***
Верба не бежала – она летела, как на крыльях. Там, впереди, её любимый. Она никогда не думала, что может остаться одна. Всегда кто-то был рядом: сначала из её рода, потом из рода Неясыти. Сейчас, когда из рода Настоящих людей остались только они – Неясыть да Верба, ей стало страшно. Страшно потерять единственного человека, который разговаривает на одном с ней языке. Человека, который помнит и её родителей, и Старуху... Как она, кстати? Выжила или нет?.. Страшно потерять любимого человека.
А с лошадью оказалось быстрее. То расстояние, что она прошла за два дня и один вечер, теперь проскакали за день и полдня. Даже при том, что лошадь постоянно уставала и переходила на шаг, передвигались они гораздо быстрее. Конечно, Верба нервничала и, стоило лошади снизить скорость, сразу же убегала вперёд. Это, конечно, ничего не приносило, кроме усталости: вскоре лошадь снова догоняла девушку, и она продолжала путь, сидя в волокушах.
А ещё ей дали волшебную шаманскую одежду вместо её шкуры. Называется чѣтаны и койтѣка. Всё в красивых жёлтых и зелёных узорах. Сверху – ещё одна койтѣка, только толстая. Непривычно лёгкая, хотя очень тёплая. Верба всё утро тренировалась надевать и снимать её – очень уж трудно попасть маленькими круглыми пугѣwичитэ в дырочки. Снимать оказалось ещё сложней. Только на ноги она отказалась надевать вотэноктэ. Совсем неудобно. Потом привыкнет и будет носить. А сейчас надо бежать к Неясыти.
Но в остальном у неё есть настоящая шаманская одежда! Так скоро Верба и сама шаманкой станет! Одно заклинание она уже знает. То, чему она была свидетелем вчера вечером, сейчас прибавляло сил и заставляло забыть про усталость. Мекхаель – Великий Шаман. Она знала! Он разжёг огонь руками. Просто засунул руки в костёр и дрова вспыхнули!
А сейчас надо бежать. И она бежала. Потом сидела на волокушах. И снова бежала. И снова сидела.
К полудню они приблизились к знакомым валунам. Она, конечно же, снова убежала вперёд. Снег вокруг был испещрён волчьими следами и Верба с тревогой перехватила копьё. А когда поняла, что следам уже несколько дней и можно не бояться нападения, бросилась к входу.
Но нет, никто не смог растащить завал. Волкам, наверно, надоело нюхать недоступную еду и они ушли.
– Эй, Неясыть! Это я пришла. Верба. Неясыть! Ты слышишь меня?
Глава 16. Полевая хирургия
«Вот же стрекоза!» – Думал Михаил. – «Снова умотала. Хорошо хоть недалеко осталось».
Особенно тревожно стало, когда увидел в снегу кучу следов. Предположительно – волчьих. Если они съели парня, то он теперь не знает, что делать, как успокаивать Йв. Вон как девчонка спешила. Но крови, вроде, не видно. Может, и жив.
Из-за края валуна выскочила Йв и замахала руками.
«Значит, здесь безопасно. Но стоит поспешить».
Йв снова исчезла, а когда он повернул за угол, то увидел, как она растаскивает камни. Присоединился к ней и вдвоём они это проделали меньше, чем за минуту. Мужчина уже хотел лезть внутрь, но девушка остановила его.
– Куук, Галѣ! Гѣммо Йѣw тѣкитѣӈ! Тѣкуялӄэwгѣйӈѣӈ! – Крикнула она внутрь и прислушалась.
Потом исчезла внутри. Сам Михаил ничего не расслышал, но это же дикари. Дети природы. У них и чувствительность выше.
– Мекхаель! – Донеслось из-под камня.
Покряхтывая, как старый дед, мужчина на четвереньках пополз на голос. С яркого зимнего Солнца – в каменную темноту. Сослепу вляпался во что-то склизкое и липкое. И шерстяное. Остатки добычи, что ли? Почувствовал, как рука Йв тянет его куда-то вбок.
Наконец, проход закончился. Свет, загороженный человеком, попал в пещерку, и Михаил смог оглядеться. Возле входа лежало тело молодого неандертальца. Исхудавший, аж рёбра видны. Голова – сплошная копна спутанных волос, в которых непонятно, где борода переходит в шевелюру и в заросли на груди.
В самом проходе лежит заскорузлая шкура с протухшими кусками мяса. Именно в них вляпался Михаил. Теперь руку отмывать от вони. С другой стороны от паренька прямо в потухшем костровище сидела Йв.
