Читать интересную книгу Затерянные в смерти (сборник) - Гэфни Патриция

– Стоп! Остановись, Себастьян! Нет никакого смысла заново переживать нечто такое, что ты не мог изменить. – Что же это была за любовь, если через двести лет он все еще испытывает такую боль?

– Думаешь, я не сумел бы все предотвратить? Я мог велеть ей подождать, пока не закончится сезон штормов. Я мог сдержать свое нетерпение. Я мог с пониманием отнестись к тому, что она хочет задержаться.

– Ты скучал по ней. – Изабель нервно сглотнула. – Ты любил ее. Это очень даже понятно.

– Не знаю, так ли это. Я скучал не столько по ней, сколько по тому комфорту, который ощущал рядом с ней, скучал по ее телу, по тому удовольствию, которое она мне дарила, по ее преклонению передо мной, по ее восхищению всем тем, что я делал. Для тебя это означает любовь?

Изабель не ответила.

– Нет, Изабель. В этом не больше любви, чем в том чувстве, которое ты испытываешь ко мне.

– И как бы ты это определил?

– Как любопытство. Ты нормальная, здоровая женщина и уже слишком взрослая, чтобы оставаться девственницей. Ты благородная и искренне считаешь, что если ты в достаточной мере разделишь себя со мной, то все мои проблемы будут решены. Но ты ошибаешься.

– Нет, – медленно сказала она, – я думаю, что если ты будешь меня в достаточной мере любить, то все твои проблемы будут решены.

– Я двести лет пытался и подозреваю, что любовь – это не по мне.

– Только потому, что путаешь вожделение с любовью. – Трясущейся рукой она поставила чашку на стол.

– Не надо играть словами, – сказал он, впервые с начала спора проявляя свой гнев. – Любовь и вожделение – не одно и то же, я знаю разницу.

– Но они и не исключают друг друга, – с жаром сказала она. – Я думаю, вожделение выражает стремление тела к любви. Вожделение и любовь вместе – это максимальная близость, которая только может быть между мужчиной и женщиной.

Взмахом руки Себастьян предложил ей замолчать и встал. Он отводил взгляд, выражение его лица было скорее расстроенным, чем раздраженным.

Изабель тоже встала. Этот спор слишком сильно подорвал доверие, возникшее между ними совсем недавно. Обняв Себастьяна, она прижалась щекой к его спине.

– Мне нужно работать. Вечером я приду петь.

Она почувствовала, как в нем спало напряжение. Из-за того, что она перестала его спрашивать? Из-за того, что она сказала, что придет? Из-за того, что она оставила за ним выбор относительно их будущего? Из-за того, что она не сказала «я тебя люблю»? А может, из-за всего сразу?

– Я провожу тебя до ворот. – На этот раз он взял ее руку и обвил вокруг своей руки. – Держаться за руки – это для детей. Так гораздо интимнее. – Это была чистая правда, особенно когда его рука касалась ее груди.

Полдороги они прошли в полном молчании. Изабель дышала утренним воздухом и наслаждалась нынешним моментом, зная, что за ним придет следующий.

– Хорошо, что не нужно никуда спешить. В Штатах не жизнь, а сплошная беготня. Здесь гораздо лучше.

– Двести лет такой вот тишины – это более чем достаточно.

– Ты хотел бы получить возможность умереть? – Вопрос вырвался раньше, чем Изабель вспомнила, что не собиралась докучать ему с расспросами.

– Изабель, если бы я знал ответ, то не уверен, что сказал бы его тебе. – Он немного помолчал. – Думаю, что я не могу умереть. После того как я был проклят, я несколько раз пытался утопиться, но кто-то обязательно меня спасал. Я заплатил за то, чтобы меня проткнули саблей, но тот человек упал и вместо этого убил самого себя. Я спасал ребенка из горящего дома в надежде, что я умру. Тогда я сильно обжег себе руки, и на то, чтобы полностью излечиться, потребовалось два года.

– Наверно, после этого ты сдался.

– Да. Отвечу на твой следующий вопрос – последний раз я пытался покинуть остров примерно двадцать лет назад. И не смог. Невозможно объяснить, какая сила меня здесь удерживает, но она не человеческого происхождения. Ну и кроме того, здесь есть целая деревня, жителям которой я даю средства к существованию.

