Мое знакомство с Николаем Константиновичем состоялось на почве этого вопроса. Он попросил меня проинформировать, как управление готовится к походу на сахарные заводы, каково обеспечение вентиляционным оборудованием рабочей силой. С моими доводами в отношении планерок согласился и обещал дать соответствующее указание строителям. Предложил, не стесняться с обращением к нему, если будут возникать трудности. Ваш трест далеко. Я здесь всегда могу что-либо для вас сделать, помочь. Был установлен следующий порядок: принимаемые решения на местах нашими работниками немедленно сообщались в управление по телефону и оно принимало все меры для подкрепления этих обязательств. Этот принцип здорово помог изменить отношение руководителей среднего звена к своим обязанностям, они почувствовали свою значимость и ответственность. Строители смирились с такой системой, и начальники стройуправления начали менять свое начальственное отношение к нашим прорабам и мастерам, привыкать к тому, чтобы их считать вполне ответственными лицами.
Второй задачей, которую я поставил перед собой — это добиться изменения отношения строителей к подготовке объектов под монтаж сантехники, которая имеет большое влияние на успех монтажа сантехники, на производительность труда монтажников и себестоимость работ. Существующие положения СНИП не соблюдались, сантехники заходили на объект неподготовленными к монтажу, в результате — простой в ожидании пробивки отверстий в местах прохода трубопроводов или захламленность мест монтажа или неотштукатуренных поверхностей. Полагалось производить приемку объектов по актам о их готовности к монтажу, но это не делалось, сантехники не проявляли требовательности и принципиальности из боязни, что строители тоже встанут на позиции СНИПА и начнут придираться к ним, вернее, к их допускаемым грехам, а в результате страдало качество, налицо были вечные споры, одни говорили объект готов, можно начинать работать, другие утверждали — не готов, и работать нельзя. Такие споры возникали по строящейся гостинице «Мир». Пошел к секретарю горкома и настойчиво просил его вмешаться в этот спор и предложил провести эксперимент на этом объекте: мы приступаем к монтажу сразу, как будет подписан акт и наши работы тогда выполним за пять дней со сдачей систем строителям. Он мне сначала не поверил. «Не может быть, чтобы такой сложный объект смонтировать за пять дней».
«Вы просто недооцениваете способности управления». Все же его уговорил и попросил, чтобы арбитром между нами и строителями был на это время инструктор по строительству. Согласие получено. Как оказалось, для строителей потребовалось девять дней, чтобы мы подписали акт. Оказались не пробитыми два больших отверстия в фундаменте здания, пропущенные во время его бетонировки, предусмотренные проектом для пропуска магистральных трубопроводов.
На гостиницу были направлены две, из не самых лучших, бригады, объяснено значение их работы, от которой зависит сейчас авторитет управления, рассказана принятая технология монтажа. Люди отнеслись со всей ответственностью к поставленной задаче и уже на четвертый день работа была сдана строителям с оценкой хорошо. Никто не хотел поверить в такие возможности сантехников, но факт остается фактом. На очередной планерке в горкоме секретарь прямо заявил: «Никаких претензий строителей к сантехникам приниматься не будет, если акт готовности под монтаж не будет подписан».
Отношение к сантехникам резко изменилось в лучшую сторону. Такую же работу пришлось провести и в Новороссийском горкоме партии, Туапсе, и в других райкомах, где строительством занималось строительное управление Совнархоза. Работать стало значительно легче.
При первых выборах в райком партии я был избран членом райкома, а затем депутатом в горсовет. Однажды меня вызвал в крайком секретарь по строительству. Первым его вопросом был: «Вы на машине?» «Да, на машине», «Отправьте ее в управление, пойдемте со мной в одно место, по дороге расскажу». Оказалось — едем в Геленджик. Задал загадочный вопрос: «Есть у Вас человеческая совесть и любовь к детям? Если есть, то вы слушайте что я расскажу». «Еще в 1907 один меценат в Геленджике на берегу Голубой бухты построил детский костный туберкулезный санаторий — пяти или шести двухэтажных домиков, разбросанных в разных местах большого сада. Эта бухта, оказалось, имеет особый микроклимат, вылечивающий костный туберкулез в течении нескольких лет. В этот санаторий поступают шести-семилетние дети на костылях и колясках. Лежа в постели, учатся по школьным программам и через три-четыре года выходят из санатория без костылей, совершенно здоровыми. В общем, приедете и сами увидите, а везу я вас с расчетом, когда все увидите своими глазами, то поймете, какая существует опасность — везде печное отопление и кровати стоят почти вплотную к печкам. Не дай бог пожар — детей не сумеют всех вынести и оставшиеся — сгорят. Если у вас есть совесть и вы человек, а не бюрократ, то срочно разработаете проект центрального отопления и его смонтируете в ударном порядке. У нас сегодня нет ни материальных ресурсов, ни денежных средств. Думаю, что управление с помощью треста сумеет их найти. Немного денег выделит и главный врач».
Действительно, все оказалось таким — страшная теснота, печки и деревянные дома. Отказаться было невозможно, совесть не позволяла и управление эту работу выполнило в течении двух месяцев. Бригада Валентина Кулькова работала исключительно слаженно, действительно по-ударному. Он сам, без мастера, решал все организационные и технические вопросы. Это был тот Кульков, который через несколько лет, начав работать по разработанным мною специальным графикам, говорил о них так: «График дает возможность контролировать работу каждого члена бригады, открывает глаза на многие наши недостатки и заставляет принимать срочные меры к их ликвидации, график, по моему, является ни чем иным, как бригадным планом научной организации труда и производства».
Авторитет управления после Геленджика стал еще выше. В 1960 году сложилось катастрофическое положение со сдачей жилья из-за отсутствия двухдюймовых чугунных фасонных частей для канализации.
Н. К. Байбаков в разговоре со мной о создавшейся ситуации попросил, чтобы мы со своей стороны активно включились в поиск выхода из нее. И мне пришла неожиданно идея — если Госстрой допустил к использованию в канализации резиновые сифоны, то почему же нельзя заменить 50 мм чугунную канализацию, принимающую стоки воды от ванн, умывальников и раковин, на резиновую. Собрал наших товарищей для совета с ними и все в один голос поддержали эту идею. Надо отдать должное Николаю Константиновичу, его оперативности, взятию на себя ответственности в решении некоторых рискованных технических вопросов, умению всегда немедленно откликнуться и пойти навстречу рациональным творческим предложениям. Так было и с этим предложением. Буквально на другой день технический совет Совнархоза одобрил его и предложил филиалу НИИХИМ срочно провести испытания армавирской резины на старение. Меня попросили вылететь в Ленинград и проконсультироваться по этому вопросу на кафедре резины технологического института и в центральной лаборатории завода «Треугольник». Зав. кафедрой дал следующее заключение: «резина боится солнца, мороза, а в санузлах не бывает ни того, ни другого — будет служить долгие годы».
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});