Читать интересную книгу Смертная чаша весов - Энн Перри

– Лорд Уэллборо, – начал Харвестер; он глядел на свидетеля, поднявшись на пару ступеней и слегка запрокинув голову. – Вы знакомы с истицей и ответчицей?

– Да, сэр, – ответил аристократ.

– Вы подтверждаете, что они обе находились в вашем доме в Беркшире, когда с принцем Фридрихом произошел несчастный случай, приведший потом к его смерти?

– Да, подтверждаю.

– Виделись ли вы с истицей после того, как она покинула ваш дом?

– Нет, сэр, не виделся. Похороны принца состоялись в Уэллборо, а заупокойную молитву отслужили в Венеции, там, где принц и принцесса проживали долгое время. Однако я не смог на ней присутствовать.

– А видели ли вы после этого ответчицу? – Голос Эшли был мягок, словно он справлялся о светских новостях.

– Да, сэр, видел, и не раз, – ответил лорд, и его голос задрожал от негодования.

Публика на галерке насторожилась.

– Вы можете рассказать, что произошло при вашей первой встрече, лорд Уэллборо? – быстро спросил Харвестер. – Пожалуйста, опишите эту встречу в мельчайших подробностях и так, чтобы господа присяжные, которые, естественно, на ней не присутствовали, все же представили ее себе, но при этом не отвлеклись от главного.

– Разумеется, – согласился лорд и повернулся к присяжным.

С лица судьи не сходило выражение умеренного интереса.

– Было это на ужине у леди Истон, – начал свидетель, обращаясь к присяжным. – За столом присутствовали человек двадцать гостей. Ужин давался по весьма приятному поводу, и все были оживлены, пока кто-то – я не помню, кто именно – не заговорил о смерти принца Фридриха, со дня которой минуло полгода. Всем нам стало немного грустно. Это несчастье, которое нелегко забыть. Кто-то сказал о большом чувстве утраты, а кто-то упомянул об овдовевшей принцессе и ее неутешном горе. Многих тревожило состояние принцессы, потеря которой невосполнима, ибо все знали, как они с принцем Фридрихом любили друг друга. Высказывалось и беспокойство о ее материальном благополучии, ведь она осталась совсем одна…

Среди присяжных кто-то понимающе кивал, а кто-то поджал губы. На галерке опять послышался шум – видимо, слова свидетеля вызвали сочувствие.

Харвестер взглянул на неподвижное лицо Гизелы. Она сняла черные перчатки, и ее маленькие крепкие, слегка угловатые руки лежали на столе. От того, что на них не было никаких украшений, кроме золотого обручального кольца на левой руке и траурного темного перстня на правой, они казались странно голыми.

– Продолжайте, – тихо сказал Эшли.

– Среди гостей была также графиня Зора фон Рюстов, – стал рассказывать дальше Уэллборо. В голосе лорда звучало презрение, а выражение его глаз и поджатые губы выдавали тревогу.

Рэтбоун, вспомнив о последней поездке Монка в Уэллборо-холл, подумал, что сыщику все же удалось добиться расположения хозяина поместья, хотя пользы от этого пока было мало.

Харвестер ждал.

В зале суда стояла тишина – слышалось лишь дыхание замершей в ожидании публики. У одной из дам от неловкого движения слишком громко скрипнули пластины корсета.

– Графиня фон Рюстов высказала предположение, что о принцессе Гизеле, бесспорно, позаботятся, а боль утраты со временем пройдет, – добавил лорд. Суровые складки у его рта стали еще жестче. – Я счел это высказывание бестактным, и меня, кажется, поддержал еще кто-то из гостей. На это графиня заявила, что, поскольку Гизела убила Фридриха, ее высказывание в адрес принцессы следует считать чрезмерно мягким.

Испуганные возгласы, замечания и шум, снова возникший в зале, помешали свидетелю продолжать показания.

Судья не вмешивался и ждал, когда волнение уляжется само собой.

Рэтбоун почувствовал, как напряглись, словно в судороге, его мускулы. Все принимало дурной оборот, как он и опасался. Адвокат искоса поглядывал на волевой профиль графини, ее длинный нос, широко поставленные глаза и чувственный рот. Она безумна, решил Рэтбоун, в этом нет сомнения! Это был единственный верный ответ. Но поможет ли безумие добиться смягчения наказания за клевету? Конечно же, нет – это не уголовное дело, а гражданское.

Ранее Оливер избегал смотреть на Харвестера, но теперь все же не удержался. Ему показалось, что он увидел на лице своего оппонента нечто, похожее на печальную усмешку. Или это были жалость к противнику и сознание собственной неуязвимости?

– А какова была реакция за столом, лорд Уэллборо? – спросил Эшли свидетеля, когда шум утих.

