— С ним что-то не так?
— Твоя беременность стала причиной судорог и высокого кровяного давления.
— Я не хочу больше никаких исследований. Скажите им, что я хочу уйти…
— Послушай меня, Молли. — Доктор Харпер говорила тихо, но твердо. — Твое состояние может быть смертельно опасным.
Девушка молчала. Она смотрела в лицо женщины и видела по ее глазам, что это абсолютная правда. Доктор Харпер кивнула технику:
— Делайте сонограмму. Я подожду в коридоре.
— Нет, — возразила Молли. — Останьтесь со мной.
Она вытянула руку в безмолвной мольбе.
Помедлив немного, Тоби снова взяла девушку за руку и села на табурет рядом с каталкой.
Техник прикрыл пеленкой бедра и лобок Молли и задрал больничную рубашку, оголив округлый живот пациентки.
— Будет немного холодно, — сказал он, выдавливая прозрачный гель ей на кожу. — Эта штука позволяет волнам лучше проходить.
— Это не больно? Вы обещаете, что больно не будет?
— Ни капельки. — Мужчина взял прямоугольное устройство, которое удобно легло ему в руку. — Я буду водить этой штукой по твоему животу, хорошо? А здесь, на экране, мы увидим изображение.
— Вы можете увидеть моего ребенка?
— Верно. Смотри. — Он намазал устройство гелем и приложил к телу Молли.
— Щекотно, — сказала она.
— Но не больно, правда? Скажи, не больно?
— Нет, не больно.
— Тогда расслабься и смотри представление, ладно?
Он медленно повел аппарат по ее животу, не сводя глаз с монитора. Молли тоже смотрела на экран и видела нагромождение мелькающих теней. А где ребенок? Она ждала, что увидит настоящую картинку, вроде фотографии, а не кучу серых пятен.
— Где он? — спросила девушка.
Техник не ответил. Молли взглянула на него — с застывшим лицом он таращился в монитор.
— Вы его видите? — настаивала она.
Техник кашлянул.
— Давай я сначала закончу обследование.
— Это мальчик или девочка? Вы можете сказать?
— Нет. Не могу… — Аппарат скользнул в одну сторону, затем в другую, взгляд техника был прикован к мелькающим на экране теням.
«Одни только серые пятна, — недоумевала Молли. — Одно большое, а вокруг маленькие». Она посмотрела на Тоби.
— А вы-то видите?
Ее вопрос повис в тишине. Доктор Харпер переводила взгляд с экрана на техника и обратно. Ни один из них не смотрел на Молли. Ни один не произнес ни слова.
— Почему вы молчите? — прошептала Молли. — Что-то не так?
— Просто лежи спокойно, милая.
— Что-то не так, да?
Доктор Харпер сжала ее руку:
— Не шевелись.
Наконец техник выпрямился и вытер гель с живота Молли.
— Я покажу снимки одному нашему врачу, ладно? А ты отдыхай.
— Но она и есть врач, — сказала Молли, глядя на доктора Харпер.
— У меня нет специальной подготовки, чтобы разобраться в этом. Здесь нужен специалист.
— Так что вы там увидели? Что-то не так?
Доктор Харпер и техник переглянулись. И техник ответил:
— Я не знаю.
18
— Тормозни вот этот план, — попросил доктор Сибли. Он снял очки и вгляделся в монитор; его внимание было приковано к картинке. Некоторое время в кабинете стояла тишина. Затем Сибли пробормотал: — Что же это, черт возьми…
— Что вы видите? — поинтересовалась Тоби.
— Не знаю. Честное слово, я не понимаю, на что смотрю. — Сибли повернулся к технику: — Вот про эту тень ты говорил?
— Да, сэр. Вот об этих массах. Я не знаю, что это.
— Это эмбриональные ткани? — снова спросила Тоби.
— Не могу сказать. — Доктор кивнул технику. — Так, давай дальше.
На мониторе запрыгали тени, Сибли придвинулся еще ближе к экрану.
— У этой ткани неоднородная плотность, есть цельные участки, а есть кистозные.
— Это похоже на голову, — заметила Тоби.
— Да, форма смутно напоминает череп. А это отвердение видите?
— Зуб?
— Я думаю, да. — Пока менялся кадр, Сибли молчал. — А где грудная клетка? — пробормотал он. — Я ее не вижу.
— Но зубы есть?
— Единственный, — Сибли неподвижно сидел, глядя на чехарду света и теней на экране. — Конечности, — тихо проговорил он. — Одна здесь, и одна здесь. Плотные образования. Но грудная клетка отсутствует…
Он медленно откинулся назад и надел очки.
— Это не плод. Это опухоль.
— Вы уверены?
— Это комок ткани. Первичные эмбриональные клетки взбесились и образовали зубы, возможно, волосы. Но нет ни сердца, ни легких.
— Но есть плацента.
— Да. Тело пациентки считает, что оно беременно, и кормит эту опухоль, помогая ей набирать вес. Подозреваю, это какая-то тератома. Известно, что эти новообразования могут порождать самые разные ненормальные структуры, от зубов до эндокринных желез.
— Значит, это не врожденный порок развития.
— Нет, это неоформившаяся ткань. Кусок мяса. Его нужно удалить как можно… — Внезапно Сибли подался вперед, уставившись в экран. — Отмотай назад, быстрее! — рявкнул он технику.
— Что вы увидели?
— Просто прокрути назад!
На секунду монитор опустел, затем зажегся опять, повторяя кадры.
— Это невозможно, — поразился Сибли.
— Что?
— Оно шевельнулось, — он посмотрел на техника. — Ты двигал живот?
— Нет.
— Так взгляни на это. Вот этот отросток — видишь, как он меняет положение?
— Я не трогал ее живот.
— Значит, пациентка шевельнулась. Опухоль не двигается сама по себе.
— Это не опухоль, — возразил Дворак.
Все повернулись к нему. Он вошел так тихо, что Тоби даже не заметила, и теперь стоял у нее за спиной. Он медленно подошел к монитору, не сводя глаз с застывшей картинки.
— Он действительно двигается. У него есть руки. И глаз. И зубы. Возможно, он даже способен мыслить…
Сибли фыркнул:
— Глупости. Откуда вы это знаете?
— Потому что я видел точно такого же. — Дворак повернулся и взглянул на них; вид у него был ошарашенный. — Мне надо позвонить.
В темноте палаты Тоби видела мигающий красный глазок волюметрической помпы — молчаливое подтвержение того, что препарат поступает в вену пациентки. Закрыв дверь, она села на стул рядом с кроватью Молли. И стала прислушиваться к дыханию девушки.
Красный огонек помпы мигал в гипнотическом ритме. Впервые за день Тоби позволила себе расслабиться и ни о чем не думать. Перед этим она позвонила в больницу Спрингер узнать о состоянии мамы; ее заверили, что изменений нет. «В эту минуту в другой палате, в другой больнице спит моя мама, — думала она, — и так же, как и здесь, там в темноте мигает красный огонек».
Тоби взглянула на часы и задумалась: когда же придет Дворак? Сегодня днем она пыталась рассказать ему о Джейн Нолан и была очень расстроена его очевидным нежеланием слушать. У него, конечно, тоже хватало неприятностей — взять хотя бы Молли. Вдобавок его пейджер разрядился. А потом он ушел, чтобы встретиться с кем-то в больничном вестибюле.
Тоби откинулась на спинку стула и уже подумывала, не вздремнуть ли ей, когда голос Молли произнес из темноты:
— Мне холодно.
Тоби встрепенулась:
— Я думала, ты спишь.
— А я вот лежала и думала…
— Я сейчас найду тебе одеяло. Можно включить свет?
— Можно.
Тоби зажгла лампу на прикроватной тумбочке, и девушка поморщилась от внезапной вспышки. На бледном лобике чернел синяк. Ее волосы грязными сосульками разметались по подушке.
На полке стенного шкафа Тоби нашла дополнительное одеяло. Она развернула его и накрыла девушку. Затем погасила лампу и на ощупь добралась до стула.
— Спасибо, — прошептала Молли.
Они продолжали молчать в темноте; тишина успокаивала их обеих.
— С моим ребенком что-то не в порядке, да? — вдруг спросила Молли.
Тоби заколебалась. Но потом решила, что правильней всего будет сказать правду.
— Да, Молли, — подтвердила она. — Не в порядке.
— Как он выглядит?