Подлинный воспитатель – всегда философ. И как только перестает им быть, так оказывается во власти деятельного невежества. Ребенок живет, а не воспитывается.
– А не воспитаем ли мы в результате этаких оптимистов-бодрячков, которым будут чужды сострадание, сочувствие? Мне ближе все-таки позиция Сухомлинского и Корчака, которые не отделяли сочувствие от сострадания. Мне кажется, стоит только чуть-чуть допустить отклонение, как правильная счастливость выльется в этакий бравурный марш по головам. Ведь сострадание – это величайшая способность человека переживать чужое горе как свое собственное. Нельзя заглушать то, что принадлежит человеческой культуре…
Таковы две точки зрения. У читателя может сложиться мнение, будто спор чисто философский и к практическому воспитанию не имеет отношения. Это не так. Подлинный воспитатель – всегда философ. И как только перестает им быть, так оказывается во власти деятельного невежества. Ребенок живет, а не воспитывается. Чем ярче его жизнь, тем больше позитивных эмоций, тем полноценнее и здоровее воспитание. Детство является особым психическим состоянием, в котором чувства и разум слиты. Одну из примет этого состояния можно назвать эвристической наклонностью души: постоянные открытия, неуемная энергия. Взволнованная пытливость несется будто на крыльях, решения приходят мгновенно, увлечения и интересы накатываются, как волны в шторм. Удивительная концентрация энергии!
Итак, мы рассмотрели одну сторону детской гармонии: эмоционально-деятельностную, экспрессивно-творческую, увлеченно-самозабвенную. Развитие ее требует выполнения ряда правил: не избавлять ребенка от полезных занятий, а окружать ими; не втискивать в рамки, выкроенные по меркам наших представлений, а постоянно расширять диапазон собственно детских увлечений, помнить – не нашу, а свою жизнь должен прожить ребенок.
Не избавлять ребенка от полезных занятий, а окружать ими; не втискивать в рамки, выкроенные по меркам наших представлений, а постоянно расширять диапазон собственно детских увлечений, помнить – не нашу, а свою жизнь должен прожить ребенок.
Но есть еще вторая сторона человеческого «я» – это тонкость души, это та сфера личности, которая находится в самых глубинных пластах духовно-нравственных образований. Это и мера культуры ребенка, это уровень развитости человеческих потребностей, который в конечном счете определяет подлинность счастья. Как формировать эту изначально первородную сторону, как к ней прикасаться?
То, что нельзя в нее вламываться, брать на вооружение грубые средства, насилие – это понятно. А вот какие ключи надо подобрать, чтобы помочь ребенку самораскрыться и самоосуществиться – без чего о счастье не может быть и речи?
Зароните в душу ребенка хотя бы крохотную, но жгучую потребность в полезной деятельности – только в этом случае детское самосовершенствование может стать неодолимым желанием.
4. Гармонизация потребностей
Философы, психологи, педагоги и социологи согласны в том, что основание человеческого «я» составляют потребности, их сочетание, противоречивый синтез желаний, мотивов сопротивлений, удовольствий и неудовольствий, разочарований и надежд. Потребности, которые вырабатываются с нашей помощью самим ребенком, его усилиями, его собственным напряжением. Потребности, которые дорисовывают контур личности, прочерчивают главные линии человеческого поведения, определяют отношение ребенка к себе, к своим близким, к другим. Потребности, которые соединяют детскую активность с добрым отношением к людям, человеческую радость с трудом, самораскрытие с развитыми формами общения.
Если у ребенка потребность в деятельности вытеснила потребность в другом человеке – неизбежно появление самовлюбленности.
Если потребность в другом человеке, в других людях приглушила интерес к своей собственной неповторимости, к своему собственному «я» – происходит обезличивание человека, исчезает то ценное начало, которое ведет к развитию дарований и способностей.
Если интерес к самому себе и сила самоутверждения станут доминировать в поступках нашего питомца – это чревато зарождением самых разных и весьма неприятных свойств: эгоцентризма, неприспособленности к жизни, бездеятельной мечтательности и т. п.
И только в постоянном сочетании эти три потребности – в деятельности, в человеке, в самосовершенствовании – могут обогатить друг друга.
