Читать интересную книгу Создатели Империи - Франс Гампл

Это возвышение не разумелось само собой, тем более оно не было последним шагом к королевской власти. Ведь даже бессильный Меровинг представлял почти непреодолимую помеху для любого претендента на трон. Показательно, что самому Пипину с братом пришлось посадить на трон нового меровингского короля, чтобы устранить сомнения в законности своих действий. Потомок Меровея, несмотря на слабость, в глазах народа оставался носителем королевской крови. Его нельзя было устранить, но можно было заступить на его место. Ведь королем имел право называться только тот, в чьих жилах текла королевская кровь. Здесь сказывалось древнее германское понимание королевской власти. Между тем, франки стали христианами. Если древнее германское наследие и сохранило силу (что не воспринималось как противоречие), наряду с ним существовал новый закон христианства. Кроме того, англо-саксонские миссионеры с Бонифацием во главе привили во франкском королевстве почитание преемников апостола Петра или, по крайней мере, заметно усилили его. Это предоставило Пипину возможность использовать в своих целях моральный авторитет папы.

В знаменитом послании в Рим он спросил, хорошо ли, что франкские короли не обладают никакой властью. Папа Захарий ответил, что «лучше, если царствовать будет тот, кто имеет власть, чем тот, кто ею не обладает, дабы (по принципу Августа) не был нарушен порядок». После этого путь для Пипина был открыт. Хильдерик II, последний Меровинг, «по приказу папы», как объясняет Эйнгард, был свергнут, и в конце 751 г. Пипина «по обычаю франков» избрали королем. Впервые в истории франков за выборами последовало помазание нового короля.

Эти события значат больше, чем просто смена монарха. Когда Пипин и вместе с ним Каролинги свергли род Меровингов, очень быстро обнаружилось, что одновременно изменилась сама природа самой королевской власти. Хотя восхождение Пипина на престол в правовом отношении основывалось на выборе франков и таким образом были соблюдены германские обычаи, помазание указывает на подчеркнутую христианизацию королевской власти. Пипин не мог ссылаться на высочайшее происхождение, как свергнутый им Меровинг. Чтобы компенсировать этот недостаток, он нуждался в особом оправдании власти, которое, подобно вере в силу королевской крови, привязало бы к нему сердца и умы подданных. Это дополнительное сакральное оправдание было достигнуто церковным помазанием. Согласно Ветхому Завету, оно означало, что сам Бог дал народу нового короля. Таким образом, Пипин стал королем «Божией милостью» и этим навечно связал себя со священной историей. Эта форма правления — так называемая «власть Божией милостью» — осталась характерной для всего Средневековья (Фриц Керн).

В принципе, Божия милость была противопоставлена праву по крови. Богоданную королевскую власть следовало понимать как служение, а не как связанную с кровью магическую силу. Но несмотря на эту принципиальную противоположность, в исторической действительности оба представления не исключали друг друга. Сам папа содействовал их связи. Перейдя через Альпы в 754 г., чтобы просить Пипина о помощи в Италии, он не только повторил помазание Пипина, но одновременно помазал его сыновей Карла и Карломана. Кроме того, папа обязал франков под угрозой отлучения выбирать короля только из рода Пипина. Тем самым церковь признала Каролингов как новую правящую династию: старое языческое представление о святости монаршей крови продолжало жить в христианизированной форме.

Карл Великий вместе с братом Карломаном первый раз упоминается в 754 г. по случаю посещения папы. Он был послан навстречу ищущему помощи отцу церкви, чтобы тот помазал его в древнем королевском аббатстве Сен-Дени. Это событие было особенно знаменательным, поскольку Карл (а также и его брат) вошел в историю как помазанный сын короля. Более того: когда свершилось помазание, по свидетельствам собрания государственных актов Сен-Дени, Пипин и оба его сына были произведены в римские патриции. Очевидно, что Захарий воспользовался этим позднеантичным и византийским званием и передал его Каролингам, чтобы обязать их к защите и поддержке римской церкви, («defensio ecclesiae Romanae»). Показательно, что это звание по отношению к франкским королям встречается только в папских официальных документах и никогда в византийских. Хотя Карл в собрании государственных актов фигурирует наряду с остальными, историк все-таки попытался зафиксировать это начало как особо значимое, так как оттуда начинается путь к высшей точке его могущества. Карл стал опорой римской церкви, что полстолетия спустя, на вершине власти, привело его к высочайшему сану, который знал мир, — к титулу императора.

