Я окидываю его взглядом и хватаю в кулак волосы и он ухмыляется, когда отрываю его лицо от своей шеи. — Тогда продолжай. Сделай так, чтобы мне было хорошо.
— Ты хочешь кончить? — Он щелкает бедрами в знак вопроса.
Киваю, и стон вырывается из меня, когда он снова нажимает на эту точку.
— Держись крепче, или я трахну тебя так сильно, что ты упадешь с этого дивана.
Воздух вырывается из меня, и мой опускается от всплеска желания, пронизывающего насквозь. Сила следующего толчка заставляет мои глаза закатиться назад, все тело загорается, требуя еще, еще, еще. Он берет меня жестко и быстро, контролируя и повелевая удовольствием, и у меня нет выбора, кроме как подчиниться.
Крик вырывается из горла, когда я кончаю и хватка Фокса на мне ослабевает. Его толчки становятся все мощнее, когда он ищет разрядку. С глубоким рычанием он напрягается, и его член пульсирует, заполняя мою киску.
Это то, что мне было нужно — он заставляет меня почувствовать, насколько мы живы.
30
МЭЙЗИ
Фокс не собирался выпускать меня из поля зрения в обозримом будущем, но я убедила его, что мне нужно покинуть его переоборудованный склад, иначе сойду с ума, если не выйду ненадолго.
Зуд под кожей убивал, и я не хотела больше сдерживать себя и отказываться от того, что нужно. Обычная рутина йоги не помогала, мне нужен был свежий воздух и что-то нормальное, чтобы отбить воспоминания о вчерашнем обстреле. Я пообещала себе быть осторожной, пока буду проводить время с Теей в пекарне. Фокс попытался засунуть свой пистолет в мою сумочку, но так как он не поместился, а я отказалась носить с собой, и он сказал с окончательной уверенностью, что у меня есть час, прежде чем заберет меня.
— Час и все, — напомнил он мне, когда высадил на главной улице, усыпанной торговыми бутиками, галереями и кафе. — Мне не нравится оставлять тебя здесь.
— Я пью смузи со своей подружкой, а не попадаю в ситуацию жизни и смерти. Он недовольно рычит, и наклоняюсь, чтобы быстро поцеловать его. — Я буду в порядке. Смотри, видишь? Там есть мамы, занимающиеся йогой. Абсолютно безопасно.
Когда жестом показываю на веселые витрины магазинов и женщин, которых я обычно вижу на своих занятиях, толкающих своих детей в колясках среди других покупателей, наслаждающихся летним днем, его точеная челюсть работает. Некоторые люди смотрят в нашу сторону, останавливаясь, чтобы взглянуть на него, пока шепчутся друг с другом, вероятно, распространяя еще больше лжи.
— Ты всегда должна быть готова, — говорит он хрипловато. — Будь осторожна и смотри в оба. Мы до сих пор не знаем, знают ли они, что ты со мной и я бы предпочел, чтобы никто не узнал, если это обезопасит тебя.
Я указываю на пекарню Теи в центре квартала. — Иду прямо туда, ничего не случится.
Если скажу это достаточно раз, я поверю в это.
Он гладит меня по талии. — Если я тебе понадоблюсь, сразу звони. Я вернусь через час и заберу тебя.
Я киваю и смотрю, как Фокс уезжает, любуясь его видом на мотоцикле. Пара женщин в люлемонах и модных вельветовых бейсболках машут мне, когда я иду по тротуару.
— Мы скучали по тебе на занятиях на этой неделе, — говорит одна из них.
— Знаю, извините. У меня перерыв на некоторое время, — предлагаю я с улыбкой. Когда они обмениваются взглядами и наклоняют головы в молчаливом выражении мамы йоги — то есть полностью осуждая, — я добавляю: — Разбираюсь с материалами для первого семестра.
— О, — протянули они в унисон.
— Продолжайте работать над позой журавля и все получится. — Я придаю своему тону жизнерадостность, которой не чувствую. — Все дело в практике, дамы.
Я оставляю их позади и направляюсь к пекарне.