«Эх! Не умеет она ещё беречь одежду. Зачем вообще девчонки её снарядили? Сидит, плачет, парня по голове гладит. Помер, что ли? Надо проверить».
Михаил приложил два пальца к шее аборигена. Долго ничего не чувствовал. Но удалось-таки настроиться. Сердцебиение на грани определения. И редкое – удар в две-три секунды.
«Силён парень. Вон как ему ноги разворотило. Неделя почти без лечения – а он всё ещё жив. Как говорится, если пациент хочет жить, то медицина бессильна!»
Ноги парня распухли. Хоть и не сильно. Наверно, холод помог. Левую голень покрывала большая короста крови. Засохла давно, но на пол до этого натекло прилично.
Первичный осмотр закончен.
– Жив твой парень!
– И?
– Жив, говорю. Только... Спит.
Михаил ткнул в грудь пациента и показал спящего человека.
– Койѣлӄэтѣӈ. – Закивала Йв.
– Ага, крепко спит. Будем его вытаскивать. Только проверю, что с ногами.
Так же, как летом с ногой Ирины, попробовал прочувствовать состояние костей. Но то ли рука соскользнула, то ли пациент попался нервный – но больной очнулся. Михаил, на всякий случай, попросил Йв крепко держать руки парня. И не зря. Когда пациент очнулся, то попытался то ли убежать, то ли подраться. С первой попытки не удалось – Йв удержала, а потом она торопливо заговорила. Парень замер, но продолжал смотреть на Михаила расширенными от ужаса глазами.
Вождь чертыхнулся и снял очки. Как он мог забыть то неизгладимое впечатление, что произвёл недавно на девушку? А та что-то говорила и говорила. Не сразу, но парень успокоился.
Пожалуй, пора познакомиться. Стоило это сделать сразу. Но пациент был в отключке, и этот пункт этикета Михаил пропустил. Надо нагонять. Он уже начал представляться, когда в голову пришла очередная гениальная мысль. Напоить, блин, человека надо. В смысле – дать жидкости. У него наверняка обезвоживание. Михаил отцепил фляжку от пояса и поднёс к губам парня. Больной пытался сфокусировать глаза на том, что ему суют, и ничего не понимал.
– Ӄиwwичги! – Произнесла девушка, и парень открыл иссохшийся рот.
«Сколько он уже без воды?» – Прикидывал Михаил, всё сильнее наклоняя фляжку. Вскоре пациент прикончил всю воду. Михаил со вздохом поболтал последними каплями и прицепил пустую флягу обратно на пояс. Не жалко – по крайней мере, от воды парню явно стало лучше. В глазах появилась осмысленность. Он посмотрел внимательно на обоих, потом удивлённо – на девушку:
– Йѣw?
Вышло плохо, но его, кажется, поняли:
– И! Гѣммо Йѣw тѣкитѣӈ.
– Так, ребята. – Прервал их Михаил. – Это, конечно, очень трогательно. Но давайте закончим с этим. Для начала познакомимся. Я Михаил.
Он ткнул себя в грудь и попробовал произнести так, как услышал от неандерталки:
– Мекхаель.
Потом ткнул пальцем в грудь парню. Тот открыл рот, чтобы ответить, но смог только прохрипеть что-то невнятное.
– Галѣ, – перевела его спутница. – Ѣнно Галѣ.
Потом наклонилась и зашептала таинственно на ухо парню:
– Ѣнно Меӄаель. Ѣнно майӈаӈѣлҕѣну китѣӈ.
И при этом так странно косилась на Михаила, что тому снова стало не по себе. Своё имя он уже выделял в речи неандерталки. Сейчас же, кроме имени, в словесном мусоре мелькнуло ещё кое-что знакомое – «майна́нолго́ну». Это «майнанолгону» он уже слышал. Буквально вчера, когда костёр разжигал «волшебством». И тут два варианта: либо его признали крутым волшебником, либо опасным демоном. Хотя, нет. Ещё два вырисовываются: нейтрально-бытовое (а ничо так – огонь разжигает) и нейтрально-опасливое (колдун – полезно, но опасно). И если вчера Михаил, глядя на Йв, мог подумать про первый вариант. То сейчас – ближе к последнему. Очень уж внутренне подобрался Га́лё (именно так расслышал Михаил имя неандертальца).
Радует, что в глазах нет ужаса. Значит, демоном не считают. А сейчас надо продолжать. Михаил привлёк внимание парня: