обзавестись дачей. Хотя бы для того, чтобы прятать сокровища.
Сразу стартовать на розыск сокровища я не стал. Во-первых далековато, во-вторых, дела и дела, океан пионерской жизни накатывался на пионера Смирнова и пионеру приходилось туго. Наша старшуха опять чего-то от меня хотела, не понимаю чего, то ли фокусов, то ли новых песен и плясок. Что я им, клоун что ли?!
Галька опять тянула меня на гулянки в лес. Мои слова, что лисичке удобнее бегать по лесу в одиночку, восприняла как оскорбление. Пришлось опять искупать вину поцелуями и обещаниями вечной дружбы. Хорошо, что девочки на это ведутся.
Тощий и толстый ушли в тень. Пионерлагерь плохое место для воровских подвигов, твои же соседи по простоте душевной о тебе же и проболтаются. Весь пионерлагерь сплошная балаболка. Правда в деревне начали пропадать кой какие вещи. Ничего особенного, но для простодушных селян и истребления соседского петуха, событие запоминающееся. Кандидатур на роль разбойника две: моя Галька и пара неугомонных хулиганов.
– Смирнов, ты в шахматы играешь?
Маленький веснушчатый очкарик с надеждой глядел на меня. Вновь прибывшее чудо измучило уже всех жителей нашего лагеря. Играло со всеми и всех обыгрывало. Надежда найти противника по своим силам не покидала беднягу. Фамилия у него была очень странная, Фишер. Я знал одного Фишера, но тот был вроде американец. Неужели в параллельном мире обитает еще один Фишер? Но почему бы и нет? матч двух однофамильцев мог бы представлять большой интерес.
– В твою силу я не играю, а со слабаками тебе не интересно. Прости меня Фишер. Скоро, я думаю, ты станешь гроссмейстером и соперником у тебя будет больше, чем достаточно. А пока, изучай теорию.
– Теория суха, Смирнов. А ты интересный парень.
Услышать такой комплимент от плюгавца одиннадцати лет и не рассмеяться было выше моих сил.
– Есть в тебе какие-то скрытые силы, Смирнов. Но ты не из этих, о которых даже говорить не положено. Нет. Ты другой, ты совсем другой.
– А вот это мне совсем не нравится. Что за экстрасенс на мою голову. В таком то возрасте и такие высказывания.
– Странный ты мальчик, Фишер, говорю. Может ты и не мальчик вовсе? Может инопланетянин? Или шпион какой. Скажем японский?
– Почему японский?! Пугается Фишер.
– А потому, сэнсей Фишера сан, что японский шпион при задержании делает себе харакири. Чик, и животик распорет. Ну как, тебе ножичек дать, или своим воспользуешься?
Испуганный Фишер убегает в сторону клуба. На его месте любой бы испугался. Какую страшную рожу я состроил. Как зловеще чмокал губами и скалил зубы. Надеюсь, я отбил интерес к моей персоне у юного дарования. А мне урок, надо вести себя скромнее, Смирнов.
– Борька! в футбол пойдешь играть?
– Пойду Вован, пойду.
Ну их, шахматистом, ход конем по голове, самый лучший ход.
Мы до позднего вечера играли в футбол. Все решающие вопросы я оставил на завтра. Морген, морген, нур нихт хойте.
Глава 46
Июль 1960 года. Мой любимый фильм, “На последнем дыхании” Годара получает только серебряного медведя на Берлинском кинофестивале. Я бы ему дюжину золотых медведей разом выдал.
Десятого июля мы сыграем с Югославией на Парк де Пренс в Париже. И победим товарищи!!! Победим! Станем чемпионами Европы. Что, не верится? Мне тоже. Но совсем скоро случится.
И самолеты бьются. В Минске, под Сыктывкаром, в Эресунне. Разобьется сборная Дании по футболу.
Бунтуют негры в Конго, мы готовимся к Олимпиаде, пионеры в пионерлагере играют в футбол. Хрущев, сука такая, борется за мир.
Мне так хочется побродить по лесу, пообщаться с очередным медведем, найти в лесу какой-нибудь затерявшийся финский хутор и подоить одичавшую финскую корову. А что, доить коров я умею. Думаете, если мажор, то ничего не умею. Сами вы ничего не умеете.
– Боря, заведующая требует от нас активности. Я уж не знаю, какой активности ей надо. Все ребята заняты делом, не болеют, занимаются спортом. Ты занимаешься спортом, сегодня придешь попозднее, ко мне Тамарка навязывается со своими вопросами. Личные у ней вопросы, ни иначе влюбилась. Ох, Боренька, как хорошо было в Ленинграде.
Я стартовал в Ленинград сразу после тихого часа. Улизнул и от поползновений Галочки, и от Вована с Димоном. Боря, пошли играть в футбол. Футбол никуда не убежит.
Город на Неве уже прощался с белыми ночами. Вступительные экзамены у студентов первого августа. Можно бы еще погулять по городу, но они зубрят, они используют последние недельки, бесценные недельки солнечного лета для интегралов и дифференциалов, дли изучения тела человека и образов настоящего человека в произведениях советских писателей. Бросьте ребята, не зубрите. Но тогда, парням осенью в армию, а девчонкам… Что делать бедным девчонкам. Идти работать продавщицами, уборщицами или разнорабочими на завод. Нет, лучше проклятые синусы и косинусы…
– Пионер Смирнов! Ты ли это?! Ты же в лагере должен быть. Или, что, выгнали? Выгнали мальчика, выгнали блядуна. За шашни с пионервожатыми выгнали, за поблядушки с пионерками прогнали. Шлендает себе по городу, да еще в таком прикиде. Фу ты, ну ты, стиляга ты наш, лорд Фаунтлерой. Знаешь, кто это такой?
Лерка, она же Валерия, сестра убиенного Витьки хулигана. В умеренном подпитии, в обществе двух вполне взрослых парней.
Я влип, я очень даже влип.
– Здравствуй Лерочка. Рад тебя видеть живой и здоровой, в обществе красивых и умных парней. Такое общество тебе гораздо больше подходит, чем наша пионерская мелюзга. Детские глупости такой взрослой и умной девушке не интересны. Хорошая музыка, хорошие прогулки с интересными парнями, иногда ресторан, вот что греет душу. Кстати, не хотите ли посетить ресторан? Угощаю, недавно получил от маман маленькую сумму и шел, думал, как её с толком потратить. А тут вы!
– Сладко поешь, пацан. Что, правда есть деньги или придуриваешься. Лерка о тебе говорила, еще тот жук.
– Такой комплимент! За здоровье Леры тоже надо выпить.
Нас пустили. Ресторанчик был так себе, но выбор напитком наличествовал. В еде парни оказались не очень требовательны. Явно не золотая молодежь, разве что позолоченная. Я накачивал девчонку ликером, а парней водкой и болтал, болтал, болтал. Уболтать неопытную молодежь не слишком сложное дело. Мне не нравилась только злая ухмылка на рожице Витькиной сестры. Жестокая и ехидная ухмылка.
Официант трижды подходил к нашему столику, намекая, что пора кончать. Парни были уже тепленькими. Запомнить меня они уже бы не смогли. А вот