корабля.
— Так положено, — решительно заявила рыжая лисица и отмела все доводы Сюра, что этим должна заниматься она или Гумар. — У нас с Гумаром и так много дел, а ты только в баню ходишь и в бассейне плаваешь…
Это, конечно, сразу изменило жизнь членов экипажа ОДК, и Сюр смирился с тем, что ему тоже нужно было трудиться. Противостоять напору и организованности Руди он не смог. Тем более что в сауну она ходила и вся выпивка теперь была у нее. Захочет — даст, не захочет — не даст. Сюр подумывал уже о том, чтобы втихаря гнать самогон. Он, как тяжело обремененный заботами человек, тяжело вздохнул.
«Да еще Маша испортилась после одной из бань, напугала до смерти», — он вспомнил позавчерашний сон и передернул плечами. «Не дай боже еще раз такое увидеть», — подумал Сюр. И было отчего испугаться.
Ему приснилась Маша в форме гестапо. А он был пойманным партизаном. Сидел связанным на стуле в телогрейке. Не понимая, как он оказался в такой ситуации, Сюр вертел головой. Тут отворилась дверь, и в комнату, где он сидел, вошла Маша в черной форме с черепами на петлицах. В короткой юбке и высоких до бедер сапогах в обтяжку. Но самое страшное, за ее спиной стояла черная медсестра Мавлуда с корабля пиратов и тоже в черной форме.
«Ну вылитая арийка», — отстраненно подумал Сюр о Маше. Маша прошла к нему и, уперев руки в бока, с нажимом и глупым акцентом произнесла:
— Ти есть партизанен. И ми это карошо знайт. Ти говоришь, где спряйтен машийн с «Континентайль», ми тебя немного вешайт.
— Машка, ты с ума сошла? — спросил Сюр, — Это я, твой любимый и рад… О-ой! — завопил Сюр оттого, что Маша подняла ногу и неожиданно поставила ее на пах Сюра. Его захлестнула дикая боль. — Раздавишшшььь… — заголосил он тонким свинячим визгом. А Маша задрала юбку повыше и прилегла на него всем телом. За ее спиной бесновалась Мавлуда.
— Дай мне отрезать ему его яйца, — орала она. Но, слава богу, Маша не обращала на нее внимания. Хотя как сказать, что было бы лучше.
— Говори! Грязный швайн, где машийн, — страшным шипящим голосом продолжила допрос Маша-арийка.
И тут Сюра понесло.
— Ты, фашистская морда! — заорал он и плюнул ей в лицо. — Ничего от меня не узнайт. О-о-о…
— «Континенталь» на корабле? — шипела Маша.
— Я… о-о-о… н-нет… Я его весь продал. О-о-о… он у Жордина в кафе-е… О-о-о… Никакой машийн не знаю… отпусти, зараза… О-о-о-о… Сдаюсь…
— Говорить, грязный морда, или никогда не будешь спать с Маша… Тебе Мавлуда оторвать твой… Сам слышал чего…
— Я не предам, не скажу, — в ужасе услышал Сюр свой ответ и понял, что это Молчун взял управление телом на себя и решил оставить его без мужества.
Маша отступила, а к нему, потея и алчно облизывая пухлые губы, пошла, качая толстыми бедрами, негритянка.
Сюр видел крупные капли пота у нее на лице. Они катились по щекам, а в глазах горел фанатичной огонь ненависти.
— Где Кабан, вонючка? — шипела Мавлуда. — Куда ты его дел? — Она, не церемонясь, стянула с него штаны и завопив, как дикая кошка, увидевшая самца во время брачных игр, ухватила его…
И тут Сюр проснулся и по-настоящему заорал от боли. Поперек него лежала Маша и рукой периодически сжимала его тестикулы. Он попытался сбросить ее, но она крепко ухватила его и не отпускала. Сюр стал ее звать, но Маша не отвечала. Тогда Сюр запаниковал. С Машей что-то случилось после бани. Он понял, что может лишиться того, чем так дорожил всю свою жизнь, и Сюр решил бороться за свою мужественность до конца. Он изворачивался как уж, но все было тщетно. Если бы составители Камасутры видели его позы, они бы их обязательно включили в свой сборник, и древние индусы выбили бы их на стене храма как проявление божественной ауры любви. Но Сюр был далек от этого. Он, извиваясь, пытался разогнуть пальцы андроида, но это было так же бесперспективно, как и ломать решетку в тюрьме. Придя почти в полное отчаяние, он позвал Молчуна:
— Молчун, мать твою… спасай-й-й-й! О-о-о-о-й-й-й-й… А-а-а… У нее сели батарейки…
Молчун просто оторвал руку Маше, и Сюру показалось, что оторвал вместе с нежно любимой частью его тела. Он судорожно сунул руки в пах и облегченно, с радостью выдохнул:
— А-а-а. Целы!
Но тут же взвыл от боли.
Маша валялась на полу и судорожно сжимала пальцы обеих рук. Сюр, скрючившись и подвывая, извивался на постели. На помощь пришел Молчун.
Когда боль немного утихла и Сюр лежал, отдыхая, а Маша продолжала скрежетать руками по полу, к Сюру пришла ужасанувшая его мысль, что Маша сейчас встанет и начнет приставать к нему. Сюр с трудом поднялся и на всякий случай, подальше от беды, выволок Машу за дверь своей каюты, после чего закрылся на замок.
Утром он пошел в медотсек лечить травмы. По дороге ему навстречу попалась Руди. Увидев, как Сюр идет широко расставив ноги и полуприсядом, удивленно спросила:
— Сюр, ты чего? Заболел?
— Нет, тренируюсь, блин, балетом хочу заняться. Не видишь, растяжку делаю, — отмахнулся Сюр и поморщился. — Машка, зараза, сломалась и меня чуть не сломала. Может, ты ее на время заменишь?..
— О-о-о! — Руди взметнула в лоб бровки. — Надо же, и андроид не выдержала твоего напора, Сюр. Я не буду с тобой спать… Боюсь, тоже сломаюсь, — и захихикала, а затем с ехидной улыбкой добавила: — Да, как я погляжу, тебе уже и не надо.
— Я не о том, чтобы спать, — вновь поморщился Сюр. Его задела колкая фраза девушки, и она была недалеко от истины. Еще немного — и он бы пел всю жизнь фальцетом.
— У нее вахта.
— Сюр! — Руди подобралась и стала серьезной. — Когда ты станешь настоящим капитаном? Через вахтенного офицера дай указание помощнику капитана, чтобы он решил эту проблему. — И тряхнув непослушными волосами, прошла мимо.
— Тебе нужно к косметологу, — крикнул мстительно ей вдогонку Сюр.
Девушка остановилась, обернулась.
— Зачем? — спросила она.
— У тебя