признался Итачи со вздохом. — Случайно вышло.
— Что? — переспросил Обито, чувствуя себя глупо. — Ты убил Орочимару? Но… он пропал… довольно давно. Тебе же… Всего… И что значит «случайно вышло?»
— Орочимару заявился в Коноху, а я дежурил в АНБУ… — пожал плечами Итачи. — Потом завертелось… А его тело и все улики я уничтожил и не сказал никому, потому что там было что-то непонятное с политикой. Орочимару же ученик Третьего, который бросал тень на своего Учителя. Да и по книге Бинго его желательно было живым… В общем, бумажек бы было! Не представляешь, сколько отчётов мы пишем. Короче, я решил, что моё спокойствие и спокойствие клана дороже награды.
— А Кабуто? — моргнул Обито. Итачи не врал, да и был гораздо сильней, чем выглядел, но… всё равно… Орочимару же… Да и было это почти три года назад, значит, Итачи было всего одиннадцать лет. Вот как он умудрялся скрывать такую силу? «Акацуки» вообще только на Шисуи рассчитывали, а Итачи, оказывается…
— А Кабуто? Ну… Насколько я разобрался, ту печать Сасори ему ещё Орочимару убрал, точней, видоизменил, чтобы вызов техники был, а сознание не подчинялось. Да и Кабуто не на одного Орочимару работал, на Данзо ещё.
— Кабуто типа трофея Итачи, — пояснил Шисуи природу этих отношений. — Так что этот ирьёнин поклялся в верности и вошёл в клан Учиха.
— Да, он полезен, — кивнул Итачи. — Но о том, что Орочимару больше нет, ты Кабуто не говори, он расстроится.
— Ясно, — Обито сосредоточился на том, с чего начал. — В общем, возможно, у меня тоже какая-то печать…
— В голове вроде бы ничего больше нет, — после паузы сказал Шисуи. — Но если часть тела у тебя приживлённая, то печати могут быть там. В бане мы на тебя шаринганами не смотрели, а так на одежде противосенсорная защита.
— К тому же, чтобы выявить какие-то печати на теле, надо чакру концентрировать, — кивнул Итачи.
Обито кивнул и начал раздеваться.
— Очень необычно, — с научным интересом протянул Итачи, касаясь груди Обито ладонью и запуская в него нейтральную чакру. — Оно… м… как бы это сказать. Ты уверен, что тебе заменили только половину?
— Да, а что? — спросил Обито.
— Хн. Я чувствую, что ваши клетки как бы смешались. Словно эта половина… Это может быть только в случае, если…
— Если что? — поторопил задумавшегося Итачи Обито.
— Клетки Первого Хокаге весьма капризны, требуется множество защитных печатей, чтобы удержать их от деления и захвата тела, даже не столько захвата, сколько прорастания деревьями… Я видел такое у Данзо, которому приделали руку. Она была оружием, но опасным для самого пользователя. Тут же… клетки Первого Хокаге захватывают тело, теперь ты не наполовину это тело, а почти на три четвёртых, но делают это иначе, чем с другими. Поэтому можно сделать единственный вывод, это возможно, если ты не только Учиха, но и Сенджу, и в тебе достаточно их генов, чтобы не отторгнуть подобное тело, а слиться с ним. А значит…
— А значит, то, что выбрали меня — не случайное стечение обстоятельств, — понял Обито.
— Из того, что ты рассказывал, — осторожно протянул Итачи. — Слишком много, знаешь, таких совпадений, что статистически, конечно, могли произойти, но не все разом. У тебя тело идеального реципиента для клеток Первого, полностью совместимых с тобой.
— Насколько я знаю, Орочимару когда-то пытался приживить клетки Первого детям, но из всех экспериментов выжил только Ямато, который был в группе Итачи под руководством Какаши-сана. То есть одним из этих экспериментов ты быть не можешь, — выдвинул предположение Шисуи.
— Хотя у Ямато тоже есть проблемы с памятью, — задумчиво протянул Итачи. — Сконцентрируй чакру, посмотрим, есть ли на теле печати.
Обито послушался, и Итачи снова начал проверять его и надолго замер за спиной.
— Это же… — выдохнул Шисуи.
— Да… — словно набат прозвучал голос Итачи, который коснулся самого центра спины Обито. — Это печать перемещения Четвёртого Хокаге. И она проставлена на это тело.
«Тук-дум», — от этих слов кровь ударила в уши и…
Утерянная картина произошедшего соткалась сама собой.
Сон оказался воспоминанием, которое у него отняли. Он дрался с Минато-сенсеем. Он выпустил Лиса из Кушины-сан и натравил биджуу на Коноху. Он оставил ребёнка учителя и его жены сиротой. И это их ребёнок стал новым джинчуурики девятихвостого.
Обито упал на колени, не в силах выдержать тяжести осознания того, что сделал. Что сделали с его помощью. Что сделали им.
Было так больно.
Печати были ни при чём. Это всё его тело. Оно было телом марионетки, с которым мог сливаться Зецу, чтобы управлять им, а потом стирать память. С ментальным блоком это не составляло особого труда.
— Минато-сенсей… Кушина-сан, — горячие слёзы потекли по подбородку, глаза жгло. — Простите меня… Лучше бы я умер.
Ему хотелось, чтобы разгневанные его ложью братья попросту убили его, ударили в открытую спину, прервали его никчёмную жизнь, чтобы он больше не чувствовал этого ужасного чувства использованности. И выходит, что и Рин… всё, что случилось с Какаши и Рин, было частью какого-то плана. Плана Мадары… Как же жаль, что тот уже подох!
— Обито-нии-сан, — вздохнул Итачи и вместо удара кунаем в голову положил руку на его оголённое плечо. — Оденься. Я читал в библиотеке Хокаге про фуиндзюцу, стирающее участок памяти всем, кто находится в зоне действия печати. Обычно это память о последних событиях. Фуин используют для особо секретных миссий, чтобы забыть её детали после выполнения. Даже тот, кто использует печать, попадает под её воздействие.
— Судя по тому, что я её тоже знаю, полагаю, у меня были такие миссии, — хмыкнул Шисуи. — Впрочем, думаю, если бы я правда захотел, то с помощью шарингана смог бы что-то вспомнить.
Обито утёр слёзы и встал.
— Ого! — сказал Шисуи.
— Что?
— Твой глаз. В нём пробудился риннеган, — задумчиво протянул Итачи, осматривая его. — Как ощущения?
— Очень хочется убить Зецу, — признался Обито. — И вытрясти из него, зачем всё это было нужно.
— КОНЕЦ ПЕРВОГО ТОМА —
© Copyright: Кицунэ Миято
Не забывайте поставить лайки