Хотя, бывало всякое!
Есть народные предания, что эти разбойники бедных никогда не трогали, а с мужиками карагшинскими они знались всегда и в село приходили иногда. Говорили обычно на мокшекс, и к мокшанам они были всегда очень добрыми. Подружатся с кем-нибудь из мужиков и придут в село человек десять. И сельский мужик с ними сидит, обедает. Дети соберутся и указывают на них: «Разбойники! Разбойники!» А домохозяин детей уговаривает: «Они пришли гостить, а не разбойники. Как ваши отцы и дядьки, обычные люди».
В селе-де они всё расспрашивали, кто как живёт. Узнают о бедных всё, в чем кто очень нуждается, и ночью принесут бедному человеку несколько мешков муки или ещё чего. Ночью вдруг застучат в окно: стук! стук! — и кричит матом: «Чего ты оставляешь муку перед домом? Пришел с мельницы и бросил! Знаешь ведь, что разбойники тут ходят. Убери!» Выйдет бедный мужик, никого нет, а четыре мешка муки стоят.
Или, к примеру, становилось им известно, что бедняк никак не заведет для детишек корову. Вдруг ночью стучат в окно: «Ах ты! Чего же дуришь? Корова из стада пришла, а он её во двор не пускает!» Выйдет мужик, а корова привязана. А иногда какому-нибудь безлошадному мужику так и лошадь пригонят, а на шее у неё бумажка прикреплена: «Никого не бойся». Откуда взяли все это добро разбойники — неизвестно, но крали не здесь, а издали привозили. И известно всем было — это уж скотина будет твоя, без опаски.
Разбойничали в этих краях всегда! Да сугубо шалили в период смут и всяческой замятни, когда центральная власть ослабевала или занималась иными, более важными для неё вопросами, чем борьба с лесным разбоем.
Последняя крупная вспышка бандитизма в окрестных лесах была в годы революции и в начале 1920-х годов. Шайки дезертиров и матерых уголовников грабили лесничества, убивали, насиловали, поджигали дома, нападали на государственные учреждения. Жили бандиты вольготно: стреляли коров, отбирали лошадей, резали овец и свиней, дочиста выгребали запасы провизии у сельских жителей.
Не стало исключением и нынешнее время…
Банда некоего «Фигуры», буквально позавчера разгромив сельскую коммуну «Авангард» и выкрав из конторы кассу, неторопливо уходила к месту своей постоянной дислокации, урочищу Бузарме, что угрюмо шумело вековыми соснами между кордонами Безявка и Сапожок.
А сержант Госбезопасности Мусягин с двумя красноармейцами внутренней охраны как раз ехал со станции Молочница на Бузарминский кордон, куда по агентурным данным подался из Зубово-Поляны разыскиваемый Саран-Ошским УНКВД бывший инструктор Обкома партии Сибирский… И нос к носу столкнулись с бандитами! Надо отдать должное сержанту ГБ — соображал он со скорострельностью своего маузера. Не вдаваясь в дискуссии, он первым же выстрелом свалил главаря, остальные же разбойнички кинулись в рассыпную. Приказав красноармейцам ловить лошадей с поклажей, храбрый чекист кинулся преследовать преступников… Да поймать местного мужика, всё одно что лису в её норе: на каждый лаз у неё отнорочек.
Заманили подлые мокшень чекиста в болотный бочаг, а сами скрылись…
— Товарищи, да проводите вы меня, ради бога, хотя бы только до дороги! Я ведь сам до Че-Ка был рузаевский деповский слесарь, в трех соснах заблудиться могу! А я вас зато на телеге до самого Каргашева потом подброшу, если вам лодка нужна! Я и лодку для вас там конфискую!
Но прокатиться на лошадке Наташе в этот день было не суждено…
… Отец Савва внимательно смотрел на растерянного Мусягина… И вправду, не каждый же день увидишь чекиста, который оторопело смотрит на пустую лесную дорогу, на сером песке которой остались только свежая тележная колея да исходящее последним горьким дымком кострище на обочине.
— Может быть вы, товарисч, просто местом ошиблись? — ядовито спросил Бекренев. Ему очень не понравилось, когда спасенный ими из болота, не успевший и рук умыть, сержант ГБ первым делом тщательно проверил их документы. (Ориентировка на странную компанию прошла по линии его соседей — линейного отдела на станции «Зубово-Поляна Мордовская» Куйбышевской ж. д., а это совсем другой главк. Кроме того, как краем уха слыхал Мусягин, там в розыск было указано три человека, а тут наличествуют целых пять, и как видно, все друг друга хорошо знают. И ещё — бежавшие из МЛС обычно бегут к линии железной дороги, чтобы потеряться в больших городах. А эти направляются к реке, чтобы плыть по Ваду в самую глушь. Понятное дело, чокнутые этнографы. Вон, даже мокшанские костюмы народные нацепили, думают, что здешние колхозники их так за своих примут! Так что их документы начальник районного отдела проверял на чистых рефлексах. Оказалось, что у граждан наличествуют вполне «чистые» паспорта «нормальных» серий без всяких минусовок, да плюс еще и удостоверения союзного наркомата, а у девушки нашелся еще и комсомольский билет с уплаченными по май взносами. Приличные документы. Кроме, разумеется, нанятого ими в райцентре проводника. Впрочем, такая справка, как у Актяшкина, вместо паспорта была примерно у трети мужского населения Большой Зоны: треть уже сидит, треть только что вышла и треть ещё только готовится сесть. А у малолетнего подростка в кармане внезапно обнаружился слегка подмоченный, но вполне читаемый ученический билет. Если честно, то ловко слямзенный дефективным у незнакомого ему толстого барчука еще на московском Рязанском вокзале. Так, из чистого жиганства, уж больно соблазн был велик. А нечего ксивы в чужак ложить!) И ещё о сериях паспортов: в СССР они не были бессмысленным набором букв и цифр, но многое говорили опытному взору, например, о наличии судимости у его владельца. Минусовка — это ограничение на жительство в определенных местностях, как то: погранзона, портовые города, столицы союзных республик, областные центры, или разрешение проживания не ближе ста километров от перечисленных в паспорте конкретных населенных пунктов. Чистый паспорт, это разрешение временного пребывания в любых городах и местностях без ограничений, кроме закрытых административных зон. Таких как например, остров Комсомольский, Норильск, Ванино, Комсомольск-на-Амуре, Магадан, Воркута, Соловки, Северная Земля, Новая Земля, остров Вайгач… ТемЛаг, опять же! Но они в настоящий момент формально были НЕ в самой Зоне, а лишь на её западной границе, вот такая тонкость… Мусягин же был, к счастью, именно что нудным формалистом. И потому он счел, что пребывание указанных граждан на общедоступной территории гослесфонда подведомственного ему территориально Зубово-Полянского района МАССР никаких советских законов и подзаконных актов не нарушает. Так как они лес точно не рубили, не охотились и даже не косили в лесу сена, ну а пешие прогулки, а ровно сбор дикорастущих плодов, грибов и ягод, ровно как ловля удой пресноводной рыбы, допускаются без всяких ограничений. Встреться вот они ему буквально на десять километров восточнее, в самой Зоне, тогда да, совсем другое дело. Не посмотрел бы и на то, что они его от смерти спасли!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});