Он более великодушен, чем готов себе в этом признаться.

– Женщина, перестань смотреть на меня так, будто я принадлежу к числу твоих святых мучеников. А теперь иди. Увидимся сегодня вечером.

Она поцеловала его, и этот короткий поцелуй был полон обещания. Если бы она знала, что их ожидает, то превратила бы этот поцелуй в прощальное объятие, которое он никогда не забудет.

Изабель любила свою работу. До сих пор в ее жизни работа всегда была на первом месте, но прошедшая ночь все изменила. Она не могла дождаться, когда снова увидит Себастьяна и сделает все, что он захочет, включая занятия любовью до самого утра.

Она не была уверена, что Себастьян ее любит, что те чувства, которые он к ней испытывает, – это нечто большее, чем привязанность и страсть, но вот она его точно любила. Их будущее было в лучшем случае неопределенным, но настоящее было исполнено надежды.

Изабель переоделась и умылась так быстро, как только могла, после чего поспешила в дом знахарки. Эсме выглядела ужасно, словно всю ночь пила и курила все, что только можно было вообразить. Почему она на работе, если так плохо себя чувствует?

– Ты сука! – завопила знахарка и попыталась дать ей пощечину. Но Изабель умела себя защитить, и меньше чем через минуту Эсме уже лежала на полу, а Изабель сидела у нее на спине.

– Почему ты меня оскорбляешь?

– Ты переспала с ним. – Когда Эсме это сказала, ее гнев куда-то испарился – как будто из воздушного шарика выпустили воздух. Изабель слезла с ее спины и села на пол.

– Да, я осталась у него на ночь. Почему это тебя огорчает?

– Ты все еще так же чиста, как и вчера. Он тебя любит?

– Не знаю! – со злостью сказала Изабель и тут же сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. – Он не говорил мне об этом, но я его люблю и думаю, что только это имеет значение.

– Как ты можешь любить того, кого едва знаешь?

– Я никогда не считала, что тут важно время, важно, какие у тебя отношения с мужчиной. Ты знаешь, о чем я говорю, так как у нас с тобой все по-другому.

– Ты меня ненавидишь.

У Эсме явно начинался навеянный похмельем острый приступ жалости к себе. Изабель встала и пошла за чайником.

– Ты мне нравишься, и я очень уважаю твою работу, Эсме. Но чего-то все же недостает. Или, возможно, существует что-то чрезвычайно для тебя важное, которое не дает нам сблизиться. Если дружба для тебя важна, то ты скажешь мне, в чем тут дело.

– Нет. – Эсме с трудом поднялась на ноги. – Но должна предупредить тебя, что больше не могу с тобой работать. Покинь этот дом и найди для себя какой-нибудь другой способ развлечься. – Вырвав у нее из рук чайную чашку, она подтолкнула Изабель к двери. – И не будь дурой. Разумеется, любит он тебя или нет – это важно. Если нет, он отошлет тебя прочь, как только устанет от тебя или когда ты станешь слишком многого требовать. В конце концов, он всего лишь мужчина.

10

Прежде чем Изабель успела ответить, возразить или просто уйти, мужчина и женщина внесли в дом мальчика, чьи ноги были прикрыты окровавленной тканью. Изабель не могла вспомнить, как их зовут, но помнила, что они пришли делать прививки одними из первых.

– Он играл со своим братом, – сказала мать и начала плакать.

Отец мальчика обнял ее за плечи и продолжил рассказ:

– Они должны были собирать кокосовые орехи, но быстро устали и принялись играть с мачете. Эррео порезал ногу и, я думаю, отрубил себе пальцы.

Мальчик был в шоке. Когда Эсме развернула ткань и обнажила рану, все с облегчением увидели, что пальцы у мальчика остались, хотя и сильно повреждены. Какое счастье, что одна из прививок, на которые согласились его родители, была против столбняка!

Знахарка начала очищать рану, Изабель осталась стоять в углу комнаты. Закусив губу, она хранила молчание, но когда менее чем через пять минут Эсме перестала лить воду на рану, Изабель вынуждена была заговорить.