Читать интересную книгу Бешеные псы - Джеймс Грейди

Зейн, должно быть, устал не меньше моего, в горле у него так же пересохло, грудь тяжело вздымалась, сердце колотилось о ребра. Наше состояние, пока мы переводили дыхание, было нетрудно сравнить с состоянием Кэри, с ее расцарапанными руками, растянутой лодыжкой, озверело глядящей на два пистолета, жаждавших влепить ей свинцовые поцелуи.

Кэри внимательно проследила, как я шаркающей походкой приблизился к ней, целясь ей в сердце.

— Кто ты? — крикнул я ей. — Что ты делаешь?

Теперь меня и Кэри разделял только пистолет, ходивший ходуном в руке Зейна.

— Виктор! Все в порядке. Не дури, приятель! И стой, где стоишь!

Я остановился в пятнадцати футах от Кэри посреди дороги. Зейн замер среди деревьев, держа пистолет в руках таких же неверных, как плававший вокруг туман.

— Кто ты? — снова заорал я.

Кэри полыхнула на меня взглядом:

— Про что ты толкуешь? Ты знаешь, кто я.

— Верняк!

— Забудь все эти враки! — взмолился я. — Забудь про свое прикрытие и прикрытие прикрытия, про свою выдуманную и свою настоящую миссии и что тебе было приказано: схватить или убить нас. Забудь про национальную безопасность, необходимость получения информации, не перекладывай свою вину на чужие плечи и не жалей, что провалилась в самом расцвете карьеры, забудь все это и посмотри на все в новом свете!

— Вик! — позвал Зейн; пистолет выдавал раздвоенность его чувств. — Легко сказать…

— Так кто ты? — спросил я Кэри так тихо, что в тумане можно было и не расслышать.

Она моргнула, пожала плечами.

Это значило, что если она и готова подыгрывать стоящему перед ней вооруженному человеку, то у нас есть шанс.

— Ты шпионка, — сказал я ей. — А это значит, что в тебе наше спасение.

— Что? — в один голос спросили Кэри и Зейн.

— Шпион должен выяснить, что же происходит на самом деле.

Кэри покачала головой.

— Откуда тебе знать, принадлежу я или нет к твоим выдуманным отступницам!

— А вот посмотрим, — сказал я. — Больно уж все это тягостно становится.

И опустил пистолет.

Пистолет Зейна был нацелен вверх.

— Ты шпионка, — сказал я Кэри. — И вот теперь ты стоишь здесь, в тумане. В нашей компании. Думаю, тебя послали покончить с нами, хотя лично мне это до фени. Теперь это не важно. В этот момент просветления. Да, пусть мы психи, а ты — нет, что с того?

Нас преследует вопрос «зачем?», плюс куча накопившихся «что?», а в сумме получается «почему бы и нет?». Почему мы все здесь? Почему погиб доктор Ф.? Если мы убили его, то при чем тут сестра Смерть? Если не мы отобрали у нее пистолет, то откуда он у нас взялся? А если это ее, то зачем? Для анализов прямой кишки? Не думаю, она всего лишь была временной, работала в психушке на подхвате. Почему ее сотовый настроен как классическое прикрытие во время проведения операции? И кто такой Кайл Руссо?

— Это просто имя, написанное на карточке, которая висит над лобовым стеклом в машине, которую вы угнали у покойника.

— Именно, — сказал я, больше для Зейна, надеясь, что он понимает, о чем я толкую. — Но зачем?

— Потому что вы можете. Иногда это единственная причина.

— Ты такая спокойная! — шепнул я.

Кэри вспыхнула. Она окончательно перестала следить за пистолетом в моей руке.

— О чем ты?

— Самая суть вашей операции, любой шпионской операции — что-то узнать. Просто схватить или убить нас — от этого у тебя знаний бы не прибавилось. Здесь и теперь у тебя появился шанс быть собой и делать то, чего от тебя ожидают.

— Что?

— Быть шпионкой. С нами. Работать на нас.

— Ты… ты предлагаешь мне присоединиться к вашей стае бешеных псов?

— Не тебе судить. Ты же у нас нормальная. Но уже наша свидетельница. Эта роль гораздо предпочтительнее, чем таскаться за нами, пока что-то там не закончится.

— Или вы сами покончите со мной на этой дороге, — не моргнув глазом ответила Кэри.

— Мы можем пристрелить тебя в любой момент. Выбери что-нибудь получше, поумнее, поправдивее. Будь нашей свидетельницей. Будь собой. Будь шпионкой. Узнай то, чего не знаешь.

— А потом?

— Потом — это потом, а пока делай, что делала. Доложи. Окончание удовлетворительное.

— Если я вам помогу, у меня все шансы никогда не выкарабкаться.

— Никто не выкарабкается, — ответил я. — Ну, что решаешь?

— Он прав, — сказал Зейн. — Сделай так. По крайней мере, ты должна быть здесь, чтобы все закончилось как можно лучше. Потому что мы не отступимся и ты кончишь не лучше, чем мы.

