Читать интересную книгу В тихой гавани - Даниэла Стил

— Правильно.

Ладонь Офелии по-прежнему покоилась в его руке. Больше всего Мэтту хотелось бы обнять ее за плечи, но он не решился. Что-то подсказывало ему, что Офелии будет неприятно. Она походила на хрупкую пташку с переломанными крыльями, припавшую к земле в ожидании, когда милосердная смерть положит конец ее страданиям.

— Прошлой ночью я находилась на грани безумия. Мне казалось, я схожу с ума… а может, так оно и было. Простите, Мэтт. Поверьте, мне очень неприятно взваливать на вас свои проблемы.

— Почему бы и нет? Вы же знаете, мне отнюдь не все равно, что происходит с вами. И с Пип тоже.

Впрочем, откуда ей знать? Он ведь сам только недавно это понял. Но теперь, глядя на нее, Мэтт уже больше не сомневался. Он в жизни ни за кого не переживал так сильно… ну разве что за своих детей. И тут он вдруг вспомнил, что так и не успел поделиться с ней своей радостью.

— Знаете, ведь со мной тоже кое-что случилось. И тоже вчера, — мягко сказал он, все еще держа ее за руку. — Как ни странно, оказывается, меня тоже предали — так же жестоко и хладнокровно, как и вас, дорогая. У меня был гость на День благодарения. Знаете, такого чудесного праздника у меня не было уже много лет.

— Да? И кто же это? — Офелия с трудом заставила себя вернуться к действительности.

— Мой сын.

Глаза Офелии расширились от изумления, и Мэтт принялся взахлеб рассказывать ей о том, что случилось прошлым вечером.

— Просто не могу поверить! Господи, да как у нее хватило духу поступить так с вами… с ее же собственными детьми?! Неужели она рассчитывала, что они так никогда и не узнают об этом?

На лице Офелии отразился ужас. Их обоих предали те, кого они любили больше всего на свете. А самый мерзкий обман — когда обманывает тот, кому веришь. Она даже не могла сказать сейчас, кто проделал это с большим цинизмом или подлостью: Салли или Андреа с Тедом. Такое совпадение казалось просто невероятным.

— Возможно, надеялась, что со временем дети просто забудут меня. Или решат, что я давным-давно умер. И что самое удивительное, это ей почти удалось. Роберт признался, что они с Ванессой уже не сомневались, что меня давно нет в живых. Он искал меня, но скорее для того, чтобы убедиться наверняка. И был потрясен, увидев меня, что называется, во плоти. Знаете, он классный парень! Я просто мечтаю познакомить вас с ним. Держу пари, он вам понравится, особенно Пип. Может, даже встретим вместе Рождество, а? Как вам такая идея? — с надеждой в голосе предложил Мэтт, уже строя планы один грандиознее другого.

— Сдается мне, больше вы не намерены киснуть в одиночестве? — со слабой улыбкой проговорила Офелия.

Мэтт со смехом кивнул.

— Ну, уж не в этом году, это точно. А потом я обязательно слетаю в Окленд повидаться с Ванессой.

— Поздравляю вас, Мэтт. Это просто замечательно, — прошептала Офелия, с искренней радостью пожимая ему руку.

В комнату влетела Пип и довольно заулыбалась, заметив, что мать с Мэттом держатся за руки. Естественно, она все поняла совсем не так, как было на самом деле, и чуть не запрыгала от радости.

— Эй, мне уже можно вернуться? — спросила она, в то время как Мусс, ворвавшись вслед за ней в комнату, носился кругами, оставляя на полу кучки песка, но Мэтт великодушно заметил, что это не имеет значения.

— А я как раз собирался предложить твоей маме прогуляться немного по берегу. Пойдешь с нами?

— А это обязательно? — жалобно протянула Пип, съежившись в комочек на диване. — А то я замерзла просто как не знаю кто.

— Ладно, тогда оставайся. Мы недолго. — Мэтт вопросительно посмотрел на Офелию. Она кивнула в ответ и встала. Ей тоже хотелось немного пройтись по берегу.

Натянув куртки, они вышли из дома, и Мэтт, обняв Офелию за плечи, мягко притянул ее к себе. Она вдруг показалась ему меньше ростом и такой хрупкой, что он испугался, как бы ее не унесло ветром. Они медленно шли по пляжу, и Офелия покорно прижималась к Мэтту, словно ища у него защиты. Он был единственным другом, который у нее оставался, единственным, кому она верила как себе самой. Какое-то чувство подсказывало Офелии, что она может ему доверять. Что же до того человека, которого она долгие годы считала своим мужем… теперь она уже и не знала, чему верить. А от Мэтта исходило ощущение надежности. Во всем мире у нее теперь остался только он один. Растерянная, сломленная, Офелия прижалась к нему, словно испуганный ребенок. Рука Мэтта крепко обнимала ее за плечи. Так они долго бродили по берегу. Ни один из них не произнес ни слова. Да это было и не нужно.

