Служителей? Что-то, что выделяет Бекташа на их фоне.
– Что вы, госпожа! Попав в Тронный Зал, я порой даже собственное имя забываю! Где уж там по сторонам глазеть.
– Именно! У всех нас трясутся поджилки перед встречей с Сиарной. У всех, кроме Бекта.
– Он же Первопризванный, он служит Ей дольше, чем кто бы то ни было. Быть может, это тоже всего лишь вопрос привычки.
– Я служу Госпоже уже более четырех веков, а все равно каждый раз дрожу и потею, как в первый день. Он же никогда Ее не боялся. Он испытывает перед Сиарной благоговение, трепет, он преклоняется перед Нею, но не боится. И знаешь почему?
– Почему?
– Он любит Ее. И провалиться мне на этом месте, если я ошибаюсь!
– Мы все любим нашу Госпожу. Что здесь особенного?
– Да, но мы любим Сиарну как мудрого наставника, как могущественного покровителя, как богиню. Наша любовь к Ней густо замешана на богобоязни, а в Бекте нет и капли страха. А все потому, что он любит Ее не так, как мы, а как… женщину!
– Госпожа, вы фантазируете! – Кьюси вернулась к работе, продолжив заплетать волосы Верховной Жрицы.
– Поверь мне, я вижу это. Его чувство сквозит в том, как он входит в Зал, как кланяется Ей, как говорит. Даже его голос меняется. Такие вещи я определяю безошибочно, у меня богатый опыт по этой части, как-никак.
– Если так, то это, наверное, самая печальная история на свете. Более безнадежной и безответной любви не придумаешь.
– Бект и не ждет от Сиарны взаимности. Само Ее существование является для него более чем щедрой платой. Его служение абсолютно бескорыстно. Как верный пес, который любит свою хозяйку и служит ей не за сахарную косточку, не за почесывание за ухом, а просто за то, что она есть на свете, так и Бект не мыслит своей жизни без Сиарны.
Знаешь, когда Она отвергла Бекта, я как-то пришла к нему и заглянула в его глаза. Лира, это были глаза человека, потерявшего все! В них не было ни злости, ни отчаяния, ни обиды. Только пустота. Ивар недавно сказал, что я выедаю души людей, оставляя лишь пустую оболочку. Так вот, Сиарна и была душой Бекта, а потом просто его покинула.
Сейчас, когда все вернулось на круги своя, когда Госпожа даже извинилась перед ним, я готова голову отдать на отсечение, что в мире не было, нет, и не будет Служителя более верного и преданного, нежели Бекташ. Не стоит недооценивать великую силу Прощения. Он и раньше ради Сиарны пошел бы на смерть не раздумывая ни секунды, а теперь я даже представить себе не могу, на что способен этот Черный Рыцарь во имя своей Белой Королевы.
Кьюси накинула на голову Дэлери плотную белую фату, скрывшую ее лицо и окончательно обезличившую будущую Первую Наместницу. Раздававшийся из-под ткани голос продолжал рассуждать вслух, но теперь он звучал глухо, словно издалека.
– Так что ты права, Лира, я действительно беспокоюсь, но не за себя. Даже нависшая над Клиссой угроза вызывает во мне лишь холодную сосредоточенность. Но я внутренне содрогаюсь от ужаса каждый раз, когда думаю о том, что может произойти на Эзоне.
Глава 19
Челнок снизил скорость, пропустив вперед сопровождавшие его истребители, и заложил вираж над посадочным полем. Пейзаж за окном кабины наклонился, позволив рассмотреть тот масштаб, с которым была организована их встреча.
– Вот это я понимаю – почетный караул! – заметил Руорн с ехидной усмешкой.
– В такой ситуации вы еще можете шутить?! – недоуменно воскликнул Шимаэл, которого увиденное совсем не воодушевляло.
– Почему нет? Есть в этом зрелище какая-то жестокая ирония. В кои-то веки республиканцы начали воспринимать нас серьезно. Не через уважение, так хотя бы через страх.
Посмотреть, действительно, было на что. Посадочную зону широким полукольцом охватывало более десятка единиц бронетехники, включая три тяжелых танка. Между машин виднелись солдаты, занявшие огневые позиции. Среди этого скопления пятнистой брони ожидавший их лимузин казался черной букашкой. Вряд ли кто-то еще из высоких гостей Эзона удостаивался столь пышной встречи.
Посадочные опоры мягко коснулись земли, и Шимаэл заглушил двигатели.
– Когда я сойду, закрой люк, Шим, и будь готов взлетать в любую секунду, – Верховный Советник выбрался из кресла второго пилота. – Не думаю, что нам удастся сюда вернуться.
– Без Вас я никуда не полечу!
– Во-первых, приказы надо исполнять, а не спорить с ними, – Руорн предостерегающе поднял палец. – А, во-вторых, я имел в виду, что тебе, возможно, придется подобрать нас где-нибудь в другом месте.
– Да, мой господин, конечно, мой господин! – сбивчиво затараторил смущенный Шимаэл. – Я все понял! Сделаю, как вы сказали!
– Вот и замечательно! Открывай ворота, мне пора отправляться.
– Удачи!
– Прибереги ее для себя, еще пригодится.
Офицер, ожидавший Руорна у дальнего конца опущенной аппарели, явно чувствовал себя крайне неуютно. И тому было две веских причины. Одна смотрела ему в спину черными зрачками десятков разнокалиберных стволов, а вторая в данный момент прямо перед ним неспешно спускалась по трапу. Стоило хоть одному пальцу дрогнуть на спусковом крючке, как на месте корабля образовалась бы лишь дымящаяся воронка, а от зажатого между молотом и наковальней майора не осталось бы даже воспоминания. Однако высокого человека в черном плаще такое пристальное внимание, похоже, ничуть не смущало.
– Верховный Советник, – приветствовал его офицер хриплым от напряжения голосом.
– Я слушаю, – Руорн остановился, не дойдя пары шагов до края аппарели.
– Я должен предупредить, что покинуть корабль позволено только вам. Если кто-то еще попытается сойти, то военные имеют приказ открыть огонь на поражение. Вашим Жрицам категорически запрещено находиться на Эзоне.
– Я похож на Жрицу? – Советник приподнял бровь.
– Никак нет.
– Тогда… вы позволите? – Руорн прошел мимо отступившего в сторону бледного до зелени солдата, направляясь к подъехавшему лимузину.
Из машины выскочил Сэш Орло, Секретарь Представительства – лысый, слегка полноватый, но, тем не менее, удивительно юркий человечек, и распахнул перед ним дверь.
– Добро пожаловать, господин Верховный Советник!
– День добрый! – кивнул Руорн, уже собираясь сесть в машину, как вдруг он остановился, словно о чем-то вспомнив, и повернулся к майору.
– Вы тут смотрите, мою птичку не поцарапайте.
– Что? – тот вздрогнул и заморгал,