— Вы… доверяете мне… пойти с вами до конца?

— Нет, черт возьми, нет, — сказал я. — Мы доверяем тебе быть шпионкой, каковой ты и являешься.

— А что, если?.. — спросила Кэри.

— Что, если что, если что, если что, если?.. — сорвался я. — Узнать — вот твое дело, мать твою! Иначе убирайся.

Я махнул пистолетом в сторону дороги, уходившей вдаль.

— Дерьмо, — сказала Кэри.

У нас за спиной раздался чей-то громогласный голос.

— Извините, я опоздала! — крикнула Хейли.

Мы все обернулись и увидели, что она стоит на границе леса и дороги, руки безвольно опущены, растерянный взгляд на блестящем от испарины, оцарапанном лице цвета черного дерева.

Хейли, как туман, выплыла на гравийную дорогу, скользнула к нам, неумолимая как заря, ступила на гравий, подходя все ближе и ближе.

— Извини, Вик, извини, Зейн.

— Все в порядке, — кивнул я, когда она прошла мимо меня и направилась прямо к Кэри…

…ткнув дуло своего автоматического пистолета в лоб белой женщины.

Я застыл на месте; все, что все мы могли сделать, — это застыть на месте.

— Извини, — сказала Хейли, и единственное, что Кэри теперь видела, были белки ее глаз. — Вот чего раньше не знала, первое: жаль, но, черт возьми, иногда приходится извиняться, и второе: черт возьми, я чувствую себя жалкой неудачницей.

Большим пальцем Хейли взвела затвор.

Улыбнулась, видя, как Кэри задрожала, почувствовав приставленный ко лбу пистолет.

— Третий раз был просто неподражаем, — сказала Хейли — черное дуло ее пистолета очертило идеально ровный третий глаз на черепе Кэри. — Три удара — и я в ауте… В а-у-т-е.

Ни один молниеносный прием каратэ, ни один немудрящий выверт судьбы не спасли бы Кэри, прежде чем палец Хейли нажал бы на спусковой крючок, пробуравив дырку в безупречно мыслящих мозгах Кэри.

— Так что самым умным-разумным, самым верным, самым справедливым, — продолжала Хейли, — самым, черт возьми, шпионским… было бы просто легонько нажать пальцем вот на этот крючок. Предупреждающий удар. Проблема… решена. Все «неудачи» в предстоящих боях с тобой устранены. Так или иначе, я умираю, но лучше всего умереть свободным и сделать все, чтобы быть достойной этого.

Я не мог. Шевельнуться. Не мог. Сказать ни слова. Не мог. Даже подумать.

Пистолетное дуло с такой силой ткнулось в череп Кэри, что та пошатнулась, а Хейли завопила:

— Но я не умница-разумница!

И она резко крутанулась вправо. «Бам!» — громыхнул первый выстрел. «Бам! Бам! Бам!» — последовали за ним десять остальных; пули со свистом пронизывали древесные ветви и туман, медные гильзы, звякая, падали на гравий, пока затвор не отъехал назад и в отзвуках пальбы, в клубах пистолетного дыма, сливавшегося с туманом, Хейли не сказала:

— Патроны кончились.

Я взял пистолет из вялой руки Хейли, сказал ей:

— У нас есть еще.

«Бип! Бип! Бип!» — автомобильные гудки прорезали туман: услышавший стрельбу, отчаянно сигналивший Эрик словно напоминал, что надеется, что верх могут одержать только солдаты правого дела, пока Рассел мчался по лесу, готовый задать взбучку всякому подозрительному лицу, которое окажется в пределах досягаемости его пистолета.

Хейли не противилась, когда я взял ее за руку. Мы с Зейном сунули свое оружие в кобуру, и, только сунув за пояс «зиг зауэр» с пустой обоймой, я понял: именно такой пистолет я использовал при второй попытке самоубийства.

— Что ж, — сказала Кэри, услышав автомобильные гудки, — теперь мы, по крайней мере, знаем, где оставили машину.

42

Теперь вела Кэри.

— Ты уверен? — спросила она, когда я распахнул перед ней водительскую дверцу.

— Я вымотался, да и вся остальная команда не намного лучше, — ответил я.

— Скажи ей, что, если она попробует нас надуть, — сказал Рассел, — я прострелю ей колено.

— Скажи сам, — ответил я с переднего сиденья, устроившись между Кэри и Зейном.

— Эй, блондинка, — сказал Рассел, — если только…

— На, получай.

Кэри включила мотор, наш белый «кэдди» взревел, и, выехав из Пайн-Барренз, мы оказались на основной магистрали Нью-Джерси.

Славная была прогулка. Мы развлекались голосами и музыкой, которую передавала незримая радиоволна. Слушали новости, в которых могло попасться что-то важное. Но ничего так и не услышали. Мы ни разу не переключили станцию, если звучала какая-нибудь хорошая песня. Наши попутчики на четырех полосах мчались на юг очертя голову. Мы ехали в пределах допустимой законом скорости.