- И вот теперь я здесь. Расскажи, что это за место, и как ты сюда попала?
- Здесь… Я не знаю, что это за место. Могу только догадываться.
- За пятнадцать проведенных здесь лет я уж думаю ты достаточно подробно сформировала свои догадки.
- Да, - вздохнула Елизавета. - Представь, что мы - в пределах одного мира, живем в реке. В реке времени. Мы существуем только в том месте, в которое нельзя войти дважды. Понимаешь, о чем я?
- Да.
- А вот здесь… здесь… - осматриваясь, нахмурила веснушчатый носик Елизавета, - это… как это по-русски… не помню. Здесь и сейчас это mort-bras. Mort-bras délaiseé… понимаешь о чем я?
- Май френч из нот окей.
Елизавета еще раз вздохнула.
- Стоячая вода на реке как называется?
- Омут?
- Нет, омут — это водоворот над глубокой ямой.
- Запруда?
- Нет. Слово такое… - пощелкала она пальцами.
- Заводь?
- Что-то похожее, но нет.
- Байю?
- Да нет же. На «Р» что-то. Что-то вроде… что-то…
- На «Р»? - нахмурился я, пытаясь вспомнить слова на «р», связанные со стоячей водой в реке.
Соскочив со скамейки, Елизавета обломила короткую палочку с декоративного куста рядом и нарисовала прямую линию на дорожке.
![]()
- Это река, - подняла она на меня свои удивительные васильковые глаза.
- Понял.
- В процессе меандрирования русло меняет очертания…
Движение палочки, и прямая линия чуть изменилась. Почувствовав мое непонимание при слове меандрирование, Елизавета подняла взгляд.
![]()
- Русло меняет очертания, - повторил я ее последние слова. Что такое меандрирование не знаю, но спрашивать не стал - понятно по смыслу.
- …русло меняет очертания, в пределах поймы.
Линия реки еще более изменялась.
![]()
![]()
- …и, иногда, при возникновении петляющего изгиба, во время половодья или паводка русло может промыть новый путь, соединяя близкие излучины. И образуется…
![]()
- ...мертвый рукав, mort-bras délaiseé, да как же это по-русски… Вспомнила! Старица, вот!
- Старица?
- Да, старица. Часть старого русла реки.
- Э… слово на «р»?
- Ну да. Старица же, старое русло, - даже не заметила подвоха Елизавета.
- Эм. Ну да, логично. Но вообще я такого слова даже не знаю.
«Тем более на «р»» - подсказал внутренний голос.
- Теперь знаешь. Вот смотри, - вновь вернулась Елизавета к прямой линии реки: - Река меняется из-за внешнего воздействия, допустим паводка. Но и река времени, в которой живет наш мир меняется также…
- А на реку времени что действует?
- Как часто ты ускоряешь время, входя в скольжении?
- Хм. Часто, - кивнул я.
- Есть и иные ситуации. Я знаю о двух, когда время возвращалось назад в пределах сразу огромного промежутка - до десяти секунд.
- Я тоже знаю такие ситуации - кивнул я, теперь понимая, о чем речь.
Действительно, было же возвращение времени назад и в усадьбе Юсуповых-Штейнберг по время нападения, и в Санкт-Петербурге во время убийства Анастасии, и - далеко ходить не надо, - сегодня в Хургаде я прожил в несуществующим больше отрезке течения времени почти целую минуту.
Может быть в моем старом мире на время ничего не воздействует, но здесь - с возвышением одержимых, на самом деле внешнее воздействие на течение времени может быть велико. Тем более (если отставить за скобки действий архидемонов), что происходит в большинстве это воздействие со стороны Тьмы - ведь именно одержимые умеют ускорять время, входя в состояние скольжения.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Елизавета между тем увлеченно продолжала:
- …старица — это часть старого русла реки, которое постепенно, или сразу, закрывается наносами, и этот мертвый рукав превращается в озеро, а после вообще в болото….
