Читать интересную книгу Слуга чародея - Галина Романова

Дождь… Он лил всю ночь, шелестел потоками влаги по крышам, ручьями сбегал по мостовым, дробно стучал в окна домов. Утром он ослаб, иссяк, превратился в изморось, которой было пропитано все — небо, земля, воздух. Обычный сырой осенний день. Самый подходящий день для того, чтобы умереть под свист и улюлюканье толпы…

Я ненавижу дождь!

— Так это пятно у тебя на шее, — неуверенно промолвила леди Имирес, и мне стало странно, как долго она смогла сидеть молча, — это и есть клеймо?

— Да. — Ладонь невольно прошлась по шее. — Раньше я носил длинные волосы, чтобы хоть как-то его прикрыть, но Ивар и магистр Бэрг меня остригли и выставили его на всеобщее обозрение. Кстати, это магистр Бэрг был тем городским магом, который прошляпил демона… Не думал, что встречусь с ним еще раз, но вышло так, что он меня узнал. И решил завершить то, что не удалось толпе много лет назад.

— А тогда… как ты спасся?

— Я не спасался. — Меня передернуло от вновь нахлынувших воспоминаний. — Меня спасли. Случилось так, что мимо проезжал его величество Богар Справедливый. Он заметил казнь и велел ее остановить.

— Что здесь происходит?

— Да вот, ваше величество, извольте видеть — колдуна жгем! Самого что ни на есть зловредного!..

Как я потом узнал, у короля как раз накануне родился долгожданный сын, и его величество горел желанием в честь этого радостного события совершить какой-нибудь подвиг — или просто добрый поступок. Спасение от костра «зловредного колдуна» показалось ему самым подходящим деянием. Долгое время открытым оставался вопрос, а что именно занесло его величество на окраину Ташира… Он же не собирался проезжать этой дорогой, торопясь совсем в другую сторону, но что-то заставило монарха сорваться глубокой ночью и сделать крюк к городу. То есть этот вопрос оставался открытым, пока я не понял, что это был последний подарок учителя своему ученику. Как мать, не рассуждая, кидается в огонь и воду, погибает, но спасает жизнь своему ребенку, так и учитель спас жизнь своему ученику дотянувшись из Иных миров и прислав помощь…

Сначала король хотел даже пристроить спасенного к себе в свиту, но потом Оммер-Полукровка, сопровождавший Богара Справедливого, рассказал ему, что означает клеймо на шее у парня. Такой знак ставили лишь тем магам, которые обесчестили и опозорили само звание мага и запятнали себя именно преступлением, совершенным с помощью колдовства. Он также означал изгоя, которому нет места в приличном обществе. Нельзя было прощать преступника, но и забирать обратно дар спасенной жизни тоже негоже. Оммер посоветовал Богару Справедливому обратиться к своему учителю, известному магу Свету Акосте Травознаю Четвертому, достаточно сильному и авторитетному, чтобы ему никто не осмелился перечить. Тот тоже прекрасно знал, что означает клеймо, но согласился принять бывшего преступника в качестве слуги. Спутникам короля было строго-настрого запрещено говорить кому бы то ни было о том, что произошло в башне мага, и о том, зачем Богар Справедливый туда ездил. Все они были людьми чести и исполнили клятву. Постепенно люди забыли о том, что Богар Справедливый совершил этот поступок. Подобных воспоминаний нет даже в анналах и исторических анекдотах. Знали о происшедшем лишь трое — Оммер-Полукровка, сам маг Свет Акоста и спасенный «преступник». Но теперь это перестало быть тайной…

— Но погоди, — голос у леди Имирес был какой-то напряженный, — ведь Богар Справедливый — это мой прадедушка! И война с медианами закончилась больше семидесяти лет назад!

— Семьдесят шесть, если быть точным, — пробормотал я.

— Мне преподавали историю, — фыркнула принцесса. — Но тогда выходит, что тебе… что ты должен быть… Что тебе девяносто семь или даже девяносто восемь лет! Ты — дряхлый старик… Бэ-э-э… А выглядишь ты намного моложе! Как же так вышло? У тебя в роду были эльфы, как у магистра Оммера? Или над тобой провели какой-то обряд? Или ты из-за клейма обречен жить вечно?

— Дело не во мне, а в месте, где я жил все эти годы, — объяснил я. — Каждая башня мага строится с помощью заклинаний и приобретает свойства накапливать «лишние» чары в себе… Вот представьте — вы разожгли костер в степи. Кругом — пустое пространство, и пламя, какое бы большое оно ни было, не в состоянии обогреть всю степь. Тепло будет только вокруг костра. — Я придвинулся к нашему костерку поближе и подбросил в него несколько веточек. — А чуть дальше — по-прежнему холодно. Но если такой же огонь развести в печи, которая стоит в доме, рано или поздно пламя обогреет всю комнату. Точно так же и сила магов. Если у мага нет своей башни, то есть он, как мой учитель, странствует по свету, его сила рассыпается в пространстве и нигде особо не накапливается. Но в башне она остается и концентрируется настолько, что начинает менять… э-э… тех, кто находится рядом. Другими словами, в такой башне как бы замедляется время. Это очень удобно — дольше не скисает молоко, дольше не черствеет хлеб и не портится на самой большой жаре свежее мясо. И всякие там препараты-эликсиры дольше сохраняют свои свойства. Но и те, кто живет в башне, тоже почти не стареют. Правда, этот закон почему-то действует только на людей — домашняя живность, например, живет лишь немного дольше, чем обычно, и не болеет. Когда я только начал работать на хозяина, у него был мерин. Так он прожил почти тридцать шесть лет, прежде чем умер от старости. Но время там все-таки идет. Для меня вместо семидесяти шести лет прошло три года. Когда это случилось, мне был двадцать один год, а сейчас — двадцать четыре. — Я поскреб начавшую отрастать на подбородке щетину. — Так что все-таки старею, хоть и очень медленно. Но в те дни и часы, когда мне приходится находиться вне башни, я живу как обычный человек.

— А если ты не вернешься в башню к хозяину? Что тогда?

— Тогда… Тогда мое тело будет стареть, как у всех людей. Знаете, так устаешь долго жить…

— Я тоже устала! — неожиданно поддержала меня принцесса. — Иногда кажусь себе ужасно старой. Мне ведь двадцать один год!

— Всего двадцать один год, — невольно усмехнулись мои губы. — Это совсем другое. Монотонное существование без надежды на перемены и хоть какой-нибудь просвет… Дни, похожие один на другой… Одиночество… И необходимость подчиняться человеку, который обращается с тобой, как с вещью… Я был готов на что угодно, лишь бы произошли перемены! У вас все не так. Вы будете жить долго и счастливо.

— А ты?

— Что? — Я подбросил в костер еще несколько веток, наблюдая, как принялись за работу веселые языки пламени. — За мной сейчас объявят охоту — какой-то слизняк испортил жизнь самому магистру Бэргу и нарушил его планы… не успев разобраться точно, что тот задумал. Официально я преступник, осужденный на казнь. И плевать, что само преступление свершилось более полувека назад. Для магических преступлений не существует срока давности. Магистр Бэрг сейчас может извратить это дело как угодно — ведь если всплывет, что это именно он тогда прошляпил появление демона в Ташире, его карьере конец!.. Меня лишили возможности пользоваться своими силами, так что я вряд ли смогу защититься. А нового Богара Справедливого на горизонте не наблюдается…

— Наблюдаюсь я! — неожиданно заявила принцесса. — Мне придется поговорить с дядей, и он…

— И он не станет связываться с Академией ради какого-то… недоучки…

— Кхм-кхм… Извини, что вмешиваюсь, малыш, но… Я тут кое-что услышал…

— Что?

— То же, что и ты… То есть слышал-то ты, но, поскольку твоя память мне как бы доступна, я взял на себя смелость немного покопаться в ней… Позволяешь?

— Мои мозги в вашем распоряжении…

— Даже те воспоминания о… хм… твоих весьма неразборчивых связях?

— Я же сказал!

— Ты с кем это разговариваешь? — встрепенулась принцесса, но я только отмахнулся — мол, некогда.

— Тогда разреши дать тебе совет — явись в Академию, на Совет со-ректоров и назови мое имя.

— Кажется, — я мысленно не просто дал себе подзатыльник, а еще и как следует попинал ногами, — понимаю, что вы имеете в виду… Но магистр Бэрг…

— Да, и тебе придется здорово постараться, чтобы его опередить! Извини, но в этом случае от меня будет довольно мало пользы. Мое время кончается. Я и так задержался на этом свете дольше приличного…

— Последний вопрос! — воскликнул я. — Как меня зовут? То есть… хочу сказать, что все вспомнил, но свое имя…

— А оно тебе надо?

— Да! С ним я стану прежним… И если ты — тот, о ком я думаю, то ты… то есть вы…

— Понимаю, проверка на вшивость!.. Ты изменился, малыш! Изменился так сильно, что я даже не знаю, нужно ли тебе становиться прежним!