— Да я понимаю, Мариночка. Просто мы так и до вечера не доползем. Рахим, конечно, парень обязательный, но кто знает, что он там для нас купит?
Столь заискивающе виноватый тон в устах сурового и жесткого командира отряда был большой редкостью. Его подчиненные и даже троюродная племянница слышали такой только тогда, когда Борис ясно осознавал свою вину. Надо отдать должное — свои ошибки он признавал всегда сам, не дожидаясь пока ткнут в них носом, и никогда не пытался переложить вину на кого-то другого.
В данной ситуации он был виноват целиком и полностью. Это он, даже не предложил, а приказал, Марине сократить путь и поехать напрямик через старую проплешину. По его мнению, весь фиборит до мельчайшей крупинки там уже давно выгребли поисковики, следовательно, големов там быть не должно. Разве что какие-нибудь приблудные разведчики, но те редко забирались дальше второго кольца баз, а они уже далеко за третье проехали. Стало быть, плешь, по мнению дяди, была совершенно безопасной. Так ему подсказали логика, здравый смысл и статистика, согласно которой, в среднем, проплешины возрождаются не ранее чем через двадцать лет после опустошения. Если возрождаются вообще.
На самом деле опытные искатели те, кто ходил в поиск не менее пяти лет, руководствовались не столько статистикой, сколько "нюхом" на опасности, подсказками своей интуиции, которая гораздо вернее математических моделей спасала их отряды. Природа, Боги или иные высшие силы, по их мнению, совсем необязаны следовать человеческой логике, и тем более, придуманной человеком же теории вероятности. Потому-то так высоко ценились искатели старожилы, не погибшие в поиске и не впавшие в безумие.
Хоть и прожил Борис на Прелести почти пятнадцать лет, но опытным искателем не стал и не мог стать. Его отряд имел редкую для планеты специализацию — спасательные операции, ремонт техники, лечение несложных болезней и ран. В общем, в то время, как подавляющее большинство отрядов упорно надеялось поймать за хвост птицу удачу и найти много-много крупного фиборита, отряд Бориса занимался благородным делом спасения неосторожных поисковиков. За хорошие деньги, разумеется. Таким образом, ни сам Борис, ни члены его отряда непосредственно в поиск никогда не ходили. Подъехать по вызову уже после боя, оказать раненым первую помощь, помочь с ремонтом того, что можно отремонтировать на месте, эвакуировать то, что нельзя отремонтировать, и передать в опытные руки старого Гвидо, имеющего седьмой ранг техника по ремонту и обслуживанию наземных транспортных средств и малых генераторов, — именно с этого отряд имел на свой кусок хлеба с маслом еще и большой шмат копченого окорока. Не брезговали в отряде и скупкой фиборита прямо на месте.
Получив помощь и передав спасателям раненых и битую технику, искатели, как правило, не стремились тут же вернуться на базу — им не терпелось продолжать поиск, но при этом иметь в запасе побольше пустых микроконтейнеров для фиборита. А вдруг им повезет найти богатейшее месторождение? Вот обидно-то будет, если контейнеров не хватит.
По правилам, каждый камешек должен храниться в отдельной, изолированной, емкости, изготовленной из дорогого сплава, да еще и зачарованного магами. Понятно, что ящик таких контейнеров никто не мог себе позволить из-за огромной цены. Спасатели всегда имели свой запас и под протокол производили обмен своих пустых, на заполненные искательские.
Зачем такие сложности? Так, поначалу некоторые отряды "искателей", специализирующихся на добыче фиборита не в проплешинах, а прямо у поисковиков, бывало вполне удовлетворялись отобранными микроконтейнерами для фиборита, продав которые имели хорошую прибыль. Некоторые даже специализировались на подобной охоте. Однако со временем контейнеры стали дополнительно "прошивать" идентификационным кодом, что еще больше подняло цены, но отчасти избавило от нападений только ради их добычи. За сдачу найденных контейнеров — если невозможно внятно объяснить, откуда они взялись — тоже платили, но довольно скромную сумму.
Разумеется, не все так радужно, как хотелось бы, и контейнеры остаются привлекательными объектами грабежей, но определенные сложности на пути реализации тем не менее отсекли значительную часть бандитов из тех, кто не мог ими правильно распорядиться.
Что характерно, на спасательные отряды не нападали никогда. Это считалось негласным табу для всех. Сегодня ты разгромишь такой отряд, а завтра ты или твои друзья попадут в беду и кто поможет? Послезавтра тебе понадобится ремонт, а лучшие техники: механики, наладчики, программисты, даже иногда медики, — у спасателей. Спасотряд по определению не может существовать без ключевых специалистов. А их мало. А пригодных к операциям "в поле" еще меньше. Так что, собрать такую бригаду далеко не каждому по силам. Правда бывает, что и спасотряды гибнут, но крайне редко. Бывает, и пропадают, но следов, как правило, не остается.
Потому-то Борис, когда перед ним, распушив хвост, удачливые искатели хвастаются своими победами — добычу показывают, сокрушаются, дескать, камешек попался: "Ну никак не меньше двухсот карат, побольше найденного десять лет назад Счастливчиком Сэмом. Клятые големы помешали взять…", — обычно снисходительно посмеивается и кивает, вот немного деньжат на снарягу соберет и тоже уйдет в поиск. Племяннице же дома наедине не устает внушать совсем другое:
— Богатеют и, главное, остаются в живых не те, кто умеет хорошо искать, а те, кто их обслуживают!
И, в общем-то, он прав.
Таким образом, развить пресловутый "нюх на опасности" Борису было просто негде, хотя нападений големов и даже зомби избежать никому не удавалось и его отряду, в том числе. Один тяжелый бой с зомби весь отряд, участвующий в той операции, не может забыть до сих пор. Хорошо Марина тогда была совсем девчонкой и с базы ее не отпускали.
В общем, Марина приказ дяди выполнила и свернула к проплешине. Первые два километра все шло хорошо, но затем, ближе к центру, машину внезапно атаковали сразу два песчаных голема.
Два облака песка взметнулись справа и слева от транспортера, живо скрутились в маленькие, но плотные, смерчи, с каждой секундой наращивающие скорость вращения. Басовитый вой скоро перешел в тонкий, пронзительный, визг, и големы ринулись в сторону машины. Сзади и спереди, но значительно дальше стали вспухать новые облачка.
Плутонг правого борта строенных импульсных лазеров среднего радиуса действия со змеиным шипением начал свое стаккато — шших-шших-шших. На счастье автоматика не подвела и обстрел производился по верному алгоритму — лазеры не пытались поразить самого голема, это все равно что туман полосовать саблей, они плавили песок на его пути так, чтобы у того не было возможности обойти опасную зону. В результате песчаный смерч потихоньку-помаленьку терял скорость вращения и свою массу. Таял, словно мороженое на сковородке, присоединяясь к расплаву. Через полминуты голем полностью сплавился с извилистой дорожкой кипящего стекла и плутонг переключился на новые цели.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});