- Болото, - с удивлением прервал я ее. - Точно! - вспомнил я свои ощущения от нахождения в темных местах этого мира, где стоячий воздух вызывал ассоциации с сердцем гиблой топи.
- Да, болото. Мы сейчас находимся в мертвом рукаве реки времени, который оказался отделен от нашего мира.
- Но река времени же течет, а здесь как понимаю время стоит на месте. Я к тому, что я-то перемещаюсь сюда из двадцать первого года.
- Этот мертвый рукав находится в состоянии покоя, может быть ты хотел сказать? - улыбнулась Елизавета.
- Ну да, если я сижу без движения, это не значит, что я нахожусь в неподвижности, - согласился я, - особенно если я сижу в движущемся поезде.
- Именно. Отделившись от реки, этот мертвый рукав замер, но… река времени, она может выглядеть и вот так, - закрутила Елизавета спираль вокруг мертвого рукава. - И мертвое отражение одного единственного мига, где мы сейчас с тобой находимся, двигается вместе с потоком общего времени, но… в общем, не знаю, как это на самом деле выглядит, но думаю суть моего предположения ты понял.
- Да. Как ты…
«…здесь выжила?» - не закончил я вопрос вслух, просто обведя взглядом окружающий светлый дворец темный конус. Но Елизавета и без слов прекрасно поняла, что я хотел спросить.
- Я оказалась здесь в момент возникновения этого мертвого рукава. Тогда здесь не было ни Тьмы, ни одержимых, ни черной травы, ни крыс, ни гончих… Никого. Правда, не было здесь и света, небо уже начало…
- Темнить.
- Да. Темнить. Я оказалась здесь одна. В этом застывшем во времени отражении. И этот мертвый рукав реки времени наполнялся тварями постепенно - словно с каждым половодьем наносило мусор. Сюда с самого первого дня начали попадать души безвозвратно одержимых, на второй год завелась темная трава, появились летающие твари, крысы… Этот забытый богом участок отделившегося русла реки все больше превращается в гиблое болото.
- Почему именно Брауншвейгцы? - кивнул я на стоявших в отдалении черноглазых штампов.
- О, это было непросто, - засмеялась Елизавета. - Передо мной после попадания сюда был целый неизведанный мир, так что я даже не знала что делать и за что хвататься. Мне повезло в том, что мой отец работал в Тайной канцелярии. А еще повезло, что он будучи ретроградом не доверял электронным носителям. В его документах я нашла достаточно информации, чтобы оживить бессмертных и создать себе личную гвардию и свиту.
- Так почему именно Черный Корпус?
- Потому что мой отец работал во внешней разведке, - снова улыбнулась Елизавета. - Информации по месту хранения российских штампов я не нашла, пришлось совершить путешествие в Альпы. После того как появились помощники, все было проще. Вот, - показала в сторону «Генриха Прусского» Елизавета, - мой новый-старый дом. Очень удобно иметь в распоряжении штабной корабль.
- Ты за ним в Занзибар летала?
- Нет, в две тысячи пятом он очень удачно в Киле стоял, на модернизации. Я сначала хотела яхту себе найти, но когда увидела Меркурий, поняла что это самое оно.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
- Меркурий?
- Меркурий. А что?
- Это же «Генрих Прусский».
- Это там он «Генрих Прусский». Здесь корабль мой, название тоже мое.
- Ну да, логично.
- Он для меня самая удачная находка - твари по воде не перемещаются, так что вопрос с безопасностью решила уже в первый год.
- А здесь тогда…
- Пока ждала тебя, обжила несколько мест. Не все же на железной лодке сидеть. А теперь, прошу тебя, расскажи мне о…
- О чем?
- О том, как мир изменился, пока меня там не было.
Несмотря на то, что меня сейчас занимала сразу куча серьезных вопросов, я сдержался. Елизавета ждала здесь почти пятнадцать лет в одиночестве, и я уж не переломлюсь подождать столько, сколько потребуется на то, чтобы утолить ее любопытство. И начал рассказывать о том, как мир изменился к 2021 году, периодически прерываемый наводящими вопросами Елизаветы.