– Ужас, разумеется, – ответил тот. – Кое-кто, однако, счел это неудачной шуткой и даже рассмеялся. А в целом все были настолько ошарашены, что просто не знали, как к этому отнестись.

– Разве графиня фон Рюстов не попыталась объяснить свое высказывание? – Харвестер вопросительно поднял брови. – Не пробовала ли она как-то смягчить впечатление, объяснив причину, почему сказала такую ужасную вещь?

– Нет, не пробовала.

– Даже хозяйке дома, леди Истон?

– Нет. Бедняжка леди Истон была просто убита. Она не знала, что сказать и как выйти из неловкого положения. Все чувствовали себя ужасно неловко.

– Представляю, – понимающе согласился адвокат Гизелы. – Вы абсолютно уверены, что графиня не собиралась извиниться?

– Более того, – сердито возразил лорд; его руки крепко сжали край свидетельской трибуны, и он подался вперед. – Она снова повторила их!

– И вы это слышали, лорд Уэллборо?

– Конечно, слышал! – совсем рассердился свидетель. – Я не стал бы повторять в суде то, в чем сам не уверен!

Харвестер остался невозмутим.

– Вы слышали, как она повторила это еще раз на ужине, или же это было при других обстоятельствах?

– И то и другое, – выпрямился Уэллборо. – В тот же вечер, когда сэр Джеральд Брезертон стал возражать ей, заявив, что она не могла сказать это серьезно и что все это неправда, графиня фон Рюстов еще раз подтвердила свои слова…

– И как же отнеслись к этому присутствующие? – прервал его Эшли. – Возможно, кто-то стал спорить с нею, или все посчитали это за дурную шутку, неумение вести себя, возможный нервный срыв или же следствие выпитого вина?

– Кое-кто попытался объяснить это таким образом, – согласился лорд, – но неделю спустя, в театре, она вновь повторила свои слова. Давали драму… не помню ее названия. И графиня в разговоре снова повторила, что Гизела убила принца Фридриха. Это была ужасная сцена. Многие сделали вид, что не слышали ее высказываний, или постарались превратить все в шутку, хотя неудачную. Однако было совершенно ясно, что она сказала то, что хотела, и знала, что делает.

– У вас не создалось впечатления, лорд Уэллборо, что кто-то мог поверить в это? – тихо и мягко спросил адвокат, хотя его слова звучали четко и со значением. Он повернулся и посмотрел на присяжных. – Пожалуйста, – снова обратился он к свидетелю, – подумайте, прежде чем ответить.

– Да, я подумаю, сэр. – Уэллборо отвел взгляд. – Я слышал, как несколько человек сочли это самой злостной выдумкой, которую когда-либо слышали, – они не сомневались, что здесь нет и грана правды.

– Правильно! Правильно! – донеслось с галерки. Послышались аплодисменты.

Судья сердито посмотрел на верхние ряды зрителей, но не вмешался.

Рэтбоун сцепил зубы. Сейчас он мечтал только о сильном и проницательном судье. Неужели он настолько глуп, что еще на что-то надеется? Слова лорда-канцлера звучали в его ушах. К чему он призывал Оливера? К разумной осторожности или к полной сдаче позиций?

Сидевшая рядом Зора поражала его своим полным равнодушием. Возможно, она до сих пор не осознает своего положения…

– Ни один человек, знавший принцессу Гизелу, разумеется, не способен поверить этому, – продолжал отвечать на вопросы лорд Уэллборо. – И очень немногие, если такие нашлись, способны. Однако люди повторяют эту ложь, а ничего не знавшие расспрашивают о ней. Находятся слуги, которые распространяют сплетни, причиняя этим массу неприятностей.

– Кому? – так же тихо спросил Харвестер.

– Многим, и особенно принцессе Гизеле, – медленно сказал свидетель.

– Вы лично встречали кого-либо, в чьих глазах репутация принцессы пострадала? – продолжал дотошно расспрашивать его Эшли.

Лорд переступил с ноги на ногу.

– Да, встречал. Я несколько раз слышал оскорбительные замечания в ее адрес, а когда принцесса пожелала вернуться на короткое время в Англию, ей не удалось набрать штат прислуги для своего небольшого дома.

– Как неприятно, – посочувствовал Харвестер. – Вы уверены, что причиной этого является обвинение, выдвинутое графиней фон Рюстов?

– Я уверен в этом, – холодно ответил Уэллборо. – Мой дворецкий попытался найти прислугу, чтобы принцесса спокойно провела в Англии несколько летних месяцев, когда в Венеции особенно жарко. Она собиралась вести уединенный образ жизни, не выезжая в свет, что вполне законно в ее положении вдовствующей принцессы. Но этот ужасный скандал помешал ее планам. Нам так и не удалось нанять для нее слуг. Слухи быстро разносятся благодаря невежеству людей.