Читать интересную книгу Синий рыцарь - Джозеф Уэмбо

– Алло, сержант Сеговиа, это будущий бывший офицер Морган, чем вы там, черт возьми, занимаетесь, кроме перекатывания карандаша и перекладывания бумажек?

– А чем ты там занимаешься, кроме игнорирования вызовов?

– Разъезжаю по своему несчастному участку и думаю о том, как здорово будет плюнуть на это занятие. Ты уже решил, куда хочешь поехать со мной на ленч?

– Ты никуда не обязан меня тащить.

– Послушай, черт возьми, мы все-таки отправимся в какое-нибудь приятное местечко, и если не хочешь выбирать ты, я сделаю это сам.

– Ладно, тогда отвези меня к Сеймуру.

– На моем участке? Черта лысого. Давай так, мы с тобой встретимся у Сеймура в половине двенадцатого. Можешь выпить чашечку кофе, но не вздумай есть ни крошки, потому что оттуда мы поедем в одно известное мне местечко в Беверли Хиллз.

– Да, это далеко от твоего участка.

– Короче, я подхвачу тебя у Сеймура.

– Хорошо, 'mano, ahi te huacho.

Повесив трубку, я усмехнулся его мексиканскому жаргону, потому что, если поразмыслить, Круц только тем и занимался, что наблюдал за мной. Большинство людей говорят «Еще увидимся» именно потому, что они это и имеют в виду, но Круц всегда за мной наблюдал. И мне стало приятно, что за мной будет наблюдать старый друг с печальными глазами.

16

Я снова забрался в машину и проехал вниз по Мейн-стрит до автостоянки за задней стеной «Розового дракона». Мне так осточертело гонять по улицам эту кучу железа, что я остановился понаблюдать за несколькими парнями на стоянке.

Их было трое, и они явно проворачивали какую-то комбинацию. Я подал машину задним ходом и пятился до тех пор, пока не скрылся за углом здания, потом вылез, дошел до угла, снял фуражку и выглянул из-за угла на стоянку.

Тощий наркоман в синей рубашке с длинными рукавами разговаривал с другим наркоманом – в коричневой рубашке. С ними был и третий, парнишка в майке, он стоял на несколько шагов в стороне. Неожиданно Синяя рубашка кивнул Коричневой, тот подошел к парнишке и что-то ему передал, а тот протянул ему что-то взамен, потом вся троица быстро разошлась в разные стороны. Парнишка направился прямо на меня. Он оглядывался на ходу через плечо, выискивая полицейских, а сам шел прямо мне в руки. Неохота мне сегодня было связываться с наркоманом, но слишком уж все выходило просто. Я спрятался в подъезде отеля, а когда парнишка стал проходить мимо, щурясь от солнца, я выскочил, схватил его за руку и втянул внутрь. Оказалось, это до смерти перепуганный мальчишка. Я толкнул его лицом к стене и ощупал боковой карман джинсов.

– Чего раздобыл, парень? Бенни или красненьких? А может, кислоту уважаешь?[11]

– Эй, отпусти меня! – заорал он.

Я вытащил у него из кармана пять упаковок бензедрина, стянутых резинкой, – по пять капсул в каждой упаковке. Пачки по десять капсул кончились с наступлением инфляции.

– Сколько они заставили тебя за них заплатить, пацан? – спросил, крепко держа его за руку. Вблизи он уже не казался коротышкой, но очень худым, обросшим темно-русыми волосами. Однако он слишком молод для того, чтобы разыскивать в пригороде наркотики с утра пораньше.

– Семь долларов. Но если ты меня отпустишь, я больше никогда не стану так делать. Пожалуйста, отпусти меня.

– Заведи-ка руки за спину, парень, – сказал я, раскрывая коробочку с наручниками.

– Что ты делаешь? Пожалуйста, не надевай их на меня! Я тебе ничего не сделаю.

– А я и не боюсь, что ты мне что-нибудь сделаешь, – рассмеялся я, жуя влажный окурок сигары, который в конце концов выплюнул. – Дело всего лишь в том, что мои колеса не такие резвые, а задница слишком большая, чтобы гоняться за тобой по улицам. – Я раскрыл один из наручников, стожил его ладони за спиной и щелкнул замком, зажав его ладони рядом.

– Сколько, говоришь, ты заплатил за таблетки?

– Семь долларов. Никогда больше не стану их покупать, если ты меня отпустишь, клянусь. – Он возбужденно переминался с ноги на ногу, нервный и перепуганный, и наступил мне на правый носок начищенного ботинка, испачкав его.

– Осторожнее, черт возьми!

– Ой, извини. Отпусти меня, пожалуйста!

– Те хмыри слишком много с тебя содрали за таблетки, – сказал я и повел его к патрульной машине.

– Я знаю, ты мне не поверишь, но я покупал их впервые. И даже не знаю, сколько они могут стоить.

– Конечно, конечно.

