Юти, глядя на осла.
Бурза недоуменно посмотрел на девочку, потом на ее учителя, но все же со всей покорностью, на которую только был способен, медленно потопал наружу. Напоследок он обернулся, словно чтобы еще раз убедиться в приказе Одаренной, а затем его задница скрылась в проходе.
Юти подобно Надираль Победительнице, в одиночку одолевшей отряд Оскверненных при заставе, посмотрела на старика. Тот, продолжая держать нечто принесенное с собой за спиной, подошел к входу и проводил осла взглядом, а затем какое-то время следил за ним, после чего вновь кивнул. Теперь уже словно подтверждая свою догадку.
– Твой Бурза захромал к реке. Надо будет потом привести его обратно, чтобы не потерялся. Видимо, на ослином нет понятия «хлев». Как нет слов дворец, особняк, резиденция. Нужно было говорить «дом».
– Это оказалось труднее, чем я думала, – устало вздохнула Юти. – Может я просто выбрала неудачное животное?
– Все, к чему прикасается воин – ведет его к цели, – ответил Ерикан. – К тому же говорят: «Если научишься сражаться плохим мечом, то сбалансированный клинок станет продолжением руки».
– Надеюсь, этот осел не станет ни чьим продолжением, – нахмурилась Юти и подошла к выходу, чтобы убедиться в словах Ерикана. Так и есть, Бурза неторопливо, согласно своему темпераменту и еще не зажившей ране под копытом, направлялся к освободившейся от льда речке.
– Не переставай практиковаться и узнаешь. Смотри, что я принес тебе.
Ерикан наконец вытащил из-за спины сплетенный из лозы небольшой шар-ловушку, в котором не метался, а застыл, в ожидании своей участи, испуганный скворец. Юти осознала, что смогла почувствовать состояние птицы, будто читала написанные в книге слова. И предположила, что это из-за до сих пор горевшего кольца миели.
– Когда ты закончишь с этим гордым и красивым животным, вернув его с реки, то начни практиковаться со скворцом. Это будет труднее. Они меньше времени проводят среди людей. Отчего почти не знают наши привычки и сложнее понимают человека.
– Разве это возможно с одним кольцом? – взяла Юти в руки ловушку, разглядывая черное оперение скворца и его торчащий острым кинжалом крохотный желтый клюв.
– Если ты попробуешь и у тебя не получится, то эффект будет все равно лучше, чем если не попробуешь вовсе, – ответил учитель.
– Через три дня мы прибудем в Верхний Горл, а ты говоришь мне разговаривать с птицей, – грозно сдвинула брови Юти, будто бы рассердившись. – Оливерио, по всей видимости, охраняют лучше Императора. И надо думать, как проникнуть к нему в покои, а не…
Юти вдруг осеклась под ухмыляющимся взглядом Ерикана. Девочка удивилась даже не этому, а что кольцо логического умозаключение покоилось на пальце ее ноги в виде обычной татуировки, без намека на активность. И только сейчас, когда оно запоздало загорелось, Одаренная получила лишнее подтверждение своей догадке.
– Я думала, что ты не помогаешь мне в моем деле.
– Месть – не твое дело. Твой путь в ином, просто в данный момент этой дорогой можно дойти сразу к двум целям. Но надеюсь, что вскоре ты поймешь, это все не имеет подлинного значения.
– А если не пойму?
– То все было зря, – спокойно ответил Ерикан. – И я в очередной раз ошибся. Сначала под натиском Инрада рухнет Империя, а следом и остальный мир. И власть «серых» станет крепка, как никогда. Что до помощи, то я ничем тебе не помог. А лишь предложил упражнение для выбранной способности, не больше, не меньше.
– Да, конечно, – ухмыльнулась Юти. – Пусть будет так.
Она поднесла самодельную клетку со скворцом к самому лицу и взглянула на того будто впервые. Не как человек, а словно такая же птица. И на мгновение ее новый знакомец перестал трепетать. Его крохотное сердечко замедлил свой ход, а клюв выдал вопросительное щебетание.
– Неужели ты что-то придумала? – спросил Ерикан, ехидно глядя на девочку.
Юти не могла понять, действительно ли он не понимает, либо только делает вид. Ведь именно учитель буквально подтолкнул ее к решению сложной проблемы. Или правда всего лишь принес птицу для тренировок.
Одаренная с трудом оторвала взгляд от скворца. Теперь она посмотрела на собственные пальцы, где плясали в вечном танце, не собираясь останавливаться или взять передышку, два серых кольца.
– Да, только для этого потребуется чуть больше, чем сейчас у меня есть.
Глава 22
Чем ближе была конечная цель, тем сильнее напрягалась Юти. Одаренная кожей ощущала напряжение, точно на ее бедную голову был готов обрушиться целый мир.
Как-то Ерикан, возможно, сам того не осознавая, сказал одну верную вещь, которую девочка крепко запомнила.
«Мы сами и есть причина всех наших радостей и горестей. Если человек постоянно ожидает беды, то та непременно случится, в очередной раз подтверждая его предположение. Если воин открыт лишь светлому, то все неприятности будут только небольшими кочками на пути к грандиозному торжеству жизни».
Юти понимала это, но зачастую решительно ничего не могла сделать. Ее уровня осознания мира пока не хватало, чтобы перестроить себя, и, соответственно, мир вокруг. Жизнь приучила, что от судьбы ей стоит получать тумаки и шишки, а короткие перерывы, вроде вкусного ужина, теплой постели или интересного знакомства – лишь забавные случайности, но не более.
И утверждение Ерикана, в справедливости которого Одаренная не сомневалась, в очередной раз подтвердило свою правдивость.
Возвращаясь к неприятностям, то все началось с деревни. Называлась она Бележая, была довольно большой и предпоследней на их пути к Верхнему Горлу. Несмотря на обширность поселения, дел у Фахрутдина здесь почти не оказалось. Он продал только Бурзу, будто бы и не ради выгоды вовсе, а дабы лишний раз насолить Юти, и теперь приказал седлать лошадей и выдвигаться. Алави намеревался до ночи добраться до Долины трех рек, а к обеду оказаться в Верхнем Горле.
Но именно в тот момент, когда они уже собирались отправиться дальше, в деревню вошел самый крупный отряд солдат, прежде попадавшиеся им по пути.
Раньше при встрече патрулей все проходило довольно просто. Ерикан как-то внезапно отделялся от каравана и представал одиноким путником, в то время как Юти начинала напротив держаться поближе к остальным мальчишкам-помощникам. На их фоне она выглядела просто как крепкий парнишка, не более.
Фахрутдин видел подобные уловки, однако ни словом, ни делом не выдавал своих спутников. Как бы зол не был погонщик, он оказался не глуп и понимал,