Читать интересную книгу Пепел удачи - Дмитрий Политов

Пожалуй, единственным успехом «Паллады» и оставшихся «незабудок» можно было считать повреждение трех «Гневов»[20], но и тех не удалось добить – моментально подоспевшие товарищи горой встали на их защиту. Так что, подводя неутешительные для беглецов итоги, можно было констатировать, что шансы дождаться выполнения задания посланной на Каледонию разведывательно-диверсионной группы, снять ее с планеты и смыться стремительно таяли, неумолимо приближаясь к нулю. Неизвестным оставалось лишь время, которое должно было понадобиться русским кораблям на «окончательное решение тсианского вопроса».

Егор, тихо дуревший от постоянного напряжения и лошадиных доз стимуляторов, иногда задавался вопросом – а почему, собственно, командование Пятой эскадры не стало даже пытаться вступить с ними в переговоры и сразу отдало приказ на атаку? Неужели у него имелось столь однозначное распоряжение вышестоящего руководства? Боялись, что «ярославичи» могут удрать, унеся с собой слишком важные сведения, и потому решили не тянуть резину? А может, испугались, что беглецам удастся поставить под свой контроль не одну, а все другие «незабудки»? Или не желали допустить возможного соединения их с флотом «демократов»?

Как ни прискорбно, но с достаточно большой долей вероятности истинной могла оказаться любая из этих причин, равно как и другие, недоступные разумению капитан-лейтенанта. Поэтому гадать можно было хоть до второго пришествия и с тем же успехом. Но вскоре все эти размышления отошли на второй план.

На связь наконец-то вышли десантники с Каледонии. Егор узнал об этом, когда получил срочный приказ поддержать группу всеми доступными средствами с указанием точных координат «ярославичей» и их наземных противников. Исходя из этого, можно было сделать вполне однозначный вывод: спецназовцы выполнили задание, но напоролись в момент отхода на врага. И теперь их маленькая группка вела там неравный бой, дожидаясь экстренной эвакуации. Только до нее еще предстояло дожить. И там, на планете, и здесь – в космосе!

А ведь снова накаркал! Когда «Паллада» уже почти подобралась к планете, операторы наблюдения засекли притаившиеся на ее орбите русские корабли. «Торжественный комитет по встрече» пока выжидал, чтобы долбануть «незабудки» всеми наличными средствами, как только они подойдут поближе и, если бы не профессионализм экипажа «Паллады», преследователям бы это вполне удалось. Скорее всего, на этом история беглецов и закончилась бы, а так звездолеты обрушились на врага сами, опередив его буквально на секунды. Но в условиях космического боя это было очень существенно.

Несколько удачных залпов превратили в груды металлолома два крейсера, но остальные, поняв, что их секрет раскрыт, словно взорвались многочисленными залпами, поливая «незабудки» градом ракет и снарядов. Положение «ярославичей», ко всему прочему, здорово осложнялось тем, что им кровь из носу требовалось отправить на Каледонию транспорт, но выполнить этот маневр под ожесточенным обстрелом и неумолимо надвигающимися сзади тяжеловесами Пятой эскадры представлялось делом почти нереальным.

И это наглядно продемонстрировал рванувшийся от борта «Паллады» челнок. После каскада головокружительных фигур пилотажа его все-таки настигли выпущенные вдогонку «Немезиды», сполна оправдав свое грозное имя[21]. Багнюк, не скрывая эмоций, разразился проклятиями, искренне переживая гибель одного из своих лучших пилотов. Гарутин, явно сгоряча, потребовал было немедленно отправить следом еще один транспорт, но тут же отменил это распоряжение – запас десантных челноков, находившихся в трюме БДК и специально предназначенных для действий в условиях неподавленного ПКО противника, был отнюдь не безграничным, равно как и число пилотов, способных ими управлять.

Огневая дуэль тем временем перешла в затяжную фазу. Противники активно маневрировали, стараясь занять наиболее выгодную позицию, атаковали и защищались. Имперцы медленно, но верно загоняли «незабудки» под удар своих основных сил. При иных обстоятельствах Звонарев обязательно восхитился бы недюжинным мастерством гвардейцев, но сейчас ему было не до пения дифирамбов противнику – он, как и все его коллеги, напряженно работал, выполняя множество операций, призванных обратить неприятеля в ничто. Но, несмотря на все чудеса профессионализма, которые они демонстрировали, чаша весов все больше и больше склонялась на сторону имперцев.