– Вот я так и знал, что ты не поверишь. Все вы, копы, никому не верите.

– А ты что, все знаешь о копах?

– Меня уже арестовывали. Знаю я вас. Все вы ведете себя одинаково.

– Ты, должно быть, отчаянный головорез. И список твоих преступлений тянет, наверное, страниц на десять. За что тебя раньше брали?

– За то, что убегал. Дважды. И нечего надо мной насмехаться.

– Тебе сколько лет?

– Четырнадцать.

– Лезь в машину! – приказал я, открывая заднюю дверцу. – И не наваливайся спиной на наручники, а то они затянутся.

– Мог и не беспокоиться, я не стану выпрыгивать, – сказал он, когда я обмотал вокруг его колена ремень безопасности.

– А я и не беспокоюсь, парень.

– У меня есть фамилия. Тилден, – буркнул он, выпятив квадратный подбородок.

– А моя – Морган.

– Меня зовут Том.

– А меня – Бампер.

– Ты меня куда повезешь?

– В Отдел подростковой наркомании.

– И зарегистрируешь?

– Конечно.

– Чего же мне ждать, – сказал он, с отвращением кивая головой. – Разве коп может вести себя как человек?

– Не советую тебе ждать этого и от любого другого. Меньше будет разочарований.

Я повернул ключ и услышал сухой двойной щелчок мертвой батареи. Сдохла безо всякого предупреждения.

– Вытряхивайся, парень! – сказал я, вылезая из машины.

– Да я-то куда пойду? – заорал он, когда я поднял капот посмотреть, не выдрал ли кто-нибудь провода. Такое иногда случается, если оставляешь патрульную машину без присмотра. На первый взгляд, все было в порядке. Может, что случилось с генератором, подумал я. До устройства связи на стене было всего полсотни футов по тротуару, и я быстро их прошагал, несколько раз оборачиваясь на ходу присмотреть за своим маленьким пленником. Я соединился с полицией и попросил прислать человека из гаража с буксирным тросом. Меня попросили подождать минут двадцать – кто-нибудь приедет. Я поразмыслил, не позвонить ли сержанту, потому что у них в машинах всегда есть буксирный трос, но передумал. Куда мне сегодня, черт возьми, мчаться? Что доказывать? Да и кому? Самому себе?

Тут я ощутил легкий голод, потому что из закусочной на противоположной стороне улицы до меня донесся запах яичницы с ветчиной. Он шел из кухонной вентиляционной трубы, выходящей прямо на улицу. Чем больше я принюхивался, тем голоднее становился, потом посмотрел на часы и решился. Я вернулся к машине и отвязал парня.

– Что такое? Куда мы едем?

– Через улицу.

– Зачем? Поедем на автобусе в тот отдел, что ли?

– Нет, подождем мастера из гаража. А через улицу пойдем, чтобы я смог перекусить.

– Ты не можешь меня туда привести в таком виде, – сказал парнишка, когда я повел его через улицу. Его румяные от природы щеки теперь побагровели. – Сними наручники!

– И не надейся. Мне никогда не поймать молодую антилопу вроде тебя.

– Клянусь, что не убегу.

– Конечно, не убежишь, раз у тебя руки скованы за спиной, а цепочка у меня в руках.

– Я умру, если ты выставишь меня перед людьми собакой на поводке.

– Там ведь тебя никто не знает, приятель. А любой из тех, кто там может быть, сам наверняка в свое время походил в наручниках. Так что ерепениться не из-за чего.

– Я на тебя за это смогу подать в суд.

– Да неужто сможешь? – спросил я, открывая дверь и проталкивая его внутрь.

За стойкой было всего три посетителя – два когда-то сидевших парня да алкаш, который пил кофе. Они на секунду подняли на нас глаза, но никто не заметил, что парнишка в наручниках. Я показал на столик у входа.

– Так рано официантка не приходит, Бампер, – сказал владелец забегаловки, огромный француз по прозвищу «Бифштекс». Сколько я его помню, он всегда был одет в белый поварской колпак, майку с короткими рукавами и белые брюки.

– Нам нужен столик, Бифштекс, – сказал я, показывая ему скованные руки парня.

– Ладно, – отозвался он. – Что заказывать будете?

– Я не очень-то голодный. Может, глазунью из двух яиц, поджаренную с обеих сторон, немного бекона и пару тостов. Ах, да, и немного поджаренной картошки. Стакан томатного сока. Немного кофе. А парнишке – чего сам захочет.

– Что будешь брать, парень? – спросил Бифштекс, выкладывая на прилавок огромные волосатые руки и улыбаясь мальчику. Один из передних зубов у него был золотой, а другой – серебряный. Тут я впервые за все время удивился, где он, черт возьми, ухитрился раздобыть такую серебряную коронку. Странно, что я никогда об этом раньше не задумывался. Бифштекс был не из тех, с кем можно поболтать, говорил он только при необходимости. Он просто кормил людей, произнося как можно меньше слов.