Офицер судорожно вздохнул, у него перехватило дыхание. В лагере осаждающих город колонистов началась суматоха, тревожно забили барабаны. Послышались выстрелы и панические крики, закричали офицеры, призывая ополченцев к повиновению.
— Нас встретили огнем со всех сторон, сэр…
Слушать дальше доклад не оставалось времени, и Вашингтон стремительно вышел из дома. Ополченцы выстраивались в отряды, многие рассыпались за деревьями и кустами, готовясь встретить врага метким огнем. Так колонисты побеждали под Саратогой и при Банкер-Хилле — не вступая в рукопашный бой с англичанами, а стреляя в них с расстояния. Благо имелось много мушкетов с новыми коническими пулями, что могли метко поразить противника с расстояния в тысячу футов.
Русские приближались в рассыпном строю, их фигурки в бесформенных накидках еле различались. Расстояние в две с половиной тысячи футов совсем не подходило для стрельбы из ружей, слишком далеко. А потому, когда были выплеснуты белые из сотен ружей пороховые клубки, генерал искренне удивился — зачем напрасно стрелять, ведь пуля просто не долетит до его ополченцев.
— Мой Бог!
— Спасайтесь!
— Они нас перебьют…
Вокруг генерала падали десятки офицеров и ополченцев — огонь врага с запредельной для колонистов дистанции оказался убийственно точным. Пытавшиеся развернуть свои орудия канониры, окровавленными телами валились на сырую землю.
Смерть косила всех вокруг безжалостно!
И хотя ополченцев было намного больше, чем атакующих русских солдат, но в сознании американцев наступило полное смятение. Ведь люди по своей природе хотят жить, чем умирать, имея малую надежду на то, что им удастся повергнуть врага.
На левом фланге, попавшие под смертоносный огонь колонисты начали разбегаться в стороны, бросая на землю мушкеты. Вопли, стоны, хрипы умирающих напрочь заглушили громкие команды не потерявших хладнокровия офицеров. И тут открыли стрельбу русские пушки, которые были совершенно не видны, так как стояли за высотами.
К удивлению генерала, выпущенные ими ядра взрывались над головами колонистов, осыпая их сверху самым настоящим свинцовым дождем. Это было настолько необычно и страшно, то теперь под такой картечью дрогнула вся его дивизия.
— Стойте!
Командующий Континентальной армией пытался остановить разбегавшихся солдат, но все тщетно — дисциплина пропала, солдаты исчезли, превратившись в обезумевшее от страха стадо насмерть перепуганных людей. Генерал бросил на землю свою шляпу и в отчаянии воскликнул:
— И вот с этими людьми я должен защищать Америку?!
Русские неумолимо приближались, продолжая убийственно стрелять. В этот момент стало ясно, что пора искать спасение в бегстве — разгром был немилосердным и молниеносным, Континентальная армия прекратила свое существование прямо на его глазах.
Вашингтон повернулся, что бы вскочить в седло подведенного к нему коня, но страшный удар в спину опрокинул его на землю, а наступившая смерть избавила генерала и от мучений, и от позорного плена…
Глава 18
Киев
Иоанн Антонович
вечер 6 августа 1776 года
— Видишь в чем дело, Софушка! Киев — мать городов русских, как говорят у нас в народе. Святой равноапостольный князь Владимир именно сей град крестил первым, из него православная вера пошла по всей Руси почти восемь веков тому назад.
— Но ведь Петербург красивей?
— Его строил Петр Великий как столицу Российской империи. Но при этом и Москва иной раз была столичным городом при его преемниках. А теперь встал вопрос о новой столице. И знаешь почему?
— Было бы интересно.
— Смотри, что получается. Москва объединила русские земли вокруг себя, там правили цари от Ивана Грозного до Петра Алексеевича. Да идеологическая подоплека мощная — «Москва есть третий Рим и четвертому не бывать»! Но сейчас «второй Рим» — Константинополь — в наших руках, и отдавать его османам мы не станем! Но там собор Святой Софии, самый значимый для православной веры памятник. Так что оба этих города на роль столицы сразу «трех империй» не годятся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Тут каждому свое!
Остается Петербург, но из него неудобно править великой державой — далековато, и климат там сырой, болотистая почва дает о себе знать. По сути, окраина державы, «окно в Европу», как сказал Петр Великий. А много ли через «окно» походишь, не лучше ли найти нормальную «дверь». И таковая у нас есть — это древнейший русский город Киев, через который пролегал легендарный торговый путь «из варяг в греки».
Иван Антонович быстро расстелил карту, и они с женой склонились над нею. Император взял в руку карандаш и стал быстро указывать города, объясняя свой замысел.
— Если не брать в расчет Сибирь и малолюдные северные и восточные окраины, то Киев расположен в географическом центре — от него чуть свыше одной тысячи верст до таких городов как Берлин, Вена, Петербург, Казань и Константинополь. Для гонцов неделя пути всего — информация поступит без больших запозданий. Если взять перевозки по конке, то пройдет только десять дней — просто замечательно!
И главное — Малороссию необходимо полностью русифицировать, внесенный поляками местный говор нужно изменить, максимально приблизить к тому языку, на котором мы с тобой говорим. Новороссия пока пустынна, ее заселение только идет. Именно она станет тем центром, что в экономическом плане потянет всю империю. Местные черноземы дадут намного больше урожая, чем в Подмосковье, здесь намного теплее, это надо учитывать. А здешние недра богаты каменным углем и железом — для металлургии, а это основа любой промышленности, наиболее важно — Урал не даст и четверти той стали, которую можно выплавить здесь.
— Ты хочешь сказать, что народ сам начнет переселяться?
— Конечно, есть даже поговорка — рыба ищет, где глубже, а человек где лучше! Здесь благодатные по климату места, погода солнечная — зима наступает позже, а весна приходит раньше. А как тебе Крым? Понравился?
— Там жара как в Кастилии порой, или скорее в Валенсии. Фруктовые деревья, а за горами даже пальмы растут.
— Это Ялта, я там тебе дворец построю в мавританском стиле — будешь каждое лето отдыхать, да в Константинополь плавать, а оттуда даже в Испанию, если захочешь.
— Петербург жалко…
— Так он столицей останется, причем не только для европейских стран, но и всего мира. Такое огромное количество дворцов знати мы в институты, музеи, архивы, библиотеки, театры и прочие научные и культурные заведения переведем. Десятки тысяч греков, болгар, ливанцев, сербов, русских, инородцев наших, даже иностранцев приедут в Санкт-Петербург! Все учиться там будут! Нашим духом насквозь пропитываться, язык и культуру воспринимать, имперскую! И, конечно, заводы и верфи останутся — крупный промышленный центр, куда нам без него?
— А Москва и Константинополь?
— Политические и религиозные центры православия! Патриархи там главные — в Москве для русских и инородцев наших, в Константинополе для греков, албанцев и валахов. К ним еще добавим патриархии — Александрию для коптов и абиссинцев, Антиохию для грузин, армян и ливанцев, Печ для сербов, болгар, черногорцев. Но то со временем, когда твердо встанем в южных краях, и штык принесет за собой крест!
— Великие у тебя замыслы, муж мой! И в жизнь ты их уверенно воплощаешь. Я люблю тебя!
Поцелуй супругов немного затянулся — искренне любящие друг друга люди всегда так себя ведут. А затем оба вернулись к делам державным — переносу столицы «трех империй» из Петербурга в Киев. Софья Федоровна, как особа практичная, сразу спросила:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Знать на переезд согласилась — но как ты их всех уговорил?
— Латифундии огромные на черноземах выделил, — усмехнулся Иван Антонович, — они и согласились на переезд. А дворцы свои в «северной Венеции» десять лет содержать как научные и учебные заведения будут, и как дар передают государству нашему. Заметь — осознали полезность «столицы знаний и культуры», и ей всячески способствовать будут.