— Может быть, мне стоит написать собственный сценарий? — рассеянно предполагаю я, пытаясь вернуться в реальную жизнь.
— Тебе? — Адам с трудом сдерживает смех. — Знаешь, это гораздо сложнее, чем кажется. Работа требует концентрации. Чтобы написать сценарий, придется сидеть на одном месте дольше, чем двадцать секунд.
— По-твоему, я не способна сконцентрироваться на одном предмете дольше, чем на двадцать секунд?
— По-моему, сочинять сценарий — не совсем то же самое, что бегать туда-сюда, выполняя поручения Стивена. Требуется настойчивость.
Он что, хочет сказать, что я недостаточно умна? Готова поклясться, что так оно и есть. Чувствую, как начинаю заводиться, но сражаться не хочется. Мы выбрались на приятную прогулку. К тому же вполне возможно, что Адам прав.
Отель не обманул ожиданий. Номер светлый, просторный, с аккуратно побеленными стенами и балконом, с которого открывается вид на пляж и высокие стройные пальмы. Дизайн номера скучноват: светлая мебель, бежевое покрывало на кровати, нейтральные картины на стенах — на всех почему-то изображены фрукты.
Наверное, так безопаснее. Но Адам любит опрятность и традиционность. Мы арендуем кабинку для переодевания и устраиваемся возле бассейна. Лениво потягиваем коктейли, я дочитываю роман «Любовь в полдень». Вечером идем в ресторан, едим омаров и пьем вино — слишком много вина. Возвращаемся в номер и мгновенно засыпаем.
Но сейчас за окном брезжит нежно-розовый рассвет, а сквозь открытую дверь балкона в комнату залетает влажный соленый воздух. Адам просыпается.
— Дорогая, — зовет он и привлекает к себе привычным движением. Продолжение представить нетрудно. Даже в полусне я отстраняюсь. После того знаменательного дня с Бреттом близости с Адамом не случилось еще ни разу. Прикосновение кажется неуместным, неприятным. Рука прожигает бедро, хочется сорвать с себя кожу. Выскакиваю из кровати и торопливо шлепаю в ванную.
— Эй, может быть, все-таки вернешься? — зовет Адам минут через десять. Смотрю в зеркало и ненавижу себя.
«Постарайся себя пересилить, — говорю я отражению. — Ты перед Адамом в долгу».
Первые ночи с Бреттом оказались настолько необузданными, что порой становилось страшно. Страсть доходила до сумасшествия. Мир превратился в абстракцию, в расплывчатое нечто. Со временем безумие слегка поблекло, но чувства, которые пробуждал любимый, сохранились и приходили снова и снова. Я и сейчас все помню. Его объятия. Уверенные прикосновения. Страстное обладание. Одно дыхание — и я снова с ним.
Познакомившись с Бреттом, поначалу я ему не доверяла. С какой стати этот яркий, неотразимый парень заинтересовался заурядной, ничем не примечательной девушкой? Я же не сказала ему, что мой отец — Гевин Сэш. Он продолжал считать, что меня зовут Перл Джава. Разве без Гевина Сэша во мне было что-нибудь интересное? Ровным счетом ничего. Даже не блондинка. Всего лишь невысокая брюнетка, которая работала помощницей агента. Пустое место в городе, где каждый — яркая личность.
— Красота сияет изнутри, — заявил Бретт на втором свидании. — А ты сияешь и изнутри, и снаружи. — Я даже не поверила, что слова относятся ко мне. Захотелось обернуться и посмотреть, с кем же он разговаривает на самом деле.
Потом решила, что парень узнал, кто мой отец. Нет, не похоже. Никаких признаков поклонения идолу.
— По-моему, ты очень забавная, — сообщил Бретт на третьем свидании. Прежде никто не говорил мне таких слов. Должно быть, он думал о какой-то другой девушке. Попыталась понять мотивы: чего хотел от меня этот человек? Не мог же восхищаться искренне, особенно здесь, в Голливуде.
— Почему я тебе нравлюсь? — наконец спросила прямо.
— Потому что ты красивая, умная, сексуальная, забавная и любишь людей.
— Да, но…
— И совсем себя не ценишь. В этом-то и кроется секрет.
Потребовалось немало времени, чтобы поверить в его искренность. Да, кажется, Бретт действительно любил меня такой, какой видел.
Когда я наконец-то призналась, что имя Перл Джава явилось с кофейной чашки, он чуть не лопнул от смеха (надо сказать, было не слишком приятно, когда мы встречали моих знакомых и все как один спрашивали о папе).
— Так, значит, считаешь, что тебя можно полюбить только из-за отца? — хохотал он. — Шутишь?
Потом посмотрел внимательно и увидел, что мне не до шуток. Схватил в охапку и прижал к теплой, надежной груди.
— Перл Сэш, я тебя люблю, — признался он громогласно. — Хотя… — На секунду задумался и лукаво продолжил: — Может быть, сможешь раздобыть для меня автограф своего отца?
Теперь уже рассмеялась и я. Да, он все понял.
Эта история случилась давным-давно, а сейчас — это сейчас. Надо жить в реальном мире. И делать следует только то, что положено. Возвращаюсь в спальню и ложусь рядом с Адамом.
— Почему так долго? — нетерпеливо спрашивает он. Закрываю глаза и заставляю тело слушаться. А Бретта сумею забыть — уверена.
После завтрака отправляемся гулять на пляж. На песке сидят чайки и чего-то ждут. Океан блестит в утреннем свете, накатывается на берег и разбивается кудрявыми волнами. Снимаю босоножки, беру Адама за руку, и мы идем далеко-далеко — туда, где пляж постепенно сужается и упирается в скалы.
— Восхитительная поездка, — говорит он. Крепко сжимает мои пальцы и тянет к себе. — Никогда не хватает времени, чтобы побыть вдвоем.
Да, так оно и есть. Женившись на мне, Адам сразу стал отцом, и того беззаботного времени, которым все пары наслаждаются до рождения ребенка, нам с ним не досталось.
— Наверное, стоит отдохнуть по-настоящему, — продолжает он. — Тебе необходимо отвлечься. В последнее время совсем изнервничалась.
— Я?
— Ну… смерть отца и так далее.
Адам наклоняется и поднимает раковину.
— Смотри, какое совершенство, — восхищается он, рассматривая перламутровое чудо со всех сторон. — Вот, это тебе.
Принимаю подарок и кладу в карман шорт.
Дома у меня хранятся раковины, которые Адам подарил во время нашего медового месяца. Свадьба состоялась в Лос-Анджелесе в тесном кругу, и потом мы на пять дней уехали в Мексику, а Тэкери оставили у папы и Хизер. Счастливое было время: читали книги, мечтали о будущем, обсуждали сценарии. Адам уже имел за плечами один фильм и, конечно, мечтал о продолжении. Говорил, что собирается покорить Голливуд, и я видела, что это не пустые слова.
— А тебе удастся выкроить время? — спрашиваю я.
— Все брошу, — уверенно заявляет он. — Куда поедем?
— В Африку.
Адам хохочет так громко, что кроншнеп испуганно взмывает в воздух.