неудачницы на добычу позарились. Вот только силенки свои не рассчитали, — хохотнул он и покачал головой.
— А теперь сами добычей станут, — гаденько хихикнул Лукас. Нет, все-таки надо было ему отгрызть его стручок!
— Вот-вот, — сложив руки на груди, кивнул бородач. — Владыку не застали, так хоть их на невольничьем рынке продадим. За эту, правда, много не дадут, — он разочаровано посмотрел на меня. Да вы обхудели?! Решили вообще мою самооценку ниже плинтуса опустить?! — А вот кошку можно будет сбагрить по хорошей цене, — мужик одобрительно хмыкнул и, судя по взгляду, уже прикидывал примерную стоимость моей спутницы. А ничего не треснет?! Я тебя самого на органы продам, гнида!
Ну все, писец вам! Дайте только освободиться! Порву, как тузик тряпку! Почему за меня много не дадут?! Да меня отмыть, накормить, приодеть и рот заткнуть, чтобы лишнего не брякнула, и сам король перед моим очарованием не устоит! У вас просто нет вкуса, тупые ублюдки! Я, разве что, зубами от злости не скрежетала, но этим ушлепкам на мой праведный гнев было глубоко фиолетового. Даже больше не взглянули в мою сторону, скоты!
— Куда наш эльф запропастился? — задумчиво спросил Лукас, выставляя ладонь козырьком и вглядываясь вглубь леса, на который уже начали наползать сумерки.
— Эх, ну сколько еще его ждать? — угрюмо буркнул Грач. — Нам еще до стоянки добраться надо до темноты.
Мужики, временами выказывая свое недовольство в адрес остроухого паршивца, принялись обсуждать свои планы на ближайшие несколько дней. Надо же было чем-то время убить, пока ждали свое извозчика. Наше присутствие их совершенно не смущало. Видимо, угрозы они в нас не видели. А зря! Прислушиваясь к их разговору краем уха, я заприметила свою сумку и поползла к ней. Благо длины цепи хватило... Даже в руки ее удалось взять, но мои поползновения заметил долговязый упырь. Млять...
— Эй, что у тебя там? — спросил он, вопросительно изогнув бровь.
— Не твое собачье дело, — огрызнулась я, вцепившись в «рюкзак» мертвой хваткой. Не отдам!
— Что ты там прячешь? — не унимался любопытный блондин. — Дай-ка посмотрю, — он подошел ближе, присел. — Сумка? Что в ней? — он потянулся к моей бездонной котомке, в которой было заныкано все мое имущество, за исключением палатки и котелка, которые остались на поляне.
— Труселя на смену, — недовольно буркнула я, отодвигаясь подальше. — Остались только грязные. Будешь смотреть, извращенец? — язвительно хмыкнула я, окинув Рэмпи брезгливым взглядом.
— Ах ты... — блондин недовольно скривил губы, явно не оценив мою язвительность, и уже занес руку, чтобы влепить мне пощечину, но тут к пещере вышел Клизмус.
— Оставь ее, — остановил долговязого Грач. — У баб в сумках вечный бардак и обычно ничего ценного там нет. Пусть себе оставит, на память, — он усмехнулся и переключил свое внимание на эльфа. — Чего так долго? Темнеет уже!
— Извините, — глуповато улыбнулся остроухий поганец. — Снежок заартачился. Ели протащил его через заросли.
— Ай, — главарь шайки махнул на него рукой. Устраивать разборки с Клизмусом ему явно не хотелось — время поджимало.
При взгляде на эльфеныша, у меня внутри все перевернулось. В душе вспыхнул обжигающий костер жажды мести. Ну, сучонок, доберусь я до тебя! Все дупло тебе разворочу! Писюкан тебе зубочисткой покажется! Р-р-р, тварина! Ощутив флюиды моей жгучей ненависти, Клизмус обратил на меня свое внимание. Его ехидный и самодовольный взгляд, стали последней каплей моего ангельского терпения. Угандошу гада! Развяжите мне руки! Я просто обязана его придушить! А-а-а-а!
Паршивец бесил меня настолько, что я, по его примеру, даже предприняла попытку договориться с охотниками. Сказала, что никуда не убегу и даже заплачу им, если они меня отпустят и позволят прибить этого ган... кхм... нехорошего эльфа! Трусливая падаль! Поимел меня, пока я была связана и не могла сопротивляться! Чмырдяй остроухий! Ох, нет приделов моей грозной свирепости! Я была готова отдать мужикам все серебро, которое скопила, и часть добычи, лишь бы они дали мне разорвать пукан этому лошпеду! Однако охотники моей щедрости не оценили. Даже не спросили, что я могу им предложить взамен! Слушать меня не стали! Переглянулись, поржали, отстегнули меня и Мурку от цепей, которые тут же исчезли, а затем перекинули нас через плечо, как мешки и куда-то понесли. Видимо, не поверили, что я могу дать им что-то стоящее... Ну, конечно, я же всего лишь девка-неудачница, да?! Мудаки!
Я брыкалась, возмущалась, но все чего смогла добиться, так это пары шлепков грубой ладонью по голой заднице. Сука, неприятно! Такая же участь настигла и кошку, которая злобно зашипела на блондиназавра, когда он решил поудобней устроить ее на своем плече.
— Мяуч! — вскрикнула девушка, сердито виляя хвостом и недовольно поджимая уши.
Уже через несколько минут нас усадили в телегу, запряженную Снежком. Пони флегматично пожевывал травку и лишь мельком взглянул на охотников. А я надеялась, что он взбрыкнет и отправит хотя бы одного из них в полет. Не испугался такой толпы? Не? Эх, наверное, не в первый раз эльфеныш с этими упырями работает и коняшка к ним уже привык... Помимо нас, на телегу забрались сам Клизмус и Грач. Остальные просто шли рядом, пока Снежок неторопливо вез нас через лес.
К месту стоянки охотников мы добрались, когда ночь уже полноценно вступила в свои права. Если я ничего не напутала, то наш с кошкой лагерь находился западнее метров на четыреста. Не так уж и далеко. Угу, еще бы возможность сбежать представилась и было бы вообще шикарно... Удрученно вздохнув, хмуро посмотрела на Лукаса, который подошел, чтобы снять меня с телеги. Ауч! Мудила, поаккуратней можно?! Ум-м-м, коленку себе отбила из-за этого ухошлепа!
Нас посадили отдельно, недалеко от костра, и вновь приковали цепями к земле. Как оказалось, это была особенность их молчаливого приятеля. Удобно! Надоел тебе человек, ты ему браслетик на ногу клац и цепочкой к земельке, и пусть сидит, гафчет, как песель. Грач расщедрился и отдал нам пару простых рубашек, которые бы не помешала постирать для начала. Сказал, это для того, чтобы наши обнаженные тела их не искушали. Надо же какое благородство! Фу-у, потом воняет! Но все же лучше, чем голым попцом светить, да дыньками перед мужиками трясти. Руки нам развязали, но лишь для того, чтобы мы оделись, а затем связали вновь, правда, в этот раз