соблюдение призового права стало подвергать рейдер дополнительному риску, командир вспомогательного крейсера сразу же перестал им следовать. Добавим, что международное морское право не считает гражданских моряков комбатантами (то есть участниками боевых действий), а поэтому их задержание и объявление военнопленными с самого начала не укладывалось в рамки «рыцарственного поведения», хотя и было необходимо для соблюдения тайны.)
SKL выделил «Атлантису» район патрулирования в средней части Атлантики, приблизительно в тысяче трехстах милях к востоку от побережья Южной Америки. Здесь рейдер должен был встретиться с немецкими кораблями снабжения «Альстеруфер», «Дрезден» и «Бабитонга», а также кораблем снабжения подводных лодок «Нордмарк» и рейдером «Корморан» — «Судном № 41».
Но когда «Атлантис» прибыл на место встречи, здесь его ждал только «Дрезден». Рогге встретился с его командиром, бравым и кривоногим капитаном Вальтером Джагером и ощутил, что что-то здесь неладно. «Дрезден», бывший лайнер Северогерманского Ллойда, должен был снабдить «Атлантис» свежими фруктами и овощами, в которых люди крейсера отчаянно нуждались. Однако капитан Джагер сконфуженно сообщил Рогге, что у него нет свежей еды.
Оказалось, что по каким-то причинам германский военный атташе в Бразилии приказал переправить все свежее продовольствие на «Бабитонгу». Когда оба капитана — Джагер и капитан «Бабитонги» объяснили ему, что «Бабитонга» не имеет холодильников достаточной вместимости, чтобы хранить свежую еду, атташе приказал двум капитанам исполнять его приказы, или они столкнутся с неприятностями.
Рогге был разгневан столь тупым идиотизмом. Здоровье его команды ухудшалось, так как витаминные капсулы, имевшиеся в аптечке судна, постепенно начали терять эффективность. Команда крайне нуждалась в свежих продуктах, и вот теперь опять оказалась обделена — что еще раз продемонстрировало некомпетентность берлинского штаба и неэффективность его действий. Рогге счел действия германского атташе преступными, что и отметил в своем судовом журнале.
«Дрезден» обеспечил «Атлантис» всем, чем смог — помидорами, свежей водой, смазочными материалами и древесиной. Как только команды закончили перемещение грузов, капитан Рогге приказал Джагеру оставаться в этом районе, пока «Атлантис» не сможет найти «Корморан» и не узнает, имеет ли этот рейдер каких-нибудь пленных, чтобы передать их на «Дрезден».
Когда «Атлантис» в три часа после полудня 17 апреля расстался с «Дрезденом», Рогге и не предполагал, что вскоре попадет в центр международного инцидента — а также что его собственный корабль будет нуждаться в камерах для пленных «Дрездена».
Через четыре часа после расставания с «Дрезденом» «Атлантис» заметил на юго-востоке довольно большое судно. Оно двигалось почти полностью затемненным, однако сверкающий лунный свет прекрасно обрисовывал на небосклоне его необычный силуэт с четырьмя мачтами. Только однажды Рогге видел такой корабль — во время посещения Англии в 1937 году, в составе команды, представлявшей германский флот на гонках шестиметровых яхт, которые были частью церемонии коронации короля Георга VI. После гонок Рогге поинтересовался у британских офицеров, может ли он нанести визит в королевский военно-морской колледж в Дартмуте. Английский офицер с готовностью сделал одолжение, устроив для Рогге персональную поездку туда. Во время пребывания в Дартмуте Рогге заметил несколько странно выглядевших четырехмачтовых кораблей и спросил сопровождающего о них. Британский офицер сообщил Рогге, что это «Бибби» — трехпалубный четырехмачтовый лайнер. Несколько таких судов были мобилизованы в качестве быстроходных транспортов еще во время Первой мировой войны, и Королевский военно-морской флот до сих пор сохраняет их в таком качестве — как транспорты для быстрой переброски войск.
Прошло четыре года, но капитан Рогге был уверен — он видит один из тех самых английских лайнеров. Корабль отвернул от «Атлантиса» и начал идти очень беспорядочными зигзагами, быстро и нерегулярно поворачивая из стороны в сторону, что было нехарактерно для хорошо обученных команд английских торговых судов. Рогге заподозрил, что встреченное судно является вооруженным вспомогательным крейсером с экипажем из профессиональных моряков Королевского флота, которые сейчас пытаются представить свой корабль испуганным торговым судном.
«Атлантис» лег на курс преследования и теперь держался позади неизвестного судна, не упуская его из виду. Рогге планировал продолжать сближение до рассвета и атаковать противника без предупреждения. Если это на самом деле был замаскированный крейсер, немецкий командир не хотел давать ему шансов организовать сопротивление. В любом случае было необходимо воспрепятствовать попыткам корабля отправить сообщение по радио. Новый район патрулирования «Атлантиса» был меньше, более узким и гораздо более тяжелым для патрулирования, и любой сигнал тревоги мог немедленно навлечь на «Атлантис» серьезную опасность.
Когда «Атлантис» приблизился, лайнер «Бибби» действительно вышел в эфир и потребовал от приближающегося корабля назвать себя. Опасаясь, что следующее сообщение судна будет сигналом «SOS», Рогге приказал расчехлить орудия и открыл огонь с расстояния в 8400 метров. Первый залп был дан в 5:55 утра, снаряды легли с недолетом примерно в двадцать метров, но точно по линии мостика судна противника. Второй залп упал с перелетом, определив пристрелочную дистанцию для артиллеристов. Всего немцы выпустили 55 снарядов, добившись девяти попаданий. Один из первых снарядов поразил радиорубку, другой попал в машинное отделение, два пробили борт у ватерлинии, а остальные пять взорвались в палубной надстройке.
Корабль повернулся к «Атлантису» бортом, включил свои огни и спустил оставшийся в котлах пар. Рогге заподозрил неладное, когда спасательные шлюпки начали торопливо спускаться вниз, переворачиваться и тонуть в суматохе бегства. Несколько шлюпок перевернулись, некоторые криво болтались на шлюпбалках, а другие болтались на волне, имея на борту лишь одного или двух пассажиров. Кругом пронзительно кричали охваченные паникой люди.
Лучшее описание этой эвакуации было оставлено Чарльзом В. Мэрфи, американским журналистом, который оказался на борту тонущего судна:
«Говорят, что команда спустила шлюпки очень быстро и в полном порядке. Но забывают упомянуть, что как только сами моряки оказались в безопасности на шлюпках, их поведение стало отвратительным. Они кричали и ревели во всю мощь своих легких, они пытались быстро грести от места гибели корабля, когда шлюпки не были заполнены даже наполовину.
Поскольку мы не могли понять их, а они — нас, мы пережили ужасные минуты, пытаясь управлять шлюпками».
Когда солнце начало уходить за горизонт, лайнер уже имел большой крен на левый борт, а затем равномерно осел в воде на 12 футов ниже ватерлинии. Моор и Феллер спустились в отдельную шлюпку, намереваясь помочь вернуть спасательные шлюпки в изначальное положение, — и были потрясены, обнаружив в лодках только охваченных паникой членов команды, в то время как испуганные пассажиры умоляли о помощи с корабля и из окружающей воды.
Немецкий экипаж спустил несколько больших моторных катеров, чтобы собрать пассажиров, болтающихся в холодном море, и снять тех, кто толпился на борту тонущего судна.
Когда Моор поднялся на борт