в гуще своей рутинной работы. Трое появившихся из вертолета мужчин имели безошибочные признаки своей профессии: городские костюмы на крупных мускулистых телах, фетровые шляпы, неброские рубашки и галстуки, проницательные глаза и вид людей, которые прибыли, чтобы взять на себя расследование. На землю спустили их оборудование: несколько чемоданчиков и фотоаппарат. Четвертый мужчина был худощав, одет в твидовый костюм и очень озабочен. В руках у него была специальная сумка. Полицейский врач, подумал Аллейн.
Самый крупный мужчина подошел к Аллейну.
— Старший суперинтендант Аллейн? — произнес он. — Хэйзелмир. Очень рад видеть вас, сэр. Познакомьтесь с доктором Уинслоу. Сержант уголовной полиции Фрэнкс, сержант уголовной полиции Баркер.
Аллейн пожал всем руки. У всех полицейских были огромные ладони, рукопожатия были мучительно крепкими, долгими и очень теплыми.
— Я так понимаю, вам тут пришлось помаяться, — сказал инспектор Хэйзелмир.
— Простите, что вмешиваюсь, — тревожно сказал Хэнли. — Инспектор, мистер Реес надеется… — и он передал приглашение пройти в библиотеку.
— Очень любезно, спасибо, — сказал Хэйзелмир. — Вы ведь его секретарь, сэр? Мистер Хэнли? Правильно? Что ж, если для мистера Рееса это непринципиально, то, я думаю, мы лучше сразу осмотрим место происшествия. А если старший суперинтендант любезно к нам присоединится, то он введет нас в курс дела, и это сэкономит нам время и избавит от лишних хлопот, когда мы встретимся с мистером Реесом.
— А! — сказал Хэнли. — Да, понимаю. Что ж, — тут он бросил обеспокоенный взгляд на Аллейна, — если мистер Аллейн…
— Да, конечно, — сказал Аллейн.
— Да. Что ж, тогда я просто передам мистеру Реесу ваши слова. Уверен, он все поймет, — обеспокоенно сказал Хэнли.
— У меня предложение, — сказал Аллейн. — Вы можете попросить доктора Кармайкла к нам присоединиться. Уверен, доктор Уинслоу будет рад его видеть.
— В самом деле? Да. Конечно.
— Большое вам спасибо, мистер Хэнли, — сказал Хэйзелмир вежливо и слегка пренебрежительно.
Хэнли поколебался секунду-другую, снова сказал «Да, что ж…» и направился к дому.
Аллейн сказал:
— Не могу передать словами, как я рад вас видеть. Вы поймете, в каком запутанном положении я оказался. Никаких официальных полномочий, но при этом все ждали, что я стану вести себя как непогрешимый сыщик.
— А разве вы не такой? — спросил мистер Хэйзелмир. Затем он сделал Аллейну несколько довольно невыразительных комплиментов, заметив под конец, что ему ничего не известно, кроме той информации, которую рулевой Лес передал им по потрепанной штормом телефонной линии: что даму, как он выразился, прикончили. Могут ли они взглянуть на тело, и не будет ли Аллейн так любезен ввести их в курс дела?
Аллейн повел их в дом, и они вместе поднялись до первой лестничной площадки. Он позаботился о том, чтобы с должной похвалой представить им Берта, который без лишних слов отодвинул от двери баррикаду из двух кресел. Явился и был представлен полиции доктор Кармайкл, Аллейн отпер дверь, и все вместе они вошли в комнату.
Начинаем все сначала, подумал Аллейн. Струи холодного воздуха, проникавшие через приоткрытые окна, запахи отсыревших штор, пыли, выдохшихся духов, и заполнивший комнату едва заметный запах смерти, который словно усилился и еще сильнее поразил присутствующих, когда Аллейн и доктор Кармайкл убрали с тела черную атласную простыню.
