были вновь освобождены.
На левом берегу Двины 2-я пехотная бригада почти без усилий удерживала фронт против большевиков. До боев, не считая перестрелок патрулей, так и не дошло. А вот в тылу, напротив, возобновились попытки сформировать новые силы против немцев, как из рейха, так и балтийских, набрав их из рекрутов, взятых в ходе принудительной мобилизации. Латышские коменданты в округе Гольдингена и Фрауэнбурга вновь стали проявлять неприятную активность. Немногочисленные кавалерийские отряды, имевшиеся для патрулирования тыловой зоны, были фактически бессильны против этих действий хотя бы из-за больших расстояний.
Наконец, по приведенным выше причинам[248] 23 июня была проведена эвакуация Либавы. Бывший гарнизон удерживал рубеж Двирбаков – Гробин – Бернатен. В Либаве порядок поддерживал специально для этого введенный туда отряд князя Ливена, в зародыше подавляя любые бунты. Его командир полковник Янович[249] затем, однако, без колебаний заявил о подчинении англичанам и позволил им использовать свои войска как декорации при въезде Ульманиса и Гофа в город. Позднее в благодарность за это небольшой отряд был отправлен в русскую Северную армию (Юденича) в Ингерманландию и там разделил тяжелую, в чем были виноваты англичане, судьбу последней[250]. Англичане восстановили у власти в Либаве правительство Ульманиса без наиболее левых из его министров – Залита и Гольдмана – и начали переброску сформированных в Эстонии частей Земитана. Премьер-министр Ниедра под защитой прежнего германского гарнизона выехал и заявил о своем решении не отступаться и потребовать от Антанты гарантий относительно учета позиции балтийских немцев и имеющих правые взгляды латышей при формировании нового правительства. Начатые в связи с этим переговоры с англичанами поначалу привели к некоторому успеху.
Снижающаяся боеспособность войск
Впрочем, куда хуже этих угрожающих со всех сторон опасностей было падение боеспособности германских и балтийских войск. Хотя ядро частей ландесвера и Железной дивизии держалось и в самых тяжелых обстоятельствах, однако переутомление, кровавые потери и убыль по другим причинам подрывали их боеспособность. Многочисленные вызванные ходом мирных переговоров увольнения, помимо значительных кровавых потерь, сократили боевой состав. Однобокая преданность фрайкоров только своему командиру теперь проявилась со своей теневой стороны, когда их вождь не выказывал должных качеств перед лицом врага или же если он выбывал из-за ранения. В таких случаях часть теряла устойчивость, и ее приходилось отводить. В некоторых формированиях чуждые старой германской армии представления о сути солдатского ремесла дали довольно странные побеги, как, например, в одном соединении, которое прямо посреди боев под Венденом заявило, что договор с ним истек, и отступило, не обращая внимания на товарищей.
Но и в других воинских частях стал ощущаться недостаток сплоченного, прошедшего серьезную подготовку еще в мирное время офицерского корпуса. Генерал граф фон дер Гольц 25 июня вызвал командиров, «чтобы воспрепятствовать всякому пессимизму, всякому ослаблению выдержки, всякой коварной вражеской агитации ценой мощнейшего напряжения нервов». Его оценка каждого из германских офицеров зависела от способности того или иного «прекратить панику в любых обстоятельствах, твердо держа в руках свои части и в полном порядке отведя их к новому месту назначения». Каждому командиру он рекомендовал образовать при себе лейб-гвардию, которая при необходимости должна была поддерживать дисциплину с оружием в руках. Все ненадежные элементы должны были быть немедленно уволены, а из остатков следовало сформировать несколько крепких соединений под твердым руководством[251].
Сам же штаб корпуса занялся обоими важнейшими для военной сферы пунктами – Ригой и Митавой, назначив майора Сикста фон Армина[252] и подполковника Боде как гарантии поддержания порядка. А в самой же Риге, как в конечном пункте контролируемой немцами железной дороги, командующий корпусом ввел осадное положение.
И сколь бы ни были целесообразны эти меры, все же нельзя рассчитывать, что они сразу же могли привести к полной перемене в ситуации. Из-за быстрого хода событий они явно запоздали.
Новые бои на правом берегу Двины
На утро 27 июня латышское верховное командование распорядилось все же занять позицию оз. Егель – Малое Вайссенское озеро – Лифляндская Аа. Железная дивизия должна была двинуть свои основные силы к востоку от оз. Егель для возможного контрнаступления. Баденский штурмовой батальон и отряд Медема были переведены в Ригу, отряд Михаэля двинулся маршем ко 2-й пехотной бригаде, отряд Брандиса и батальон Либавского полка были подтянуты к Железной дивизии.
Штаб корпуса с учетом ситуации в тылу запросил о «скорейшем» подтягивании 4–5 батальонов с артиллерией, по возможности из 1-й гвардейской резервной дивизии, добавив, что вследствие заключения мира[253] настроение войск стало в целом неблагоприятным для ведения боев. Запрос повторялся неоднократно и был затем расширен до переброски всей 1-й гвардейской резервной дивизии.
В остальном же командующий корпусом еще 27 июня в своей оценке положения был того мнения, что «в тактическом смысле занятая теперь позиция должна считаться в целом благоприятной», однако добавил, что сложно понять, насколько поведение и настроение войск позволит использовать такое удачное развертывание.
И все же ход событий на фронте поначалу не был неудачным. Перегруппировка 26–27 июня проходила в целом без помех. Только 2-й Курляндский пехотный полк, который не смог своевременно узнать об отходе ландесвера, утром 27-го был атакован эстонцами под Бергсхофом, однако в ходе контрудара отбросил их за Гросс-Егель и без дальнейших инцидентов вышел на указанную ему позицию за Кляйн-Егелем.
До ожесточенных боев дошло в полосе действий ландесвера. Последний 25-го и 26-го вынужден был вывести с фронта различные приданные ему формирования из-за их ненадежности, так что для обороны на новой позиции по линии восточная оконечность оз. Егель – станция Роденпойс – Войдул в основном могли быть задействованы только небольшие части самого ландесвера. Последние 26‐го днем отразили мощную атаку эстонцев под Роденпойсом.
В ночь на 27-е последовал отход на избранную в качестве основной и соответствующе оборудованную позицию по линии оз. Егель – Малое Вайссенское оз. – Лифляндская Аа.
27-го днем начались мощные атаки, особенно против державшегося к северу от оз. Егель штурмового отряда, однако также и под Холлерсхофом и Царникау. Несмотря на утомление войск, все они, причем порой в ходе контрударов, были отражены.
28 июня последовало несколько вялых ударов по обе стороны оз. Егель.
И 29 июня прошло для Железной дивизии в целом успешно. 2-й батальон 1-го Курляндского пехотного полка за счет атаки в обход на поместье Амалиенхоф добился отрадного успеха. Эстонцы понесли существенные потери, их преследовали целый километр. Дивизия продолжила свою подготовку к более масштабной атаке с выдвинутым вперед правым крылом.
Однако еще до