Читать интересную книгу Братва: Век свободы не видать - Евгений Монах

Пару дней старательно лечился этим чисто русским алкогольно-народным способом, неукоснительно соблюдая постельный режим, но на третьи сутки мне все это надоело хуже пареной репы, и я убедил себя, что уже вполне поправился и готов к активной жизни курортника. Если и лукавил сам с собой, то самый децал. Противное першение в горле и беспорядочная стрельба в голове благополучно исчезли, осталось только ощущение усталости да редкий сухой кашель. Пустяки, короче. Если я и подхватил в неласково-холодном море какую-то вредную заразу, то всего лишь обыкновенный бронхит, а не опасное воспаление легких.

За дни моего вынужденного коньячного затворничества Ольга ни разу в номере не нарисовалась. Я пришел к очевидному выводу, что она выписалась из санатория и вернулась на свой основной боевой пост в УГРО или прокуратуре. И правильно сделала девочка — пасти-то здесь некого. Главный подозреваемый в убийстве несчастного Романа Борисовича куда-то бесследно пропал, а моя скромная персона у органов, видно, не вызывала никакого профессионального интереса. Это замечательно, пасьянс складывается именно так, как надо.

До конца моего черноморско-санаторного отдыха оставались считанные дни, и я постарался использовать их с максимальной пользой для души и тела.

Для блага последнего познакомился с одной из столовских официанточек. Молодая брюнетка была студенткой из Симферополя, подрабатывающей здесь в каникулы. Мы довольно неплохо потрудились с ней на поприще взаимоудовлетворения. Славная оказалась девчонка, жаль, не запомнил ее имени.

А для развития души и расширения образовательного кругозора посетил музей Александра Сергеевича Пушкина. Все же коллега как-никак, необходимо было выразить дань некоторого почтения. Хотя проза мне гораздо ближе, чем поэзия, я стихотворцев уважаю. Слегка, правда.

Крупнейший русский поэт с негритянской родословной, как выяснилось, был в повседневном быту скромнягой. Проживал на втором этаже обычного серого дома в квартирке с анфиладой из трех комнат всего. Меня преследовало ощущение, что нахожусь не в квартире-музее, а в публичной библиотеке. Не из-за обилия книг — в их количестве перебора не наблюдалось. Просто на столах, защищенных стеклянными колпаками от пыли и воров, лежали всякие документы, листки со стихами, открытые старинные фолианты. Немного оживляли скучноватый интерьер несколько живописных картин, изображавших Кавказ.

Кстати, в этом же доме размещалась современная гостиница для писателей. Все-таки хохлы — явные нахалы: могли бы и чуток поскромнее место под отель в городе подобрать, не примазываться к мировой славе русского поэта.

В последний день пребывания в учреждении «Нептун» меня внимательно обследовал главврач, по своей эскулапской привычке звезданув напоследок по моей коленной чашечке. Нога дернулась вверх, но, кажется, не так припадочно, как при первом осмотре.

— Вот видите, молодой человек, — возликовал-возрадовался выходец из Биробиджана. — Вы стали значительно спокойнее и уравновешеннее, а все это благодаря чудодейственным водным процедурам.

— Да уж, — не сдержал я усмешки. — Здешние водные процедуры мне, ручаюсь, очень надолго запомнятся…

В номере оказался живой сюрприз — только я не решил: приятный или неприятный — Ольга в милицейской форме. Ее китель украшали погоны младшего лейтенанта, как я ранее и предполагал. Небось лишь в прошлом году юридический институт закончила.

Ольга, улыбаясь, неотрывно глядела мне в глаза, явно ожидая увидеть в них громадное изумление. Как человек тактичный, я не стал разочаровывать нежданную гостью, сделав вид, что буквально ошарашен ее милицейским прикидом, и изобразив на физиономии удивленную растерянность, смешанную с восхищением.

— Как сами можете убедиться, Евгений, не только в ваших надуманных криминальных романах бывают крутые повороты! — звонко рассмеялась юная ментовка, забавляясь моим, безусловно потешным, выражением лица.

— Согласен, сударыня, ваша правда. Жизнь преподносит разных зигзагов похлеще любых художественных вымыслов. Выходит, вы поселились в соседнем номере совсем не случайно, а по долгу службы? Угадал?

— Сразу заметен цепкий аналитический ум писателя-детективщика, — слегка польстила мне младшая лейтенантша. — Ну да! Появилась, конечно, не для курортного отдыха. Необходимо было поближе узнать подозреваемых, разобраться в отношениях между вами и потерпевшим. Сейчас уже имею право это сказать, так как преступление можно считать раскрытым, а убийцу точно установленным. В этом есть и ваша заслуга, между прочим. Хотя, если до конца честно, я вначале больше подозревала именно вас, а не Рафаила.