Багнюк совершил маленькую ошибку, но она стала фатальной. «Зевс»[22], опознанный боевым компьютером, как «Академик Уткин»[23], ловко подловил звездолет на неудачном маневре и влепил в него добрую дюжину снарядов главного калибра. Какая ирония судьбы: «Зевс» против «Паллады»! Вот только «ярославичам», отчаянно борющимся за жизнь своего корабля, нынче было не до того, чтобы раздумывать над этим. Их «незабудка» получила серьезные повреждения двигателя и разом утратила свое преимущество в скорости. Да и с выполнением простейших маневров дело теперь обстояло не очень здорово.

В этот драматический момент, когда казалось, что все вот-вот закончится, Гарутин решительно воспользовался своим, пожалуй, последним козырем. Егор с ужасом увидел, что все управление кораблем вдруг перешло в ведение одного человека. Все, что могла дать своему экипажу техника тсиан, сосредоточилось в руках Гарутина!.. Или Багнюка?!

Звонарев даже в самых смелых фантазиях не смог бы себе представить, как это вообще возможно. Пройдя долгий путь от желторотого кадета до офицера императорского Флота и будучи профессионалом до мозга костей, Егор великолепно представлял, что такое боевой корабль! Один человек, даже будь он семи пядей во лбу, по определению не мог пропустить через себя и взять под свой контроль великое множество самых разнообразных процессов, составлявших внутренний «ток жизни» исполина, каким являлся звездолет тсиан!

Многочисленные запросы, в которых сквозило недоумение, густо смешанное с пока что только зарождающейся тихой паникой, посыпавшиеся на командный мостик, свидетельствовали, что те же мысли пришли в головы очень многим офицерам. Но командирский канал оказался закрытым наглухо. Ни Гарутин, ни Багнюк не отзывались. Наблюдать за происходящим и молить всех известных богов об удаче – это все, что оставалось делать экипажу «Паллады», помимо непрекращающейся ни на секунду самоотверженной борьбы за жизнь звездолета.

Странное поведение двух оставшихся «незабудок» привлекло внимание Егора. Оба корабля, державшиеся поблизости от «Паллады» все время, пока они вели бой с Пятой эскадрой, сейчас, похоже, пребывали в растерянности. Пожалуй, именно это определение лучше всего характеризовало их нынешнее состояние. Гиганты резко снизили темп стрельбы, огрызаясь от наседавших русских крейсеров как-то очень и очень вяло, и, судя по всему, настороженно присматривались к действиям замолчавшей «Паллады».

Этим не замедлили воспользоваться имперцы. Они молниеносно провели несколько выпадов, один из которых закончился тем, что в носовую часть «незабудки», прикрывавшей «Палладу» с левого борта, вонзились десятки ракет, сдобренных хорошей порцией смертоносного излучения. Звездолет вздрогнул своим немаленьким телом – видимо, удар оказался слишком чувствительным и задел какие-то жизненно важные узлы, – и, рыская из стороны в сторону, точно гуляка, ковыляющий домой после веселой пирушки, двинулся навстречу многочисленным врагам.

Но гвардейцы не собирались сходиться с ним лоб в лоб. Слаженно отступив, они пропустили смертельно раненного противника сквозь свой строй, умело замкнув его в плотное кольцо. Избиение продлилось недолго. Завершающий «удар милосердия», нанесенный сразу несколькими экипажами, расколол исполина практически напополам.

Самое странное, что последняя «незабудка» на это никак не отреагировала, продолжая «коситься» на «Палладу» антеннами и сенсорами всех своих многочисленных устройств наблюдения. Более того, Звонарев с холодком отметил для себя, что она начинает понемногу отходить в сторону, словно собираясь покинуть опасный участок пространства. Да-с, оптимизма это не внушало! А тут еще на сцене появились «долгожданные» участники – линкоры русской эскадры в сопровождении эскорта. Они величественно плыли в пустоте, готовясь покончить с неприятелем раз и навсегда.

Говорят, что в последний миг перед тобою проносится вся твоя жизнь.

Может быть.

Звонарев не мог отвечать за остальных людей, но в его голове в этот момент, который, безусловно, тянул на «последний», почему-то вместо ностальгических картинок детства и юности присутствовала всего одна мысль. И ее, даже с огромной натяжкой, нельзя было считать, гм, итоговой. Наоборот, она принадлежала к миру что ни на есть живых – Егору дико хотелось курить! Пожалуй, он сам отдал бы сейчас жизнь за добрую затяжку, а там… там и помирать не страшно! Идиотское чувство, не правда ли? Ну, что ж поделать, не повезло каплею – не шли ему на ум ни пафосные предсмертные высказывания, долженствующие вышибать слезу у потомков, ни трагичные стенания по поводу до обидного короткого жизненного пути.