Глава 22

В первый же понедельник после Дня благодарения Мэтт, как и обещал, отправился навестить сына, а на обратном пути домой завернул к Офелии — убедиться, что у них с Пип все в порядке. Пип как раз явилась из школы, а Офелия в этот день взяла выходной. На душе у нее было так тошно, что не хотелось ни о чем думать. Вся ее жизнь разом изменилась. Первым делом она решила, что постарается как можно скорее избавиться от одежды Теда. Это была своего рода месть — тем самым она как бы вышвырнет его из дома, навсегда вычеркнет из памяти. Слабое утешение, конечно, но единственное, что было в ее силах. Офелия решила, что сразу же почувствует себя лучше. И потом ей только на пользу размяться немного. Нельзя же до конца своих дней боготворить человека, который изменяет тебе с лучшей подругой, да еще бесстыдно делает ей ребенка! Офелия тяжело вздохнула. Теперь ей стало ясно, что все годы она витала в облаках. Мир, в котором она жила, был обычной иллюзией. Пора вернуться к реальности, даже если впереди ее уже не ждет ничего, кроме одиночества.

Все свои соображения она наскоро объяснила Мэтту, улучив момент, когда Пип ненадолго убежала к себе в комнату. Мэтт предпочел промолчать — скорее всего потому, что боялся сказать слишком много. Будь его воля, он бы объяснил Офелии, что думает по поводу ее покойного мужа. Сам-то он давно уже решил, что этот самовлюбленный сукин сын не стоит ее мизинца. А ведь она всю жизнь прощала ему все! И принимала таким, какой он есть. Но злополучное письмо наконец открыло ей глаза, и Мэтт невольно возликовал, убедившись, что за несколько дней Офелия стала буквально другим человеком.

Он просидел у них достаточно долго, чтобы уговорить ее отпраздновать вместе день рождения Офелии, который был на следующей неделе. Естественно, вместе с Пип. — Мэтт никогда не забывал о ней. Вернее, он вспоминал о ней даже прежде, чем об Офелии, да и неудивительно — ведь именно она вначале стала его другом. И Пип ни разу не упустила случая с важным видом напомнить ему этот факт. Всякий раз при этом на губах Мэтта мелькала улыбка.

Поскольку речь шла о дне рождения Офелии, Мэтт намеревался пригласить их в другой, “взрослый” ресторан. Он с самого начала решил, что постарается устроить ей настоящий праздник — в конце концов, Офелия заслужила хоть немного радости, сердито думал он про себя. Жаль, что он не может высказать Теду и Андреа все, что он о них думает, злился Мэтт. Офелия сказала, что получила от Андреа письмо — его принес посыльный. Письмо было спокойным и грустным. Андреа писала, что ни одной минуты не надеется на прощение — только хочет, чтобы Офелия знала, что она всегда любила ее и сейчас горько раскаивается в произошедшем. Но Офелии уже стало все равно.

— Слишком поздно, — сказала она Мэтту, равнодушно отложив письмо.

Он промолчал.

— Возможно, вы станете считать меня бессердечной, но я не могу простить ее! Просто не могу — и все! И не хочу больше даже слышать о ней.

— По-моему, вы правы, — коротко буркнул он. А потом сказал, что собирается сегодня позвонить Салли и высказать ей все, что он о ней думает, если та не бросит трубку.

— Похоже, мы с вами оба расплачиваемся по старым счетам, — криво улыбнулась она.

— Наверное, просто время пришло, — вздохнул Мэтт. Весь день он думал о том, что скажет бывшей жене. А что вообще можно сказать человеку, укравшему у тебя детей и еще в придачу шесть лет жизни, если вообще забыть о том, как она, не моргнув глазом, отбросила его в сторону, словно грязную тряпку, и выпорхнула замуж за другого! Такое нельзя ни простить, ни забыть, угрюмо думал Мэтт. И Офелия с ним была согласна.

Он так засиделся, что Офелия в конце концов предложила ему остаться и пообедать с ними. Мэтт охотно согласился и даже помог ей с готовкой. Однако сразу же после обеда он распрощался и уехал, предварительно условившись, что день рождения Офелии они отпразднуют вместе. Пип уже сейчас сгорала от нетерпения, считая дни до торжественного события.

Уже совсем поздно ночью он позвонил Офелии — сказать, что только что разговаривал с Салли. Голос у него был измученный.

— И что она сказала?

— Сначала пыталась выкручиваться, — даже с каким-то удивлением в голосе ответил Мэтт. — Только что толку — ведь теперь мне практически все известно. А потом принялась рыдать — твердила, что пошла на это только ради детей, потому что считала — так будет лучше для них. Они привыкнут считать Хэмиша отцом и не будут чувствовать себя неуютно в новой семье. А меня, стало быть, к черту — так я понял. Вообразила себя Господом Богом, не иначе! Короче, так продолжалось около часа, но факт остается фактом — ей почти удалось уничтожить даже самую память обо мне. На следующей неделе ваш день рождения, а сразу после него я возьму билет на самолет да махну в Окленд повидать Ванессу. Вернусь через пару дней. Представляете, Салли поклялась, что уговорит ее приехать ко мне на Рождество — если я захочу! Я сказал, что захочу непременно. Это Рождество я встречу вместе со своими детьми! — В горле Мэтта что-то пискнуло, и Офелия сообразила, что он едва сдерживает волнение. — Знаете, я тут подумываю… может, снять домик возле Тахо и махнуть туда покататься на лыжах? Может, и вы с Пип тоже приедете? Как вам такая идея? А кстати, она катается на лыжах?