Знакомый голос неподалеку останавливает меня на моем пути. Мама. Нырнув под теневой навес бутика, я прячусь за вешалкой с одеждой и делаю вид, что просматриваю товар, пока не замечаю ее впереди с мэром Тейлором и еще одним мужчиной на буксире. Мне удавалось избегать родителей в Риджвью с тех пор, как уехала, но не думала, что столкнусь с ней в центре города в середине дня. Разве она не должна быть в своем офисе, а не обедать с мэром?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Опять же, мы с Фоксом проследили ее до того заброшенного склада, когда она должна была быть на работе на важной встрече. При мысли о том, что произошло после того, как мы вчера туда зашли, меня пробирает дрожь. Я пришла сюда, чтобы отвлечься от мыслей, роящихся в голове.
Странно смотреть на нее теперь, когда знаю, что она работает с преступниками.
На мгновение я задумалась, не участвует ли мэр в их интригах. Старый мэр был в какой-то степени, поскольку они заставили его пропустить повышение отца с помощью взятки.
Это возможность, которую я не могу упустить, достаю свой телефон и отправляю быстрое сообщение Тее, сообщая, что опаздываю. Она не будет возражать, и это может быть важно, чтобы помочь нам разобраться в происходящем.
Сохраняя непринужденность движений, я проношу свой телефон через стойку и фотографирую их троих, пока разговаривают. Они слишком далеко, чтобы хорошо слышать. Мама выглядит напряженной, а парень с мэром хмурится. Я не узнаю его, и это только усиливает мои подозрения.
Они поворачиваются и направляются в мою сторону. Черт. Я перемещаюсь по распродажным стеллажам бутика и притворяюсь, что поглощена винтажным красным замшевым номером, который, на самом деле, я бы с удовольствием приобрела.
— Мэйзи. — Ни вопроса, ни намека на удивление, что она столкнулась со мной, ни следа беспокойства или раскаяния за то, что сказала мне в ночь моего отъезда.
Я встречаю холодный взгляд моей матери. — Мама. — Мое внимание переключается через ее плечо на мэра. — Мэр Тейлор.
Третий мужчина стоит рядом с мэром. У него подстриженные волосы, и он выглядит грубо, даже в дешевом костюме, натянутом до предела на его бочкообразную грудь. Его стальной взгляд окидывает меня, заставляя мурашки по коже. Наверное, это новый телохранитель.
— Рад тебя видеть, Мэйзи, — говорит мэр. — Надеюсь, ты чувствуешь себя лучше. Твоя мама упоминала, что ты подхватила неприятную желудочную инфекцию, когда я видел тебя в последний раз в стейкхаусе.
— Точно, — говорю я, бросая обвиняющий взгляд на маму. Любая ложь, которую она может придумать, чтобы не выглядеть плохо, — честная игра. — У меня заболел живот.
Частично правда, поскольку мои родители пытались навязать захудалого Сэма Блейка как еще один способ контролировать мою жизнь. Теперь я знаю все их грязные скелеты, которые они прятали от нас с Холденом.
Незаметно, но уголки ее рта поджимаются в знак неодобрения. Она старательно делает вид, что все в порядке, но каждый легкий жест говорит, что я буду сожалеть, если устрою сцену. Годы выученного поведения поднимаются во мне, призывая к ее воле, потому что это не может быть выучено за одну ночь, и я стискиваю зубы.
Ты знаешь? Мне хочется кричать. Ты знаешь, что психи, которые тебе платят, стреляли в меня и Фокса?
— Ты должна быть дома, — говорит мама с хорошо отработанной непринужденностью. Она профессионал в двусмысленных фразах, чтобы донести свой смысл, не вызывая тревоги у тех, кто не знает, какая она на самом деле. — Тебе еще рано выходить на улицу после того, как ты серьезно заболела.
Перевод: прекрати дурачиться и делай, что я говорю.
Сжав губы в тонкую линию и вытягиваю руки вверх в знак неповиновения. — Сейчас я чувствую себя намного лучше.
— Все равно, я бы предпочла, чтобы ты отправилась домой, дорогая.
Телохранитель мэра жутко застыл на мне и одаривает желтозубой ухмылкой, когда я ловлю на том, что он смотрит на меня в третий раз, вместо того чтобы следить за потенциальной угрозой, как и положено телохранителю.
Я передергиваю плечами. — Не думаю, что буду.
Мамины глаза вспыхивают раздражением. — Что ж. Если ты настаиваешь на том, чтобы быть трудным.