– Много у тебя пива? - Спросила я.
Рен вопросительно приподнял брови, затем перевел взгляд на бутылки.
– Достаточно. Хочешь?
– Да, если ты не против.
Он открыл одну из стоящих на земле бутылок и протянул ее мне. Пиво оказалось крепким и горьким, но мне было все равно. В любом случае, оно подходило под мое внезапно упавшее настроение куда больше, чем чай. Перелив половину бутылки в пустую кружку, я молча смотрела в костер, стараясь не думать о сидящем напротив человеке. Он продолжал будить во мне глубокое, неподдающееся описанию, но так прочно зацепившееся корнями у меня в душе чувство.
Любовь. Именно это слово подходило сюда больше всего, и я снова вздохнула. Отчего-то стало очень грустно. Я подняла кружку и залпом опустошила ее до дна.
Рен медленно покачал головой:
– И что я буду делать с тобой пьяной?
– А что ты будешь делать со мной трезвой? - Не поднимая головы, спросила я, выливая остатки пива из бутылки.
– Я еще не решил. - Ответил он.
Я пожала плечами и стала смотреть на полыхающие поленья. Некоторое время мы сидели молча. Яркие искры зигзагообразно взвивались вверх и растворялись в непроглядной темноте бескрайнего ночного неба.
– Ты всегда занималась витражами? - Нарушил тишину Рен.
Его вопрос несколько удивил меня.
– Почти.
– Почему?
– Мне всегда нравилось создавать красивые вещи. Превращать кусочки стекла в картинки, чтобы люди смотрели и радовались… - Я чувствовала, что выпитое спиртное усиливает жажду поговорить. Видимо, то же самое чувствовал и Рен. Я не стала противиться странному сентиментальному порыву и продолжила. - Обычное стекло есть в каждом доме, но мало кто представляет, что его можно раскрасить и превратить в мозаику. И я никогда не знаю, что именно получится в следующий раз, но всегда уверена, что это будет красиво.
Я помолчала.
– А чем занимался ты?
– Разными вещами. Но больше всего убивал.
– Зачем?
– Это моя работа.
– И ты ничего не чувствуешь, когда убиваешь?
Прежде чем ответить, Рен некоторое время рассматривал блики на бутылке.
– Чувствую. - Он поднял лицо и посмотрел мне в глаза. - Тебе кажется странным, что я способен чувствовать?
– Нет… - Тихо ответила я. - Не кажется.
Он отвернулся и замолчал. Чтобы уйти от скользкой темы, я снова перевела разговор на себя:
– Я всегда мечтала выучиться рисовать. Не просто собирать картинки из стекла, а мастерски владеть кистью. Чтобы у меня была целая коллекция масляных красок всех оттенков, которые только возможны, и тогда бы я выучилась рисовать пейзажи. Вот только для этого надо поступить в Каннскую академию художеств…
Я замолчала, оборвав предложение посередине.
– И в чем проблема?
Тоска медленно сжала сердце.
– Ни в чем. - Коротко ответила я и сделала большой глоток из кружки.
Мысли непроизвольно вернулись к прежним мечтам и прежней жизни, какой она когда-то была… Мне вспомнились веселые посиделки с пирожными у Лайзы, посещение вечеров моды вместе с Саймоном, прогулки в парке за домом, когда солнце уже садится, и гладкая поверхность озера отражает его розовые лучи. А когда ветерок пробежит по водной поверхности, она вдруг покрывается рябью, и тогда утки неторопливо покачиваются на теплых волнах…
– Что с тобой? - Пристально глядя на меня, спросил Рен.
Мне показалось, что я расслышала в его вопросе озабоченность, и это заставило меня грустно улыбнуться.
– Ничего, все в порядке.
– В порядке?..
Он продолжал смотреть, а я тонула в его глазах. В те редкие моменты, когда они оттаивали (а может, это всего лишь свет от костра?) я чувствовала, как мое сердце начинает гулко стучать в груди, а голову наполняет одно единственное желание, чтобы он смотрел на меня всегда, вечно. Чтобы бы его взгляд окутывал меня, заворачивая в теплую шаль, защищая и оберегая. Я рассматривала его красивое лицо, любовалась сильными руками, скользила по обнаженной груди… Вот он - человек, который изменил всю мою жизнь. А я все так же сильно люблю его, может быть даже еще сильнее, чем прежде…
– А ведь это все из-за тебя… - Вдруг тихо прошептала я.
– Что из-за меня?
– Все поменялось из-за тебя… - Крохотный молоточек в голове задребезжал, предупреждая, что я ступаю на опасную дорожку.
Рен прищурился.
– Продолжай…
– Нет. - Я вдруг поняла, что этот разговор добром не закончится.
На поляне повисла напряженная тишина.
– Я пойду спать. - Сказала я, поднимаясь.
– Никуда ты не пойдешь. - Тихо, но твердо произнес он.
Желание покинуть это место и скрыться в палатке сделалось непреодолимым.
– Я хочу уйти отсюда.
– Сядь! - Жестко приказал он.
– Нет! - Взвизгнула я и кинулась к палатке.
Пивная бутылка звякнула о землю, краем глаза я успела заметить, как Рен сорвался с места. Через секунду он прижал меня спиной к дереву. Я часто дышала, слушая, как сердце выбивает барабанную дробь, а кровь тяжело пульсирует в висках. Рука Рена лежала на моей шее, готовая сжаться, как только я попытаюсь вырваться, а колено, безжалостно раздвинув мои ноги, пресекло любые попытки сдвинуться с места.
– Я не давал согласия на твой уход. - Тихо сказал он. - Мы не закончили разговор.
Я продолжала молчать, чувствуя себя, как загнанный зверек.
– Отпусти меня. - Жалобно попросила я.
Рен молча рассматривал мое лицо.
– Почему ты сказала это?
Я попыталась отвернуться, но он не позволил, рывком вернув мое лицо в прежнее положение.
– Что произошло из-за меня?
– Рен, не надо…
Он вдруг дотронулся пальцами до моей щеки. Одна его рука продолжала сдавливать мою шею, а другой он плавно гладил полыхающую кожу.
– В чем дело… - Прошептал Рен, наклоняясь к моему уху. - Я хочу знать то, что ты хотела мне сказать.
Вдыхая до боли знакомый запах его кожи, я чувствовала, что не могу больше держать все внутри. Слишком давно я хотела сказать это, слишком долго я мечтала произнести эти слова вслух. Сколько раз, лежа на жесткой кровати Корпуса или мчась по темной дороге в Минбург, я представляла этот момент. И вот он настал.
Глядя в его глаза, я поняла, что не могу больше сдерживаться.
– Я… - От волнения я не узнала собственный голос.
– Я слушаю тебя…- Его губы почти касались моего уха, а раскаленное дыхание обжигало кожу.
– Я люблю тебя.
Его рука застыла и будто похолодела. Рен медленно отклонился назад. Если в первую секунду мне удалось увидеть на его лице растерянность, то в следующее мгновенье оно застыло, и он хрипло произнес: -… Что ты сказала?
Я попыталась сглотнуть, но его рука давила на мою шею столь сильно, что я едва не закашлялась. Он смотрел на меня, и в глазах его по очереди промелькнуло сначала недоверие, затем удивление и, наконец, они медленно затянулись гневом. Челюсти его сжались, а красивые губы растянулись в недоброй усмешке.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});