— Спасибо, но вы рискуете раздавить это яблочко, если будете меня так обнимать, — игриво ответила Леа.
Он чуть ослабил объятия и склонил голову ей на грудь.
— А еще ты пахнешь лавандой, розами и женщиной. Я могу попросить тебя о любезности?
— О любезности? Да вы должны приказывать мне, а не просить, милорд!
— Да, верно, но сейчас я не хочу приказывать. Я прошу тебя, не мажься больше разными благовониями. Они приятны, но запах женщины мне нравится больше.
Леа расхохоталась и спрятала лицо на его груди.
— А вы, милорд, пахнете лошадью. Позвольте мне приказать прислуге, чтобы вас искупали.
Он отпустил ее, но, едва она сделала шаг в сторону, потянул за косу.
— Ты не слишком добра. Я рассчитывал на большее после моей лести. Тебе не попадался среди моей одежды маленький черный железный ящичек?
— Он лежит справа в комоде. Должна вам сказать, милорд, что я, в отличие от вас, не так толстокожа. Представьте, женщина вам искренне верит, а вы откровенно признаетесь, что льстите ей. Ах, я обманута! Мое сердце разбито!
— Ты лучше взгляни на это, шалунья. — Он достал ящичек и открыл его одним из двух ключей, которые висели у него на шее. — И где ты только научилась так дерзить? А ведь твой отец клялся, что ты покладиста. Я вижу, если тебе потакать, ты совсем разболтаешься. А теперь иди сюда, за твою дерзость полагается наказание. — С этими словами он высыпал содержимое ящичка на постель.
Богатство рода Гонтов, по меньшей мере, за несколько последних столетий, трофеи и украшения матери Реднора упали на красное покрывало. Леа замерла, глядя на все это великолепие, однако подойти поближе не осмелилась. Большинство украшений было сделано в кельтском стиле: броши в виде золотых птиц с изумрудными глазами, которые сидели на ветках; диковинные звери, выточенные из рубинов, яшмы и халцедона, украшали золотое ожерелье; россыпь алмазов и нежнейшего жемчуга; серебряные цепочки причудливого плетения; серьги червонного золота; серебряные налобные ленты с алыми и голубыми камнями и серебряными звездами; браслеты с далекого Востока. Никогда раньше ей не приходилось видеть подобного великолепия.
— Я не достоин похвалы? Это все твое! — гордо указал Реднор на рассыпанные сокровища.
— Милорд! Но я боюсь даже прикоснуться к ним, не говоря уже о том, чтобы надеть. Кейн рассмеялся.
— Боишься, не боишься — это неважно. Собери всю свою храбрость и надень. Если ты пойдешь без них, придворные дамы решат, что твой муж или скряга, или бедняк, и ты опозоришь мое имя. Да, я совсем забыл! Вчера королева говорила, что очень хочет познакомиться с тобой, и сегодня днем Мод и Стефан ждут нас к обеду.
По кривой улыбке Реднора Леа поняла, что ему идти не хочется. Однако впервые она не придала ни малейшего значения тому, хочет он этого или не хочет. Она испытывала восторг и от приглашения, и от подарков Реднора. И заторопилась раздать указания слугам, чтобы те не бездельничали, пока ее не будет дома. Кейн отправился купаться, как всегда, отказавшись от чьей-либо помощи. Леа подумала, что надо бы обсудить с мужем их туалеты. Подобает ли случаю надеть то зеленое платье, в котором она была на свадьбе? Со всеми этими вопросами она явилась к Реднору прямо в ванную комнату. Он долго молчал, потом сказал, что женщины при дворе одеты нарядно и на них много разных украшений. Леа рассмеялась — напрасно она рассчитывала на его совет.
Боже мой! Что же началось, когда Реднор вылез из ванны! За те три часа, что им оставалось до визита к королеве, Леа совершенно измучила Кейна бесконечными переодеваниями. Сколько камзолов и рубашек она упросила его перемерить, сколько обуви! А под конец поцелуями и просьбами уговорила его надеть несколько тонких золотых цепочек на шею, еще одну пустить по камзолу через плечо и грудь, а правую руку украсить массивным перстнем. Реднор попытался объяснить, что, дескать, когда на пальце кольцо, то больно держать меч. Леа замахала на него руками в знак протеста, сказав, что очень надеется: этим вечером мужу не придется доставать оружие из ножен. Расхохотавшись, он смирился. Ему и в самом деле лучше было сейчас не спорить… Как же Леа гордилась мужем, когда они вошли в главную залу Уайт-Тауэра. Она слышала реплики, которые неслись им вслед. Придворная публика была просто потрясена великолепием Реднора. Ее радость за мужа омрачило несколько хищных женских взглядов, которые ей удалось перехватить. Супругов сразу окружили, всем было интересно посмотреть на избранницу Реднора. Леа почувствовала, что ей надо вести себя с большой осторожностью, чтобы вдруг не сболтнуть лишнего. Она услышала, как двое щеголей говорят Кейну, что, дескать, жена его милашка, хотя и выглядит простовато. Они говорили так, словно ее вообще не было рядом или она страдала глухотой. Это было очень неприятно, и Леа резко отвернулась. Она вздохнула с облегчением, увидев в толпе Херефорда. Он шел прямо к ней.
— Моя дорогая леди Реднор! Вы просто замечательно выглядите! Если я правильно понимаю, Реднор открыл для вас тот заветный сундучок. — Он низко поклонился и припал к протянутой Леа руке долгим — пожалуй, даже слишком долгим — поцелуем.
— Милорд, вы так внимательны. Скажите мне, вам нравится, как выглядит мой муж?
— Я хочу говорить только о том, как выглядите вы. Вы прекрасны! Я всерьез задумываюсь: не завести ли мне с вами роман? — хитро улыбнулся Херефорд и прямо посмотрел ей в глаза.
Леа на мгновение смутилась от такой дерзости.
— Я надеюсь, вы этого не сделаете. Вы же знаете, это заденет лорда Реднора. Вы можете причинить ему боль. А у меня, кроме того, есть более достойные занятия, чем портить ему настроение. И вообще, вы так несерьезно обо всем говорите.
— Еще никогда я не слышал от вас фразы более беспринципной, чем эта. Не хотите ли вы сказать, что у меня был бы шанс, если бы я серьезно в вас влюбился? А потом, с чего вы решили, что я не сгораю от страсти? — преувеличенно пылко вздохнул Херефорд.
— Потому что, лорд Херефорд, вас выдают глаза. Нет человека беспечнее вас, вы можете сгорать от чего угодно, только не от страсти.
Они дружно рассмеялись, да так громко, что на них оглянулся Кейн.
— Если ты совращаешь мою жену, Херефорд, то я заберу ее у тебя, чтобы познакомить с Мод, — холодно обронил Реднор. Ехидное выражение лица Херефорда и хихиканье Леа отнюдь не лишили его подозрительности. — Что вас так развеселило в моих словах? — возмутился он. Однако своим вопросом добился лишь очередного взрыва смеха. Тогда Реднор взял жену под руку и повел прочь. Настроение у него было испорчено.
Реднор остановился перед невысокой, плотно сложенной женщиной с тронутыми сединой волосами. Он склонился в глубоком поклоне, а потом сказал: