Читать интересную книгу Нарбоннский вепрь - Борис Толчинский

Я радовалась рано. Мы уже были в шлюпке, как на берегу возник новый отряд варваров. Враги, недолго думая, принялись поливать нас стрелами. Минуту спустя им пришлось ретироваться от теплового луча. Но этой минуты хватило, чтобы поразить многих легионеров, бывших с нами в шлюпке. Оставшиеся в живых гребли что есть мочи. Меня положили на дно и накрыли чьим-то телом.

И это было не самое страшное. С другого конца леса выехал еще один отряд. А излучатель на линкоре был один, и ствол излучателя не мог быстро менять прицел. К счастью для нас, на борту имелись также пушки. Пять орудий выстрелили одновременно… нужно отдать под трибунал бездарных канониров! Один снаряд свалился в воду невдалеке от нашей шлюпки. Волна настигла нас, шлюпка перевернулась, и мы очутились в ледяной воде…

Меня спасла Кримхильда. Сама не выплыла бы, да еще с больной ногой. Как это все закончилось, помню плохо. Вода повсюду… руки Кримхильды… она плывет и подбадривает меня, не позволяет утонуть… я снова чувствую ее руки… кто-то еще нам помогает… вокруг нас летают вражеские стрелы… но вот уже корабль… меня поднимают на палубу… я жива, и я среди своих!

Силы оставляли меня, но, помню, еще смогла сказать Кримхильде:

— Признаюсь, нынче утром я решила для себя, что вам не быть нарбоннской герцогиней. Но эти варвары… они позволили себе глумиться надо мной… над нами… принудили скрываться… стреляли в нас… в меня, в Юстину, желая смертью поразить! Спустить такое выше моих сил. Я отомщу! А вы… вы взойдете на престол Нарбонны, герцогиня, клянусь…

Поклясться кровью Фортуната не успела: довольно и того, что я уже перенесла в тот страшный день.

Глава семнадцатая,

в которой читатель убеждается, что умные люди имеют обыкновение мыслить одинаково

148-й Год Кракена (1786), ночь с 30 апреля на 1 мая, Галлия, Нарбонна, подвал во дворце герцога

Последний оставшийся в живых врач-амориец висел на пыточном колесе. Несчастному не довелось умереть, как его коллегам, смертью героя — боги назначили ему конец мучительный и позорный, и конец этот неумолимо приближался.

Обезьяноподобный мастер заплечных дел выплеснул на страдальца ведро воды. Врач очнулся и издал приглушенный стон. Молодой Варг попытался заглянуть в глаза этого человека. Это удалось ему, но в глазах супостата победитель не обнаружил осмысленного выражения. Да и как сохранить рассудок, когда сломаны ребра, вывернуты руки, а стопы напоминают горелые головешки?..

— Он так и не признался? — спросил Варг у палача.

— Нет, мой государь, — хмуро процедил тот и невольно бросил опасливый взгляд на третьего присутствующего в пыточном подвале.

Могло показаться странным, почему верзила-палач сторонится этого тщедушного человека, явившегося вместе с новым государем. Спутник Варга с ног до головы был укутан в непроницаемый черный плащ с капюшоном, который оставлял открытым лишь острый подбородок. Лица этого человека палач не видел, но ему отчего-то казалось, что под капюшоном скрывается неизвестный Ужас…

Читателю нетрудно понять чувства варвара: третьим в пыточной был Януарий Ульпин.

— Он утверждает, что не убивал герцога, — пробурчал Варг. — И я склонен ему поверить: если б было иначе, он бы уже сознался.

— А я бы на твоем месте не торопился с выводами. Вы зашли не с того конца, — тихо сказал Ульпин; от звуков его голоса у палача пробежали мурашки по коже.

— Что ты имеешь в виду?

— Для людей, подобных этому врачу-лазутчику, клятва Гиппократа — пустые слова в сравнении с клятвой Гарпократа. Как ты полагаешь, отправила бы их София во вражеский лагерь, не будучи уверенной в их абсолютной надежности?! Этого человека перед отправкой в Нарбонну подвергли психокодированию. Неудивительно, что он молчит под пыткой.

— Зачем ты мне это говоришь? По-твоему, он утаивает правду?

— Ты хочешь, чтобы его допросил я?

Варг вздрогнул. Подсознательно он был рад увериться в невиновности врачей, а значит, и Софии Юстины. Любопытство пересилило. Взяв себя в руки, он согласно кивнул.

Януарий выпростал исхудалую руку из-под плаща и сделал ею несколько замысловатых движений перед лицом врача. И хотя рука не коснулась тела, страдалец конвульсивно вздрогнул и застонал, как от боли.

— Кто ты? — негромко спросил Ульпин.

— Никандр Лисма, плебей из Темисии, врач Императорской клиники внутренних болезней, магистр медицины, — срывающимся голосом ответил мученик.

— Это мы и так знали, — буркнул Варг.

