– Он нэ пэтушок, он казел! – с кавказским темпераментом выкрикнул Керим. – Башлы брал? Брал. Должэн отра-ботат. Слово дэржат, как наложено мущине! – Его крючковатый нос нацелился прямо в меня. – А что его слово? Туфта выходит! Бабай, он ест бабай!
– От шашлыка слышу, – ответствовал я, подмигивая Ермаку. – Ты в меня шнобелем не тычь, хмырь чернявый, и пену не гони! Станешь попусту гундеть, базара не будет!
Всякий вопрос надо решать в том социальном и технологическом пространстве, где он возник, ибо отсылка к иным слоям и звеньям ведет к искажению информации в ретранслирующих точках – вот один из законов теории управления. Отсюда по аналогии: с любым человеком нужно общаться на уровне, адекватном его интеллекту.
Пыж отвесил челюсть, отчего директорская физиономия стала похожа на блин с ушами и дыркой.
– Зачем вы так, Сергей Михайлович! Мы ведь интеллигентные люди, а Керим… Ну что Керим! Что на него обижаться! Вы ведь сами знаете, кровь восточная, горячая… – Он сложил банкноты в тощую пачку. – Я понимаю, девять баб не испекут дите за месяц, однако нужны ведь какие-то сроки и разумные ориентиры! Мы потратились… Не в ваших гонорарах суть, это пустяк, мелочовка, есть расходы посерьезнее… куда как посерьезнее! Мы намерены сделать прибор, сиречь машинку-разбраковщик, а это значит производство, помещение, материалы, не говоря уж о проблемах рекламных и патентных. Немалые затраты! А у вас ни два, ни полтора…
– Не стоило спешить, – заметил я. – Научный поиск – вещь рискованная. Успех не гарантирован.
Пыж переглянулся с Альбертом, и тот, словно солист, вступающий в дело по мановению дирижерской палочки, каркнул:
– Двойная ставка будет гарантией успеха?
Не сразу сообразив, что слышу вопрос, я промолчал, и это был мудрый поступок, ибо через минуту снова послышалось карканье:
– Тройная!
– Пуст подавится, – пробормотал Керим с дивана.
– Вопрос не в деньгах, а в голове. – Выдавив простодушную улыбку, я постучал пальцем по лбу. – Деньги сюда ума не вложат.
– Зато добавят энтузиазма, – предположил Салудо и отлепился от статуи Ермака. – Давайте, Сергей Михайлович, не будем создавать проблем друг другу. Вы, кажется, решили: пока идет работа, я получаю деньги, так зачем ее заканчивать? Во всяком случае, слишком скоро… – Он повел рукой, заметив мои протестующие жесты. – Я вас не упрекаю, я даже восхищен вашим очевидным здравомыслием. Ученые, они…
– Каталы и кыдалы, – раздалось с дивана.
– …не от мира сего, – невозмутимо продолжал Альберт, – а с этакой публикой бизнес не сделаешь. Я рад, что вы реалист… все мы рады – так рады, что хотели бы выслушать ваши предложения. Может быть, оплата не повременная, а аккордная? Не тройная ставка, а твердая сумма плюс премиальные за скорость? Предположим…
Тут он взглянул на Пыжа, и генеральный молвил веское слово:
– Пять! Пять тысяч и еще столько же, если сдадите работу в марте. К празднику!
Здорово их припекло! – подумал я. Затем, изобразив глубокое раздумье, поинтересовался:
– Это какой же у нас в марте праздник? – Международный женский день, батенька мой. Забыли? Или не знаете по молодости лет? – Ну почему же… Я принялся прикидывать на пальцах. Пересчитал их с мизинца на левой руке до мизинца на правой, потом наоборот и начал по новой. Хрумки с сосредоточенным видом следили за этими манипуляциями, не забывая об остальных делах: Пыж раскладывал банкноты треугольником, Керим зевал и чесал под мышкой, а Салудо пытался отпять у Ермака гранитную секиру. Закончив свои вычисления, я буркнул:
– День солидарности трудящихся мне больше нравится.
– Премия! – напомнил Альберт Салудо.
– А что премия? Все эти премии да аккорды – для лохов, а для серьезных людей желательно нечто другое. Скажем, доля в прибылях.
Словно бомба взорвалась! Пыж, смешав зеленые, подскочил в кресле, из глотки Салудо вырвался странный клекочущий звук, а Керим, с лязгом захлопнув челюсти, тут же раскрыл их вновь, что-то рявкнул на неведомом мне наречии, а затем перевел на русский добротным трехэтажным и почти без акцента.
Затем Альберт сделал шаг ко мне, явно намереваясь похлопать по плечу. Я изящно уклонился.
– Кажется, Сергей Михайлович, мы вас недооценили! И где же нынче таких ученых выпекают?
– В краях заокеанских, – с охотой пояснил я. – Там, понимаете, все реалисты – и бизнесмены, и ученые. Толковый математик там за десять тысяч даже извилиной не шевельнет.
– Там! – каркнул Альберт, махнув дланью в сторону Ермака. – А мы – здесь! – Он ткнул пальцем в пол.
– Бог повсюду велел делиться, Альберт Максимович. И там, и тут.
Наступила тишина. Мои хрумки обсасывали преподнесенную пилюлю, соображая, что их работник не так-то прост и, вероятно, знает, почем его извилины. Я полагал, что это верный ход – да и не я один, а вся заокеанская научная общественность. Есть сорок методов, как уклониться от нежелательного контракта, и лучший из них – действовать понаглее и требовать сразу миллион. Или миллиард, смотря по ситуации. После чего заказчик уходит, вращая пальцем у виска.
Однако в этот раз не вышло – то ли ментальность в наших краях иная, то ли моих хрумков и в самом деле припекло. Пыж снова пересчитал двенадцать сотенных, покосился на Керима, бросил взгляд на Салудо и вымолвил:
– Цена вопроса? Сколько вы хотите, отец родной?
– Я, Петр Петрович, тухлыми яйцами не торгую. Найду решение, будет цена. Ну а не найду…
Я развел руками и поднялся, но на пути к дверям стоял Салудо. Физиономия Альберта была, как обычно, равнодушной, бесцветные глазки уставились не на меня, а куда-то вбок, и все же в его лице и позе чувствовалось что-то угрожающее. Удав, готовый броситься на кролика, а кролик – вот он кролик, я!
– Позвольте пройти, Альберт Максимович.
– Позволю, Сергей Михайлович. Только хочу дать на прощание совет: помните о нашем разговоре. О том, насчет тети.
– Я вам сказал, что тети у меня нет.
– Ну кто-то же имеется… кто-то дорогой и близкий.
– Друг, – промолвил я, – лучший друг с незабвенного детства. Я за него в огонь и в воду, а он за меня – горой… И знаете, где он служит? В налоговой полиции.
Альберт нахмурился, Керим грозно запыхтел, а физиономия Петра Петровича перекосилась, став похожей на маску недоброго вестника из древнегреческой трагедии.
– Не поминай дьявола всуе, а то до беды недалече… – Он театрально перекрестился и передвинул зеленые на краешек стола. – Это вам, Сергей Михайлович. Берите, батенька мой, и считайте данную сумму авансом, в счет вашей доли грядущих доходов.
– Авансы обязывают, – заметил я. – К чему торопиться? Будет результат, будет и аванс.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});