Читать интересную книгу Месть Мориарти - Джон Гарднер

Зегорбе откланялся, и Мориарти вышел вместе с ним из комнаты. На улице было тихо. Попрощавшись за руку с Профессором, испанец повернулся к экипажу, и в этот момент Терремант вопросительно посмотрел на своего хозяина.

Мориарти ответил взглядом, ошибиться в значении которого было невозможно, и коротко кивнул.

Терремант кивнул в ответ, после чего помог пассажиру подняться. Однако прежде чем занять свое место, он наклонился, сунул руку под днище, нащупал висевший возле оси крюк и накинул его на спицу ближайшего к тротуару колеса. Поднявшись на скамью, Терремант тронул лошадь в направлении Прейд-стрит, тем самым приведя в движение незамысловатое, но оригинальное устройство, своего рода реле времени.

К закрепленному на спице крюку была привязана прочная рыболовная леска из овечьей кишки, которая, проходя под днищем кэба, исчезала в приличных размеров деревянном ящичке, расположенном в аккурат под сиденьем для пассажира.

В ящичке находились два предмета: старый кремневый замок, взятый из пистолета с обрезанным стволом и рукояткой и надежно привинченный к днищу в вертикальном положении; и плотно спрессованный брусок динамита.

Устройство придумал сам Мориарти, не доверявший громоздким электрическим батареям, столь часто используемым при изготовлении самодельных бомб. Конец лески был привязан к спусковому крючку кремневого замка, находящегося во взведенном состоянии. При движении кэба, леска наматывалась на спицу и в какой-то момент дергала спусковой крючок. Курок падал, высекая искру и поджигая порох, который вспыхивал на несколько секунд. От этого огня загорался фитиль, второй конец которого вел к заложенному в динамите капсюлю.

Основываясь на опыте проводившихся ранее испытаний, Терремант знал, что с момента начала движения до взрыва проходит примерно три минуты. Он не стал бы устраивать взрыв посреди оживленной улицы, но Мориарти потребовал, чтобы бомба взорвалась на глазах у его европейских партнеров.

— Чтобы поверить, нужно увидеть, — заявил он. — В противном случае даже самый суровый урок на пользу не пойдет.

В этот день движение на Прейд-стрит не отличалось большой интенсивностью, и тем не менее Терремант старался держаться подальше от тротуара и других экипажей. Кэб уже набрал ход, когда Терремант увидел у перехода группку монашек, направлявшихся, наверное, в находящуюся неподалеку больницу Святой Марии. Проскочить вперед он не мог — дорогу блокировал большой двуконный экипаж. По его расчетам, в запасе оставалось не более минуты.

Резко потянув поводья и одновременно огладив бока лошадки горячим кнутом, Терремант взял вправо, рассчитывая обойти мешавшую ему повозку. Одна из монашек сердито крикнула, но ему было не до нее — Терремант направил кэб в открывшийся узкий коридор.

До взрыва оставались считанные секунды. Терремант отбросил поводья, повернулся и прыгнул на тротуар. Лошадь, почувствовав свободу, добавила прыти. Со всех сторон уже неслись возмущенные крики, а какой-то смельчак даже попытался — к счастью для него, безуспешно — схватить болтающиеся поводья.

Прокатившись по камням, Терремант поднялся и сломя голову помчался по Кэмбридж-стрит.

Прежде чем взорваться, кэб успел пролететь еще целый квартал и уже приближался к железнодорожному вокзалу.

Ярко-алое пламя вырвалось вдруг из-под днища, и тут же грохнул взрыв. Куски дерева и металла полетели во все стороны — один осколок разбил витрину бакалейного магазина с выставленными в ней образцами фруктов и зелени, другие просвистели мимо.

Среди криков боли, отчаяния и ужаса пронзительно заржала лошадь. Соскочившее с оси колесо еще катилось вперед, и когда дым рассеялся, а крики стихли, взору перепуганных горожан предстала ужасная картина: несущаяся по улице лошадь и влачащиеся за ней горящие останки кэба.

Несколько смельчаков попытались ее остановить, но охваченное паникой животное каждый раз вырывалось и продолжало свой безумный забег. В какой-то момент вознице встречного кэба едва удалось уйти от столкновения, буквально подняв на дыбы перепуганную кобылу.

Шум, крики, вопли, мчащаяся по улице лошадь с пылающим каркасом, скрежет железа о камень — все это сплеталось в общую картину ада.

Какой-то мальчонка лет двух или трех, неведомым образом оказавшийся посредине дороги, словно врос в землю, увидев летящее на него чудовище. Няня мальчика с перекошенным от ужаса лицом застыла неподвижно на тротуаре.

Все закончилось бы трагически, если бы не патрульный, совершавший обычный обход. Бросившись наперерез лошади, он намертво схватил волочившиеся по земле поводья, заставив животное отвернуть в сторону и разминуться с ребенком на пару дюймов. Проскакав, вышибая подковами искры, еще ярдов пятьдесят, лошадь перешла на шаг и наконец остановилась.

Собравшиеся в зарезервированной для Зегорбе комнате, гости вздрогнули, услышав взрыв, замерли на мгновение, а потом бросились к окнам.

Все, кроме Мориарти.

— Gott im Himmel![66] — вырвалось у Шлайфштайна.

Санционаре осенил себя крестным знамением.

— Снова ирландские динамитчики?[67] — прошептал заметно побледневший Гризомбр.

— Не думаю, — спокойно заговорил Мориарти. — Боюсь, джентльмены, этот маленький взрыв есть дело моих рук. Можете, если угодно, почтить память Эстебана Зегорбе, отправившегося теперь в Кенсал-Грин.[68]

— Так вы его?.. — ахнул Гризомбр.

— Если общество и нуждается сейчас в чем-то, — не повышая голоса, продолжал Мориарти, — так это в дисциплине. Будьте готовы, когда ничего другого не остается как использовать даже самые крайние меры. Скажите, Жан, как бы поступили вы, оказавшись на моем месте? Как отомстили бы остальным?

Гризомбр неловко переступил с ноги на ногу.

— Наверное, отыскал бы всех и с каждым расправился по очереди, как вы, мсье Профессор, с Зегорбе.

— А вы Джи-Джи?

— Поступил бы точно так же, — кивнул Санционаре. — Вы были милосердны к нам, Профессор. Я бы действовал безжалостно.

— Вильгельм?

— Я, герр Профессор, тоже убил бы всех — в гневе и во имя мести.

— Теперь вы знаете, что случилось бы с каждым из вас в отдельности или со всеми вместе, если бы вы не осознали несомненных и очевидных выгод от нашего объединения под моим руководством. Надеюсь, у вас не осталось сомнений в силе моей воли. — Мориарти помолчал. — А теперь, джентльмены, предлагаю как можно скорее покинуть этот дом. Вскоре вам предстоит вернуться к себе домой, и нам еще многое нужно обсудить.

Вечером Профессор присоединился к сидевшей у камина в гостиной Сэлли Ходжес.

— Ты похож на кота, добравшегося до сметаны, — заметила с улыбкой Сэл.

— Да, да, — пробормотал Мориарти, всматриваясь в танцующие на углях язычки пламени и пытаясь разглядеть в них знакомые лица.

Сэл повернулась, устраиваясь поудобнее и кладя ноги на обитую кожей скамеечку.

— Как бы мне хотелось, чтобы это поскорее закончилось, — вздохнула она, поглаживая себя по животу.

— Да. Мне тоже, — рассеянно согласился Мориарти, думая при этом вовсе не о приближающихся родах, а о своих делах.

Сэл слегка нахмурилась, отчего вокруг глаз тут же проступили гусиные лапки, поджала губы, потом улыбнулась и вернулась к прерванному занятию: подведению бухгалтерских итогов за неделю. На этот раз оба ее заведения сработали с большой прибылью, так что Мориарти мог быть доволен. Да, ее девочки трудились вовсю. Денно и нощно. На мгновение ее отвлек шорох карт.

Руки Профессора двигались как будто сами собой, и карты послушно перестраивались, меняли масть, складывались в нужные сочетания. Мысли его, однако, были далеки от пятидесяти двух разрисованных картонок. В какой-то момент над пышущими жаром углями промелькнуло гримасничающее, обезображенное болью лицо Зегорбе.

Чуть раньше, прежде чем прийти в гостиную, он достал из ящика стола книжечку в кожаном переплете и перечеркнул по диагонали посвященные испанцу странички. Вот и еще один счет закрыт. Остался последний. Воистину, месть слаще меда, размышлял Мориарти, глядя в огонь. Ничто не доставляло ему такого удовольствия, как разработка и осуществление планов мщения. До сих пор удавалось все: Шлайфштайна — соблазнить кражей драгоценностей; Гризомбра — поймать с фальшивой «Моной Лизой»; докучливого шотландца, Кроу, — вовлечь в ловушку адюльтера и довести едва ли не до безумия; Санционаре — взять на крючок, сыграв на его похоти и жадности. И даже смерть Зегорбе принесла дивиденды, послужив предупреждением и став уроком для остальных.

Остался только Холмс, но и для него план был уже готов.

А после Холмса все можно будет начинать сначала.

Мориарти уже ощущал свою власть. Все крупные преступления в Европе — ограбления, кражи, мошеннические аферы — будут осуществляться только при его поддержке и с его одобрения. Он распространит свой контроль повсюду, без его ведома вор не запустит руку в чужой карман, шлюха не раздвинет ноги, взломщик не подберется к сейфу.