Уже по этому можно судить, насколько власть сына была определена властью отца. Более тесный и политически эффективный контакт с папой (и прежде всего, новая активная итальянская политика) непосредственно взаимосвязаны с тем, что Пипин стал королем. После того как папа Захарий способствовал возвышению Каролингов, его преемник Стефан II попросил об ответной услуге — помочь в борьбе с воинственными лангобардами. Это и было настоящей целью его приезда во франкское королевство. Пипин дал обещание в форме «клятвы о дружбе» (В. Фрице), и после затяжных переговоров с частью строптивых баронов он не только согласился на вторжение в Италию, но сверх того преподнес папе знаменитый «дар Пипина» (donati Pippini). Документ, в котором зафиксирован этот дар, не сохранился, но из других источников можно узнать его содержание. Пипин пообещал святому Петру и его представителю на земле, папе, подарить обширные территории, размер которых в точности не установлен. В основном речь идет об областях вокруг Рима, так называемых равенских герцогстве и экзархате[22], то есть о территориях, которые Пипину не принадлежали. Чтобы реализовать этот дар, франкский король должен был сначала сам завладеть ими, то есть вторгнуться в Италию и дать правовую основу пожалованному ему в Сен-Дени званию патриция.

На этом основании Пипин дважды, в 754 и 756 гг., перевел свои войска через Альпы, пленил лангобардского короля Аистульфа, которому принадлежала часть упомянутых территорий, и подчинил его папе. Когда приближенный Пипина и главный капеллан аббатства Сен-Дени Фульрад после окончания второго итальянского похода возложил на могилу св. Петра документ о дарении, это означало возникновение церковного государства.

Это новое государство было странным образованием. Оно вытянулось поперек полуострова и разделило территорию лангобардов на две части. Северная часть со столицей Павией перешла во власть франков, а южная — вокруг Неаполя, Капуи и Беневенто — пошла собственным путем (впоследствии такое разделение привело к затяжным войнам). Но самым странным был правовой статус нового церковного государства, глава которого, папа, признавал верховную власть византийского императора, фактически находясь под защитой франкского короля. Это двусмысленное положение отражено в вызвавшем большие дискуссии подлоге под названием «Дар Константина». В нем говорится, что еще Константин, первый христианский император, в благодарность за свое исцеление от проказы, передал папе Сильвестру императорские права на город Рим и некоторые провинции Италии и Запада. Однако эта фальшивка, которая упоминается лишь попутно и, к слову сказать, никогда не предъявлялась византийскому императору, не была правовым основанием действий Пипина. Таким основанием служило скорее «defensio ecclesiae Romanae», защита римской церкви. Именно эта почетная обязанность побудила Пипина, как и следующих Каролингов, вторгнуться в Италию и послужила причиной образования церковного государства. Интересы папства, как явствует из «Дара Константина», были нацелены на то, чтобы освободиться от византийской зависимости; эти интересы проявились в его политике, когда папа искал поддержки у франков, как у самой сильной державы Запада. Та же тенденция обнаруживается и в эпоху Карла Великого, с коронованием которого императором завершилось отделение папства от Византии, и Запад полностью вступил на свой собственный исторический путь.

Пипин удовольствовался шатким верховенством над итальянскими лангобардами. После своего восхождения на трон он предпринял еще два похода на саксонцев, потребовал от них дань и способствовал отправке к ним миссионеров.

Но эти инициативы не имели длительного эффекта, так как король после итальянских операций направил основное внимание на юго-запад своих владений. Там в 732 г. Карл Мартелл остановил арабско-исламское нашествие, но вынужден был этим ограничиться, потому что арабы удерживали многочисленные опорные пункты севернее Пиренеев. Это были форпосты, которые не могли обходиться без подкрепления исламского тыла. Когда Пипин стал королем, этот тыл сильно ослабел из-за раскола на омейадов и аббасидов[23]. Появилась благоприятная возможность для Пипина довести до конца дело Карла Мартелла. Это произошло, когда в 759 г. Нарбонна, последний и опаснейший арабский опорный пункт на франкской территории, попал в его руки.