Хэйзелмир невольно вскрикнул и тут же сделал вид, что откашливается. Все молчали, никто не двигался, и тогда сержант уголовной полиции Фрэнкс прошептал:
— Господи Иисусе!
Это восклицание прозвучало скорее как молитва.
— Как ее звали? — спросил Хэйзелмир.
— Ах да, конечно, вы же не знаете, — сказал Аллейн.
— Линия работала с перебоями. Я упустил многое из того, что рассказывал этот парень.
— Он тоже не знал. Мы общались посредством разных сигналов.
— Это правда? Надо же!
— Она была знаменитой певицей. Мирового класса. Одной из лучших, по правде говоря.
— Но это же не Изабелла Соммита?! — воскликнул доктор Уинслоу. — Не может быть!
— Но все же это так, — сказал доктор Кармайкл.
— Вам лучше взглянуть, доктор, — предложил Хэйзелмир.
— Да. Конечно.
— Если вам нужно будет ее двигать, док, то лучше пусть сначала сержант Баркер и сержант Фрэнкс сделают свою работу, — сказал Хэйзелмир. — Отпечатки и фотографии.
Аллейн объяснил, что он использовал свой профессиональный фотоаппарат и применил импровизированный способ снятия отпечатков пальцев.
— Я решил, что лучше сделать это на случай посмертных изменений в теле. Мы с доктором Кармайклом ничего не трогали и не касались тела. Полагаю, результаты будут не слишком качественные, и думаю, вам не стоит на них полагаться. Пока они занимаются своей работой, не хотели бы вы получить общее представление о произошедшем?
— Еще как хотел бы, — сказал инспектор и вынул блокнот.
И Аллейн, под знакомый аккомпанемент фотовспышки и щелчков фотоаппарата, начал свой упорядоченный и исчерпывающий отчет: событие за событием, в том порядке, в котором они разворачивались в последние три дня, включая Марко-Филина, загадку с ключами и итоги оперы. Он предоставил им список обитателей и гостей дома. Он говорил очень ясно и четко, не колеблясь и не повторяясь. Один раз Хэйзелмир перестал писать и поднял на него глаза.
— Я говорю слишком быстро? — спросил Аллейн.
— Нет, сэр, дело не в этом, — ответил Хэйзелмир. — А в том, как вы излагаете информацию. Прекрасно!
Каким бы лаконичным ни был рассказ Аллейна, он все же занял некоторое время. Фрэнкс и Баркер закончили. Они оба и два врача, которые уже накрыли тело и отошли в дальний угол, чтобы посовещаться, теперь собрались вокруг Аллейна и слушали.
Закончив, он сказал:
— Я написал досье, содержащее всю эту информацию и некоторое количество дополнительных сведений — истории из прошлого и прочее. Сейчас принесу.
Когда он вышел, доктор Уинслоу сказал:
— Поразительный человек.
— Да, в самом деле, — сказал доктор Кармайкл со слегка собственническим видом.
— Лучше не бывает, — заявил инспектор Хэйзелмир. Он обратился к врачам. — Ну, что у нас за история, джентльмены?
Доктор Уинслоу сказал, что согласен с предварительным мнением, сложившимся у Аллейна и доктора Кармайкла: поверхностный осмотр внешности умершей наводит на мысль о том, что ей дали наркоз, затем задушили и что стилет воткнули в сердце уже после смерти.
— Через какое время? — спросил Хэйзелмир.
— Трудно сказать. После смерти кровь подчиняется законам гравитации и опускается вниз. Очень скудное истечение крови говорит о том, что этот процесс довольно далеко зашел. Вскрытие даст более точную информацию.
Вернулся Аллейн с досье и предложил инспектору Хэйзелмиру и двум врачам спуститься вместе с ним в кабинет, а сержантов Фрэнкса и Баркера оставить заниматься осмотром спальни и ванной комнаты. Они сняли с застывших рук Соммиты отпечатки и должны были найти другие, не совпадающие с ними следы пальцев. Аллейн в