Он продолжил свою миссию:
– Да, миссис Рен. Каждый мужчина, даже граф, – здесь он помедлил со значением, чтобы подчеркнуть титул, – даже графу нужно место отдохновения и спокойствия. Прибежище, о котором заботится мягкая рука женского пола. Рука, ведомая и направляемая более сильной мужской рукой… э-э… защитника, так что оба могут пережить бури и страдания, которые приносит нам жизнь.
Миссис Рен ошеломленно уставилась на него. Феликс начал отчаиваться.
– Каждый мужчина, даже граф, нуждается в месте брачного утешения.
Ее лоб наморщился.
– Брачного?
– Да. – Он вытер лоб. – Брачного или имеющего отношения к браку.
Она замигала:
– Мистер Хоппл, зачем граф послал вас?
Феликс порывисто выдохнул.
– О, пропади оно все пропадом, миссис Рен! Он хочет жениться на вас.
Она совершенно побледнела:
– Что?
Феликс застонал. Он знал, что способен только все испортить. В самом деле, лорд Свартингэм требовал от него слишком многого. Он ведь всего лишь управляющий землями, ради всего святого, а не купидон с золотым луком и стрелами! У него не оставалось другого выхода, кроме как действовать наобум.
– Эдвард де Рааф, граф Свартингэм, просит вашей руки в браке. Он хотел бы короткую помолвку и планирует…
– Нет.
– Первого июня. Ч-что вы сказали?
– Я сказала «нет». – Миссис Рен говорила отрывисто. – Скажите ему, что я сожалею. Очень сожалею. Но нет никакой возможности, чтобы я вышла за него замуж.
– Но-но-но… – Феликс сделал глубокий вдох, чтобы подавить свое заикание. – Но он граф. Я знаю, что характер у него довольно несносный, в самом деле, и он действительно проводит весьма много времени в грязи, на земле. Которую, – он содрогнулся, – он, похоже, действительно любит. Но его титул и его значительное – можно даже сказать, неприличное – богатство компенсирует это, вы так не думаете?
У Феликса закончился воздух в легких, и ему пришлось замолчать.
– Нет, я так не думаю. – Она направилась к двери. – Просто скажите ему «нет».
– Но миссис Рен! Как я посмотрю ему в лицо?
Она тихо закрыла за собой дверь, и его отчаянный крик отдался эхом в пустой комнате. Феликс повалился на кресло и пожалел, что у него нет полной бутылки мадеры. Лорду Свартингэму это точно не понравится.
***
Анна погрузила садовый совок в мягкую землю и злобно выкопала одуванчик. О чем думал Эдвард, посылая мистера Хоппла делать ей предложение сегодня утром? Она фыркнула и набросилась на другой одуванчик.
Задняя дверь дома со скрипом отворилась. Она повернулась и нахмурилась. Корэл волокла кухонный стул в сад.
– Что вы делаете на улице? – спросила Анна. – Мы с Перл едва дотащили вас наверх сегодня утром в мою комнату.
Корэл села на стул.
– Деревенский воздух, говорят, лечит, разве не так?
Опухоль на ее лице немного спала, но синяки были еще заметны. Перл набила ее ноздри корпией в попытке устранить перелом. Теперь они гротескно расширились. Левое веко Корэл опускалось ниже, чем правое, и Анна задумалась, поднимется ли оно со временем или дефект останется навсегда. Маленький шрам в форме полумесяца покрылся коркой под опущенным глазом.
– Полагаю, я должна благодарить вас. – Корэл прислонила голову к стене дома и закрыла глаза, словно наслаждаясь лучами солнца на своем израненном лице.
– Это обычное дело, – сказала Анна.
– Не для меня. Я не люблю быть в долгу у других людей.
– Значит, не думайте об этом как о долге, – пробормотала Анна, вырывая с корнем сорняк. – Считайте это подарком.
– Подарок, – в задумчивости произнесла Корэл. – Судя по моему опыту, подарки обычно приходится оплачивать тем или иным способом. Но, возможно, в случае с вами это не так. Спасибо вам.
Она вздохнула и переменила положение. Хотя кости у нее остались целы, все тело было покрыто синяками. Она, должно быть, все еще испытывала сильную боль.
– Я ценю расположение женщин больше, чем привязанность мужчин, – продолжала Корэл. – Это такая редкость, особенно в моей профессии. Именно женщина сделала это со мной.
– Что? – ужаснулась Анна. – Я думала, маркиз…
Корэл издала освобождающий звук.
– Он был не чем иным, как ее орудием. Миссис Лавендер сказала ему, что я развлекала других мужчин.
– Но почему?
– Она хотела занять мое место любовницы маркиза. И у нас есть кое-что общее. – Корэл махнула рукой. – Но это не имеет значения. Я займусь ею, когда выздоровлю. Почему вы не работаете в Эбби сегодня? Вы обычно проводите там ваши дни, не так ли?
Анна нахмурилась:
– Я решила больше не ходить туда.
– Вы поссорились с вашим мужчиной? – спросила Корэл.
– Как…
– Это тот, с кем вы встречались в Лондоне, не так ли? Эдвард де Рааф, граф Свартингэм.
– Да, это тот, с кем я встречалась, – вздохнула она. – Но он не мой мужчина.
– Мое наблюдение заключается в том, что женщины вашего типа – принципиальные женщины – не спят с мужчинами, если не вовлечено их сердце. – Рот Корэл сардонически искривился. – Они вкладывают много чувства в акт.
Анне потребовалась излишне много времени, чтобы найти следующий корень кончиком садового совка.
– Возможно, вы правы. Возможно, я действительно вложила слишком много чувства в акт. Но теперь это не имеет значения. – Она поковыряла ручкой совка, и на поверхности почвы появился одуванчик. – Мы повздорили.
Корэл мгновение смотрела на нее прищуренными глазами, а затем пожала плечами и снова прикрыла веки.
– Он обнаружил, что это были вы…
Анна подняла глаза.
– Как вы…
– И теперь, я предполагаю, вы смиренно примете его неодобрение, – продолжала Корэл без остановки. – Вы будете прятать свой стыд за фасадом уважаемого вдовства. Возможно, вы станете вязать чулки для деревенской бедноты. Ваши добрые дела, конечно же, утешат вас, когда через несколько лет он женится и будет спать с другой женщиной.
– Он попросил меня выйти за него замуж.
Корэл открыла глаза:
– Теперь это становится интересным. – Она посмотрела на растущую горку увядающих одуванчиков. – Но вы отказали ему.
Хрясть!
Анна начала кромсать кучу одуванчиков.
– Он думает, что я распутница.
Хрясть!
– Я бесплодна, а ему нужны дети.
Хрясть!
– И он не хочет меня.
Хрясть! Хрясть! Хрясть!
Анна остановилась и посмотрела на кучу раздробленных, медленно сочащихся сорняков.
– Неужели? – пробормотала Корэл. – А как насчет вас? Вы сами хотите его?
Анна почувствовала, как жар прилил к ее щекам.
– Я много лет обходилась без мужчины. Я смогу снова быть одна.
На лице Корэл промелькнула улыбка.
– Вы когда-нибудь замечали, что если вы попробовали определенное лакомство – малиновый пирог, например, – моя собственная причина отчаяния, – то совершенно невозможно не думать о нем, не хотеть, не желать его до тех пор, пока не откусите еще кусочек?