— На каком основании такая честь моей скромной особе? — Я даже слегка оскорбился.

— Иногда проглядывает в вашем взгляде, Евгений, что-то хищное, холодно-жестокое. Я искренне рада, что ошиблась, и убийцей оказался другой человек. Как мне стало известно, вам слишком много пришлось испытать тяжкого в жизни. Она складывалась у вас очень непросто и трудно, что, безусловно, наложило свой негативный отпечаток на внешность и выражение глаз…

Признаться, после этих слов Ольги я был не только раздосадован, но и весьма неприятно поражен. Ведь я с первого дня знакомства с ней прилагал массу усилий, чтоб в моих глазах читались лишь томная нежность и глубочайшее мужское преклонение перед ее женскими прелестями. Явно, выходит, сплоховал и сильно переоценил личные способности к обольщению слабого пола.

Впрочем, меня тут же успокоило новое убедительно-веское соображение: Ольга-то не нормальный человек, в натуре, а легавая ищейка. Поэтому все воспринимает совсем не так, как другие женщины. Неадекватно и предвзято то бишь.

— Насчет жестокости вы грубо заблуждаетесь. Мой гуманизм уже вошел в поговорку среди близких друзей, — открыл я собеседнице сей знаменательный факт, широко известный в узком кругу лиц. — Просто, сударыня, я никак не могу привыкнуть к яркому одесскому солнцу и потому вечно щурюсь. Этим и объясняется мой якобы хищный взгляд.

— Очень может быть, — не стала спорить Ольга, грациозно высвобождая из объятий кресла свое восхитительно стройное тело, которое ни капельки не уродовала строго официальная милицейская форма. Скорее — наоборот.

— Уже уходите? А как же допрос? — не удержался я от легкой язвительной колкости, так как мною овладело вдруг ощущение незаслуженной обиды. Неприятное чувство полной отвергнутости, короче.

— Допроса не будет, Евгений. Я лишь на минутку заехала, чтоб проститься с вами и заодно ключ от своего номера отдать. Я ведь даже формально выписаться из санатория не успела с этими розысками Рафаила.

— Как так? — весьма натурально, как мне кажется, удивился я. — Разве сосед все еще не арестован?

— К сожалению, не успели. Думаю, он увидел, как наши сотрудники отыскали на газоне выброшенную им пробирку из-под яда и сразу сорвался в бега. Каюсь, не предусмотрела такой вариант. Но вам совершенно не о чем беспокоиться, Евгений, ни малейшей опасности Рафаил для вас не представляет. Скорее всего из города его уже и след простыл. Будем объявлять во всесоюзный розыск. Рано или поздно попадется, никуда не денется.

— В таком случае желаю удачи в поисках и не смею задерживать. — Я тоже поднялся из кресла и склонил голову в прощальном полупоклоне. — Жаль, что наши добрые приятельские отношения не переросли в нечто большее и интимное. Но выше себя все одно не прыгнешь, тут уж ничего не поделаешь. Не было суждено, видно.

— Не расстраивайтесь, Евгений, — нахальная милиционерша фамильярно погладила меня по шевелюре, как маленького капризного пацаника. — По-своему вы очень обаятельный и интересный мужчина, но, как это ни печально, ваш типаж не в моем вкусе. Простите.

— Между прочим, вкус приходит во время еды, — скаламбурил я, слегка переиначив популярную пословицу про аппетит. — А мы, милая Оля, так и не приступали с вами к «еде»… Крупнейшее и глупейшее упущение, считаю. Но лучше поздно, чем никогда! Посему предлагаю…

— Не надо! — бесцеремонно отбила мои галантные излияния собеседница, лукаво погрозив наманикюренным пальчиком. — Не опускайтесь до бледного уровня навязчиво занудного прилипалы, Женя. Это вам совершенно не идет, поверьте. А личную пользу и выгоду в особо крупных размерах вы от нашего знакомства уже получили и так.

— ?

— Ну как же! Вы эту историю опишете в своем следующем криминальном произведении. Правда ведь?

— Обязательно! — вполне серьезно и ответственно пообещал я. — Даже не сомневайтесь, сударыня. Напишу все как было, я строгий реалист и в жизни и в творчестве. Прощайте, Ольга.

— Всего доброго, Евгений, счастливого пути. Не поминайте лихом!

— Вы, драгоценная Оленька, не черт, чтобы вас поминать. Всего лишь — молодая чертовка в форме! — Все-таки не смог я удержаться от несколько жестковатой шутки на десерт.