— Да. Это значит, что, как только она вошла, то мне показалось, что с ней что-то не в порядке. Она была очень старой и слабой, это факт, ведь обычно у нее было время, чтобы со мной поболтать и рассказать, что у нее слышно. На этот же раз она вошла, села и все время молчала.
Лейтенант Марино всматривался в свою бумажку.
— Успели ли вы ей поворожить? Дело в том, что, может быть, была какая-то причина, которая склонила бы ее к самоубийству. Какие-то дурные известия на кофейной гуще.
— Невозможно. Я не успел даже разложить карты. Она только успела войти и сесть, и тут же начала бредить о «бутах».
— О «бутах»? Что вы имеете в виду?
— Сам не знаю. Она непрерывно повторяла «boot». Не имею ни малейшего понятия, что это значило.
— Boot? — Лейтенант Марино наморщил лоб. — Каким образом она это говорила? Может, она пыталась сказать что-то о человеке по фамилии Бут?
Я задумался и потянул себя за нос.
— Наверное, нет. Это не звучало, как фамилия. Но она казалась очень этим обеспокоенной.
— Обеспокоенной? — заинтересовался лейтенант Марино. — Как вы это понимаете?
— Собственно, это трудно объяснить. Она вошла, села и начала с этими своими «boot»-ами, а потом вышла и побежала по коридору. Я пытался ее задержать, но она была для меня чересчур быстрой. Она помахала немного рукой, а потом грохнулась на самый низ ступеней.
Детектив сделал несколько записей, после чего сказал:
— Побежала?
— Прошу не спрашивать, как это возможно, — я развел руками. — Я сам не понимаю. Но она побежала по коридору, как пятнадцатилетняя девочка.
Лейтенант Марино нахмурил брови.
— Мистер Эрскин, этой мертвой женщине семьдесят пять лет. Она ходила с тростью. А вы пытаетесь мне внушить, что она бежала по коридору. Она бежала?
— Именно это я и сказал.
— Мистер Эрскин, не считаете ли вы, что вы слишком отпускаете вожжи у своего воображения? Не верю, что вы ее убили, но не могу поверить и в то, что она бежала.
Я опустил глаза. Я припомнил, как миссис Герц выскользнула из комнаты, как затем исчезла в перспективе коридора так, будто ехала по рельсам.
— Да, честно говоря, она не совсем бежала, — выдавил я.
— Так что она делала? — терпеливо выпытывал лейтенант Марино. — Она шла? Волочила ноги?
— Нет, ничего подобного. Она скользила.
Лейтенант Марино как раз хотел записать это, но неожиданно его ладонь застыла в половине сантиметра от бумаги. Он кашлянул, скривился и сунул смятый листок бумаги в карман плаща. Потом он встал и подошел ко мне со снисходительной улыбкой на лице.
— Мистер Эрскин, вид чьей-то смерти всегда вызывает шок. Обычно потом с памятью творится что-то удивительное. В конце концов, вы, наверное, знаете это, ведь мы работаем в смежных профессиях. Может, вам кажется, что вы видели что-то, что по сути дела выглядело совершенно иначе.
— Да, — тупо согласился я. — Это возможно.
Он положил мне на плечо свою толстую ладонь и дружески стиснул плечо.
— Мы должны будем произвести вскрытие останков, чтобы установить причину смерти, но не считаю, что дело могло идти дальше. Может, еще пришлю кого-нибудь, чтобы вам задали еще пару вопросов, но кроме этого вы чисты. Я просил бы вас, чтобы вы не покидали города ближайшие день или два, но не считайте, что это арест или что-то такое.
— Хорошо, лейтенант, понимаю, — я покивал головой. — Благодарю, что вы появились так быстро.
— И говорить не о чем. Мне неприятно, что ваша клиентка… сами знаете, каким образом переправилась в иной мир.
Мне удалось бледно усмехнуться.
— Мы наверняка будем в контакте, — заявил я. — Ведь нельзя же сдерживать такой добрый дух.
Я уверен, что лейтенант Марино счел меня полным психом. Он натянул на свои короткие волосы шляпу и направился к двери.
— Пока, мистер Эрскин.
Когда он вышел, я подумал немного, потом поднял телефонную трубку и набрал номер телефона Госпиталя Сестер Иерусалимских.
— Добрый день, — сказал я. — Я хотел бы узнать о состоянии вашей пациентки мисс Карен Тэнди. Сегодня утром ей должны были сделать операцию.
— Немного подождите. Вы ее родственник?
— Да, — соврал я. — Я ее дядя. Я как раз приехал в город и узнал, что она больна.
— Одну минутку.
Я ожидал, барабаня пальцами по столу. Из трубки до меня доносились звуки больницы, я слышал чей-то крик: «Доктор Хьюз, прошу доктора Хьюза». Через пару минут другой голос попросил: «Подождите», и меня соединили с другим набором звуков.
Наконец, какая-то женщина проверещала носовым голосом:
— Чем я могу помочь? Как я понимаю, вы хотите узнать о состоянии здоровья мисс Карен Тэнди?
— Точно. Я ее дядя. Я слышал, что у нее утром была операция, и я хотел проверить, все ли у нее в порядке.
— Мне неприятно. Доктор Хьюз передал сообщение, что наступили определенные небольшие осложнения. Мисс Тэнди все еще находится под небольшим наркозом. Мы вызвали другого специалиста, чтобы он исследовал ее.
— Осложнения? — удивился я. — Какие еще осложнения?
— Извините, но я не могу давать такую информацию по телефону. Если бы вы захотели прийти, то я смогла бы помочь вам встретиться с доктором Хьюзом.
— Гммм… Нет, не надо столько забот. Я еще позвоню, наверное, завтра и узнаю тогда, что с ней.
— Пожалуйста.
Я положил трубку. Может, мне не надо нервничать, но легко так говорить. Удивительное поведение карт прошлой ночью, беспокоящий случай с миссис Герц, не говоря уже о необычных снах Карен Тэнди и ее тетки. Все это приводило к тому, что я чувствовал себя неуверенно. А если на самом деле что-то там было, что-то ужасное, могучее и недружелюбное?
Я вернулся к столику, чтобы взять письмо и рисунки Карен Тэнди. Береговая линия, корабль и флаг. Три эскиза с границы ночи. Три мнимых указания к разрешению проблемы, которой, может быть, вообще не существует. Я сунул их в карман, нашел ключ от машины и поехал, чтобы все-таки проверить все в библиотеке.
Я добрался туда как раз перед закрытием и сунул свой «кугуар» на маленький паркинг в лужу тающего снега. Небо имело темный цвет позеленелой меди, что предвещало, что снега будет еще больше. Морозный ветер пронизал меня через мой плащ в елочку. Я запер машину и через глубокие, по щиколотку, лужи двинулся к теплым деревянным дверям библиотеки.
Дама за столом скорее напоминала хозяйку борделя на пенсии, чем библиотекаршу. На ней был обтягивающий бордельно-красный свитер и черные завитые волосы, а иметь такие зубы не постыдился бы и конь.
— Ищу корабли, — заявил я, топая ногами, чтобы стряхнуть с них снег.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});