Януарий бросил на него сумрачный взгляд, затем тощая рука повторила пассы у лица мученика.

— Не надо! — вдруг отчаянно завопил Никандр Лисма. — Оставьте мою дочь! Она еще совсем ребенок!

Варг почувствовал, как на голове начинают шевелиться волосы. Он скосил глаза в сторону, на палача. Того сотрясала нервная дрожь.

— Ответь мне, зачем ты прибыл в Нарбонну? — спросил Януарий.

— Чтобы убить герцога Круна, — на едином дыхании выпалил несчастный.

— Ты сам хотел его смерти?

— Нет, мне приказали.

— Кто?

— Ее сиятельство София Юстина…

— О, нет! — простонал Варг.

Ульпин бросил на него быстрый взгляд и спросил врача:

— Ты сейчас говоришь правду или лжешь?

— Клянусь Творцом-Пантократором и всеми аватарами, я не лгу… Только не терзайте мою дочь, пожалуйста!

— Причем тут его дочь? — шепнул Варг Януарию.

— Ему кажется, что его дочь у нас в руках, — ухмыльнулся молодой Ульпин.

— А где она на самом деле?

— Почем я знаю? Я просто вызвал из его памяти ее образ и снабдил этот образ своими комментариями…

Варгу было не по себе. Ульпины могли называть все это "наукой", но здесь, в этом мрачном пыточном подвале, варвару казалось, что он присутствует при самом гнусном чародействе… достойно ли рыцаря узнавать правду посредством черного колдовства?..

— Мы оставим твою дочь в покое, если ты ответишь на мои вопросы, — сказал Януарий.

— Да, да! Спрашивайте, я все скажу, все!

— Твои коллеги, другие врачи, которые были здесь, — им София Юстина также приказала убить герцога Круна?

— Да.

— Каким образом?

— Нам надлежало отравить его.

— Какие яды вы использовали?

— Мышьяк, силициум, висмут и травы.

— Назови мне эти травы.

— Я их не знаю… Травы готовил другой. Он умер.

— Ладно. Тогда скажи, была ли у герцога Круна язва желудка. Ты это должен знать как гастропатолог.

— Да, я знаю. Никакой язвы не было. Еще четыре месяца тому назад герцог был абсолютно здоров.

Януарий и Варг переглянулись. "Ну, что мы тебе говорили!", — прочитал Варг в глазах молодого Ульпина.

— Итак, вы отравили его, — сказал Януарий.

— Да.

— А зачем был сделан надрез на животе?

— Герцог слишком долго не умирал…

— Нн-неттт! — взревел Варг.

Горечь и отчаяние заполонили его душу, он более не мог контролировать себя. Пальцы сложились в железный кулак, он взметнулся и со всей силы ударил страдальца по лицу. Никандр Лисма издал прощальный хрип и обмяк. Ульпин покачал головой.

— Мы еще не все узнали.

— Так оживи его, колдун, я думаю, ты это можешь! — прогремел Варг.

— Нет, не могу, — спокойно произнес Януарий. — И даже мой отец не может. Прошу тебя, не оскорбляй нас. Ты сам хотел добиться правды. Я для тебя ее добился — так чем ты недоволен?

— Да будь она проклята, эта ваша правда!

— Я полагал, ты сильный человек, — усмехнулся еретик. — Неужели я ошибся?

Варг вонзился в него ненавидящим взглядом. Януарий бесстрастно выдержал этой взгляд. Варг первый отвернулся и прошептал:

— У тебя нет души, Ульпин.

— Ты ошибаешься, мой благородный друг. Моя душа свободна, и в этом мое счастье и мое преимущество перед тобой. Моя душа не бегает от страшной правды, как твоя.

— Будь проклята эта женщина, — со злостью произнес Варг. — А я еще испытывал к ней уважение! Сколь был наивен я!

— Мы тебя предупреждали.

— Да… Благодарю тебя, Ульпин… мой друг! Ты мне открыл глаза. Клянусь молотом Донара-Всеотца, я больше эту женщину-змею не уважаю… я ее ненавижу, ее, убийцу моего отца!

— Ну и напрасно, — заметил молодой Ульпин. — Ненависть — обоюдоострое чувство. Она хороша для обычного врага. Ненависть незаменима в ратном поединке. Но в поединка умов ненависть вредоносна. Она затмевает рассудок и заставляет совершать ошибки. Вот тебе последний пример: если бы твои бароны не унизили Софию, она, возможно, сегодня была бы в твоих руках. Хотя нет, вряд ли она сдалась бы варварам…

— Юстина просчиталась, — процедил Варг. — Она рассчитывала посадить на престол Кримхильду, а герцогом стал я!

— Ты глубоко заблуждаешься, если мнишь себя победителем. По-моему, когда ты сидел в темнице, твое положение было куда более завидным: тогда ты еще мог рассчитывать на благосклонность Софии. Нынче — нет.