Если у ребенка потребность в деятельности вытеснила потребность в другом человеке – неизбежно появление самовлюбленности.
Если потребность в другом человеке, в других людях приглушила интерес к своей собственной неповторимости, к своему собственному «я» – происходит обезличивание человека, исчезает то ценное начало, которое ведет к развитию дарований и способностей.
Но не кроется ли тут одно непременное условие: счастливого ребенка может растить только счастливая семья?
Если так, то в какой же мере наше родительское счастье определяет счастье ребенка? Как научить детей понимать и трудные минуты в жизни своих родителей, бабушек и дедушек, окружающих? Как вызвать у ребят потребность вникать в чужую судьбу, в чужое горе? Как сделать, чтобы проявление сочувствия не было бы для ребят тягостной обязанностью?
Как-то мне пришлось беседовать с одной крайне огорченной мамой. Она жаловалась: я дала дочери все, что могла, отказывала себе во всем, а в ответ – черная неблагодарность. Почему? За что? Я ответил: да, это несправедливо. Ребенок не должен за счет ущемления близких удовлетворять свои потребности, это губительно скажется на его характере, на личности.
Мне нередко возражают: мол, все это хорошо говорить, а как практически поступать? Да так и поступать: просто и твердо. Когда я покупаю себе красивую вещь, то вижу мелькание завистливых искорок у своего сына. Но и замечаю вместе с тем: ему доставляет радость, что его отец имеет эту вещь. И в его мальчишечьей оценке – «фирменное» – звучит гордость. И она, эта гордость, «побивает», как выразилась одна моя ученица, вот эту завистливую искорку. Но я непременно при этом говорю, что мы постараемся и ему купить нечто «фирменное». И знаю – он будет ждать, когда что-то будет куплено маме (и он сам будет принимать участие в покупке), а потом уже ему. Такова логика здоровых семейных отношений.
Детская жестокость нередко является следствием избытка здоровой психики, которая не хочет соприкасаться с людской болью.
Конечно, детская бессердечность – это самое тяжкое горе. Истоки ее в том, что ребенок, находясь в своеобразном счастливом «небытии», просто не желает замечать ни горя, ни одиночества, ни других сложных переживаний взрослых. Детская жестокость нередко является следствием избытка здоровой психики, которая не хочет соприкасаться с людской болью. Но она, эта детская психика, будет по-настоящему здоровой, когда смягчится участием в чьей-то чужой судьбе. Но отнюдь не таким путем надо добиваться участия, каким пытаются заполучить его некоторые мамы: я тебе новую куртку – ты мне сердечную доброту.
– Значит, все-таки нельзя воспитывать только радостью, только на высоких, ликующих тонах? – слышу новый вопрос.
– Естественно, ограничиваться только радостью никак нельзя. Ведь, скажем, страдания никто специально не готовит. Но коль они имеют место в жизни, надо научить ребенка с достоинством выходить из трудных ситуаций, при этом не забывая о других. Подчеркиваю – о других.
Имею в виду воспитание такого свойства характера у ребенка, как доброта: ведь это и долг, и нередко отказ от собственных удовольствий. И не тот добр и щедр, у кого всего много и он какую-то часть отдает другим, а тот, кто готов отдать последнее. Но речь идет вовсе не о жертвоприношениях! Для ребенка становится величайшим открытием испытание себя настоящим благородством.
5. Не только обстоятельствами воспитывается человек, но и самим собой
Человека воспитывает вся жизнь, и от обстоятельств зависит многое. Но еще больше зависит от самого человека. Личность потому и личность, что несет в себе нравственные начала и независимо от условий проявляет себя достойно в любой среде.
В мире чувств ничего не происходит само собой: это не менее сложная и трудоемкая работа сердца, мозга, души, чем учение или любая другая работа. Поэтому я бы сказал: «Если вы научите ребенка любить – вы научите его всему!»
Но некоторые педагоги утверждают, что достаточно правильно организовать жизнь ребенка, главным образом трудовую, и тогда вообще все встанет на свои места в его характере.
Это не совсем так. В мире чувств ничего не происходит само собой: это не менее сложная и трудоемкая работа сердца, мозга, души, чем учение или любая другая работа. Поэтому я бы сказал: «Если вы научите ребенка любить – вы научите его всему!»