себе под нос.
Фентон зашел по колено в мутную воду и призвал магию. От его ладоней заструился дым и туманом окутал покрытую рябью поверхность. Так влажными рассветами утренний туман затягивает тихие речные заводи.
Дым растаял, а вода вздрогнула. На поверхности прочертилась полоса. Постепенно, дрожа и сопротивляясь, бурлящая толща начала расходиться, образуя длинный проход. Стены росли, поднимаясь выше моего роста. Обнажалось черное илистое дно.
От напряжения на шее у ведьмака вздулись жилы. Глаза потемнели, расставленные руки дрожали от тяжести. Он не давал этим самым стенам сомкнуться. Совсем не женская магия! Выдержать вес заклятия был способен только сильный мужчина.
– Иди, – скомандовал он сквозь сжатые зубы.
Я схватила умертвие за поводок и легонько дернула, увлекая в водный коридор. Дюк по-кошачьи шипел, утробно рычал. Идти и так было жутко, а вместе с нервным умертвием, прямо сказать, совсем напряженно. Рядом в водной толще плавали камни и ветки, какой-то мусор, поднятый со дна.
Присев в центре пещеры, я приложила к глинистой жиже ладонь. Пальцы засветились от светлой магии. Короткий приказ, и от моих ног до влажной стены прочертилась глубокая трещина. Земля под ногами зашлась нервной дрожью, водный коридор сузился и искривился.
Медленно из-под слоя грязи и ила начал появляться ларец. Едва крышка появилась на поверхности, я погасила магию. Пространство стихло, но гудение воды нарастало.
– Верховный, только не потопите, – раздался жалобный клич Нильса.
– Да уж, верховный, – пробормотала я, кое-как открывая скользкую застежку. – Тонуть очень не хочется. Я тут выяснила, что забыла, как надо плавать.
На дне ларя слегка подтопленный лежал экзотический фрукт! Иначе не скажешь. Не то чтобы я когда-нибудь видела драконье яйцо, однако в воображении оно походило на гигантское куриное. Мраморного цвета. Но точно не на круглую дыню, покрытую плотными зелеными чешуйками. На поверку будущий дракон оказался легким и теплым на ощупь.
– Забрала! – крикнула я.
Секундой позже Дюк с рычанием бросился вперед и опрокинул меня на спину. Перед лицом лязгнули зубы. Похоже, даже вожак стаи не имел права покушаться на тайники, сделанные еще при жизни воскрешенного мертвеца.
В голове мелькнула странная мысль, что стоило его обездвижить, а потом притащить в пещеру на закорках. Сорванная спина ведьмака, вообще-то, малая плата за чужое наследие, пусть оно и было когда-то своровано.
Рефлекторно, как много раз прежде, я выбросила вперед руку и ударила умертвие печатью упокоения. Яркая вспышка разрезала сумрачное пространство и озарила влажные каменные своды. Никаких пышных проводов, слезливых фраз и прощаний. Увы. На меня навалилось неподвижное тело, которое стремительно превращалось в прах.
Сначала в испуганной тишине раздался протяжный крик Нильса, а потом вокруг сомкнулись стены. Сминая меня, сверху обрушилась ледяная вода.
Говорили, что тонуть надо по правилам, даже если, как я, плаваешь паршиво, все больше «по-собачьи». Надо не рыпаться, задержать дыхание и тихо-мирно опуститься на дно. А там уже оттолкнуться и всплыть, как хвостатая русалка, на поверхность воды, поразив изумленный небосвод железными нервами. Хочу авторитетно заявить, что эти умные люди никогда не тонули!
Я барахталась в воде, не понимая, где верх, а где низ. Вообще, есть ли где-то дно, а если и есть, то почему меня швыряет туда-сюда как щепку. Задерживать дыхание стало поздно практически сразу. Кажется, я нахлебалась воды мгновенно. Перед глазами темнело, тело наливалось свинцовой тяжестью. Внезапно что-то дернуло меня за руку, увлекая к свету и воздуху.
И если вы думаете, что ведьмак меня вытащил на поверхность, красиво обняв, то сильно ошибаетесь. Он схватил меня поперек груди и хорошенько встряхнул, чтобы еще и его не потопила. Очень предусмотрительный мужчина!
А когда я прокашлялась, пытаясь глотнуть воздуха, он милостиво прижал меня к себе. Сама от себя не ожидая, я обхватила его за пояс ногами, притиснулась крепко-крепко. Пусть так и выносит на сушу. Не отпущу, даже если начнет кочевряжиться.
– Все хорошо, – прохрипел он мне в ухо, придерживая за то самое место, за какое было удобно держаться, когда на тебе висит едва не утопшая девица. – Тут глубина небольшая. Я стою.
– На цыпочках?
– На цыпочках, – очевидно, пощадил он мою гордость.
– Чудесно, – зачарованно пробормотала я, глядя ему в глаза. – Обидно утонуть в лягушатнике.
– Учитель, вы как там? – орал Нильс, мечась перед кромкой воды. – Нахлебались, да? Намокли?
С чего бы мне, прости господи, промокнуть? Я же в непромокаемых сапогах!
Своим воплем он напрочь испортил момент. В голове словно щелкнуло.
– Фентон, какого демона ты не удержал магию? – рыкнула я, хотела еще ударить ведьмака, но тогда пришлось бы расцепить руки. – Чуть не потопил, сволочь! Яйцо это… драконье из рук выпустила.
– Он на тебя набросился, – мягко произнес ведьмак, не обращая внимания на запоздалую вспышку ярости.
– Если ты не в курсе, то я вообще-то специалист по защите от темных чар! Ты видел звезды на спине? Так вот я их рисовала, чтобы помнить, сколько умертвий упокоила, а потом не захотела ходить раскрашенная до макушки.
– Все так, – согласился он и тихо повторил: – Но он ведь набросился…
Неожиданно перед берегом булькнуло, и из воды, как поплавок, вынырнула зеленая дыня, покрытая плотными чешуйками.
– Слушайте, господа чародеи, тут какой-то фрукт всплыл, – в большом недоумении указал на него пальцем Нильс.
– Хватай его! – заорала я. – Бери, пока не уплыло.
– А если оно кусается? – охнул он.
– Он еще не вылупился, чтобы кусаться!
– Так это и есть дракон?! – изумленно воскликнул Нильс. – Почему он похож на дыню в чешуе?
Я резко забыла, что вообще-то тонула всего минуту назад, выпустила Фентона из объятий и моментально окунулась с головой в воду. На поверхность меня вернули за шкирку, как щенка.
– Учитель, я заберу дракона! Вы лучше держитесь покрепче за верховного! – посоветовал школяр и действительно зашел в воду, чтобы выловить яйцо. – Ой, оно горяченькое! Ох, не яйцо, а браслет кусается!
С одежды традиционно стекало, в обуви хлюпало, и я чувствовала себя мокрой курицей. Подозреваю, что выглядела где-то близко, и почти была готова закудахтать от холода. По закону подлости я всегда вымокала в какой-нибудь неприглядной дыре с адскими сквозняками, а не на жарком солнце, когда мокрые портки скорее приносят радость, чем неудобство.
Фентон скинул рубашку и с удовольствием ее выжал. Мне раздеваться при мужиках было совсем не с руки, разве что забраться обратно в лаз и попытаться из промокшей насквозь одежды сделать одежду просто мокрой. По-моему, быстрее сама стечет. Оставалось только разуться и вылить воду из сапог.
– Я бы дал тебе свою рубашку и в этот раз, но, как понимаешь… – с