предательские мысли: а так ли хороша эта свобода, если так грустно улетать?
Глава 17. Письма безумного волшебника
Утром третьего дня, когда ухо окончательно восстановилось, Кьяра покинула лазарет. В голове беспокойным гулом роились мысли. Что делать дальше? Уйти? Остаться? Кто я для него? А остальные? Она так и не могла решиться. Независимо от выбора, необходимо было вернуть кольцо владельцу.
Кьяра спустилась в тронный зал. Обычно в такое время Эридан заканчивал легкий завтрак и приступал к работе, но столика не было. Может, еще не вставал? Девушка поднялась в его покои и двинулась в сторону спальни. Дверь в кабинет была распахнута, тифлингесса осторожно заглянула внутрь. Эридан увлеченно что-то записывал, сидя за столом. Заметив чародейку, он отвлекся от письма:
— Подожди, пожалуйста. Еще один абзац.
Кьяра удивилась, но послушно присела на узкую кушетку рядом со столом. Через пару минут эльф отложил перо.
— Ночью я разговаривал с Каларом, — сказал он. — Решил записать, чтобы не упустить детали.
Лицо девушки вытянулось от любопытства.
— Расскажешь? — спросила она, протягивая ему кольцо. — Ещё раз спасибо за артефакт…
Подхватив кольцо, он нетерпеливо отложил его на стол, глаза горели лихорадочным огнем.
— Думаю, тебе будет любопытно узнать, что дом Селани — эладрины с примесью крови исчадий. Некоторые из них заключают пакты с демонами. Сами себя они называют фей'ри.
Девушка приоткрыла рот от удивления. Одно дело подозревать и совсем другое — знать наверняка. Все-таки они тоже своего рода тифлинги, к тому же — по демонической линии. Демоны — извечные враги дьяволов на полях сражений бесконечной Войны Крови. Кьяра, как жительница Девяти Преисподней, ни за что не стала бы иметь с ними дела, жестокие и беспорядочные выходцы Бездны не знали, что такое договор.
— Еще он знает, с помощью какого ритуала тебя создали, — произнес Эридан, сцепив руки в замок, взгляд стал очень серьезным и внимательным, словно он желал прочитать реакцию Кьяры.
— Я пыталась одно время выяснить, кто и как меня создал, — ответила девушка, — но так ничего и не раскопала.
“Интересно ли мне это?” — задумалась она. Вопросы без ответов все еще продолжали время от времени терзать ее, но что она сделает, когда узнает правду? Встретится со своим создателем? И что тогда? Бред какой-то…
— Может он скажет лично тебе, — настаивал эльф. — Он хотя бы знает, что это за ритуал… — он внезапно спохватился, что, возможно, давит на девушку. — Это тебе решать… Мне лично было интересно узнать много такого о своей семье, что раньше мне бы и в голову не пришло раскапывать.
— Например?
Эридан заговорчески придвинулся вплотную к чародейке и понизил голос:
— Мой дед всю жизнь занимался исследованием природы богов. Что делает богов богами. А Калар помогал ему.
Тифлингесса не стала скрывать своего удивления.
— Да… — кивнул белобрысый, увидев ошарашенное лицо собеседницы, — это очень опасный и сложный вопрос, но мой дед был экстраординарным волшебником. Он первым разгадал природу дома Селани, именно поэтому Калар стал с ним сотрудничать. Он действительно создал большинство тех зелий, но они были лишь его забавой, игрушкой.
— Твой дед был белой вороной, — слегка улыбнулась чародейка. — Видимо, по этой же причине Калар откликнулся на приглашение.
— Возможно, — кивнул эльф. — Калар отлично знал, что я — противоположность отца. Я не дед, не умник, однако у нас есть и общие черты. Мы ставим цели и добиваемся их до конца.
— А он сказал, какая у него цель?
Эридан вновь заговорчески понизил голос:
— Сказал, что хочет закончить работу Аманиса, но ему кое-чего не хватает.
Он отстранился:
— Это долгий рассказ, а у меня и так откладывается совещание. Приходи на ужин, я расскажу все, что узнал.
Если это была приманка, то Кьяра с удовольствием проглотила ее. Только в глазах эльфа не было лукавства. Они действительно были полны обещания. Не удержавшись, девушка подалась вперед и коснулась его губ своими. Нежный поцелуй, полный тепла, знак согласия. Он ответил на поцелуй, и его губы растянулись в улыбке, смягчив ястребиное лицо. Короткое мгновение мягкости, и он ушел, оставив девушку одну. Посмотрев на стол, Кьяра вздохнула. А кольцо-то забыл. Ну как с ним жить? Смахнув его в сумку, она задумалась, чем заняться до вечера.
Искупавшись и переодевшись в неброский повседневный наряд, она зашла в сокровищницу проверить сделанную работу. На пороге она с удивлением ощутила запах табачного дыма с легкой сладостью сухофруктов. Расположившись на подушечках, щелкая бусинами абака и покуривая длинную изящную трубку, на полу сидела Фистиль. На серебристых складках пышного подола лежала книга, лист был почти полностью исписан каллиграфическим почерком без единой помарки. Простое платье и небрежно выбившиеся из прически пряди только красили эльфийку. Подняв фарфоровое личико, она кивнула тифлингессе:
— Здравствуй. Я кое-что посчитала и записала. На всякий случай на общем и на эльфийском.
— Здравствуй, — ответила Кьяра. — Удивлена, что