К приказной «гвардии» Бориса Годунова, служившей по двадцать и больше лет в своих ведомствах, относился незаменимый «финансист», дьяк Дружина Петелин; он служил в Казанском дворце и Приказе Большого прихода. Роль главного финансового ведомства английский автор «Писаных законов» характеризует следующим образом: «Большой приход (Bolshoi prekhode) или Большое [ведомство] государственных сборов (gret revenew) получает пошлины со всех больших и рядовых городов, сборы из всех ведомств, а также излишки поборов (Tributes) из четвертных ведомств (the offices of the provences), дает корм (allowances) послам и чужеземцам и платит жалованье тем солдатам, которых государь берет на службу». Дьяком Разрядного приказа долгое время был Сапун Тимофеевич Аврамов. В «Писаных законах» читаем о нем и о главном военном ведомстве: «Разряд (Raizrade), маршал или констебль Сапун Аврамов (Sapowne Abramove), дьяк или секретарь совета и государства (secretary of counsell and state)… Он [С. Аврамов] заведует всей знатью и джентри страны, которые ежегодно все призываются на военную службу или для управления дома и непрестанно переводятся из одного места в другое на второй или третий год. У него также [в управлении] четь страны». Наконец, еще одному близкому к Годунову человеку, известному нам угличскому следователю Елизарию Вылузгину, были поручены дела о земельных владениях: «Поместный приказ (Pomestnoi prikaze), в нем дьяк Елизарий Вылузгин (Yelezarie Veilowzgyne)… Этот секретарь совета и государства (secretary of counsell and state) учитывает все поместья (free holdes) государя, жалуемые его знати и джентри для поддержки существования дома и на войне. Боярину полагается иметь тысячу акров, дворянину (the Dvoranine) — шесть[сот] акров, и сыну боярскому (the sin boyarskie) — три сотни. За это они обязаны служить лично в походе или где-нибудь еще в управлении [и выставлять] двух или более всадников с каждой сотни акров [в случае войны] против их вечного врага крымских татар или другого [неприятеля]. Вотчины и монастырские земли (inheritances and monasteries lands) также обязаны посылать в поход в соответствии с этим верстанием (rate). Он [Е. Вылузгин] решает все споры об их владениях и нарушителях границ… У него [в подчинении] четь страны»[434]. А. А. Зимин, отдавая должное этим специалистам приказного аппарата, справедливо писал, что Борису Годунову удалось привлечь к правительственной деятельности по-настоящему «выдающихся администраторов»[435]. Новейший исследователь истории московских приказов Д. В. Лисейцев пришел к выводу о том, что «окончательное оформление ядра приказной системы приходится на конец XVI века и связано с правительственной деятельностью Бориса Годунова». Основными вехами годуновской административной реформы стали оформление системы судных приказов и создание после 1595 года новой финансовой системы, связанной с обособлением четвертных приказов от других ведомств[436].
* * *
Богатым ли человеком был Борис Годунов? Такой вопрос задавать излишне. Власть и богатство в России срослись по-особенному, вековой спайкой; даже в известном присловье: «из грязи в князи» слышен особенный подтекст «жалования» титулами, чинами и связанным с этим богатством. Про Бориса Годунова тоже пытались говорить нечто подобное, но, как было показано, генеалогические аргументы не дают основания говорить о низком происхождении властителя. Это скорее можно сказать про род Бельских, из которого происходила жена Бориса Годунова. Именно про опричных малютинцев с ненавистью писал оттесненный от власти аристократ-Рюрикович из ярославских князей Андрей Курбский: «Вместо избранных и преподобных мужей, правдути глаголющих, не стыдяся, прескверных паразитов и маньяков поднес тобе; вместо крепких стратегов и стратилатов — прегнусодейных и богомерзких Бельских с товарыщи и вместо храбраго воинства — кромешников, или опришнинцов кровоядных»[437]. Во времена опричнины началось «накопление капитала» этих родов. О темных путях разорения и присвоения вотчин земцев, грабеже Новгорода, отдаче царских «врагов» на поток и разорение хорошо известно. Но что тут можно (и можно ли) приписать Борису Годунову, никто не знает. Мы видим другое: вынесенные историческими обстоятельствами «наверх» Годуновы всегда оставались в царском приближении. Борис Годунов искусно использовал свое положение при дворе для увеличения богатства. Когда в 1587 году было принято решение о наделении московского дворянства подмосковными поместьями, он «не побрезговал» и малым, получив к своим обширным владениям еще немного земли — 214 четвертей «в оклад»[438]. Чин конюшего позволял Борису Федоровичу использовать огромный казенный «резерв», связанный с получением пошлин, шедших с расположенных повсеместно конских площадок, где «пятнали» лошадей. К чину «слуги» Борис Годунов добавил владение доходами с бывшей дворцовой волости Ваги на Русском Севере.
Денежный и вещный быт исторических героев обычно плохо представлен в исследованиях; исключением является изучение разных предметов одежды, утвари и украшений[439]. Между тем этикетная сторона одежды в средневековых обществах была очень значимой. Она много могла рассказать о ее носителе, показать значение в царстве того или иного сановника или военачальника. Вот как описывается прием в годуновском доме в Кремле в дневнике австрийского посольства Николая Варкоча 1593 года: «Когда… шествие вступило в кремль, нас повели направо к жилищу вышепомянутого Бориса Федоровича: это было очень обширное здание, только все деревянное. Тут, кто ехал на лошади, сошел с нее, а мы, несшие подарки, устроились за господином] послом и пошли через два покоя, где находились служители Бориса Федоровича, одетые по их обычаю пышно. В третьем покое, в который вошли мы, находился Борис Федорович с несколькими боярами. Этот покой и по полу, и кругом устлан был прекрасными коврами, а на лавке, на которой сидел Годунов, лежала красная бархатная подушка». В этом же свидетельстве содержится описание парадного костюма Годунова: «На нем было такое платье: во-первых, на голове высокая московская шапка, с маленьким околышем из самых лучших бобров; спереди у нее вшит был прекрасный большой алмаз, а сверху его ширинка{9} из жемчуга, шириною в два пальца. Под этою шапкой носил он маленькую московскую шапочку (тафью), вышитую прекрасными крупными жемчужинами, а в промежутках у них вставлены драгоценные камни. Одет он был в длинный кафтан из золотой парчи с красными и зелеными бархатными цветами. Сверх этого кафтана надет на нем еще другой, покороче, из красного с цветами бархата, и белое атласное исподнее платье. У этого кафтана книзу и спереди кругом, и сверху около рукавов было прекрасное жемчужное шитье, шириною в руку; на шее надето нарядное ожерелье и повешена крест-накрест превосходная золотая цепочка; пальцы обеих рук были в кольцах, большею частью с сапфирами. Как только вошел в покой г[осподин] посол, этот Борис Федорович пошел к нему навстречу, принял его с большим уважением, с поклоном по московскому обычаю, и подал ему руку»[440].
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});