Джеймс Риерсон обнаружил Донована на куче трофейной лларанской амуниции, он что то держал в руках.
— Как дела с роботами?
Он сделал неопределенный жест:
— Из Нью-Йорка — обычный нажим, однако другие проявили очень большое желание сотрудничать.
— Хорошо. — Донован показал кубик из черного металла размером не более детского и примерно такого же веса, судя по тому, как он его подбрасывал. — Знаешь, что это такое?
— Нет.
— Я так и думал. Если бы знал, то был бы немного лучше информирован, что замышляют ллари.
— А что?
Донован перевернул кубик, показывая несколько крошечных кнопок, крошечную ручку и встроенную лампочку, которая светилась ярко-оранжевым светом. Он ткнул своим толстым указательным пальцем в одну из кнопок, затем показал кубик Риерсону:
— Послушай.
На одной из граней кубика появилась сетка — на той, которая находилась прямо напротив кнопок. Риерсон осторожно, с опаской поднес его к уху. Через мгновение он опустил его вниз. Голоса — из черной коробочки раздавалась тихая лларанская речь!
— Ты же не поступишь, как тот знахарь из Тордига, увидевший впервые в своей жизни зажигалку, — сказал Донован насмешливо. — Ну и что же ты услышал?
— Лларанские голоса!
— Естественно… Но о чем они говорили?
— Не понял; они разговаривали очень быстро. Кажется, я расслышал что-то, смутно напоминающее слово «Атланта», один или два раза.
— Угадал.
Риерсон возвратил безделушку владельцу:
— И что же это за штучка все-таки?
— Лларанский солдатский эквивалент твоей дружеской утренней газеты — партизанской, конечно. Дружелюбный голос из дому — от религиозных служб до популярной музыки. Пропаганды, трескотни и промывки мозгов в перерывах тоже хватает. «Сулиссу-Бануссен» — «Голос Империи». То, что ты сейчас слышал, можно было бы назвать «Экспресс-новости».
— Ты имеешь в виду, что они действительно говорят о том, что происходит здесь?
— Я не говорил этого. — Донован поднес кубик к своему уху, его лицо помрачнело.
— А что же?
— «Сулиссу-Бануссен», ясное дело, называет следующий город, жители которого будут уничтожены в назидание делегации Федерации, если не будут удовлетворены определенные требования. Первым населенным пунктом была, оказывается, какая-то марсианская деревня.
— Странно, что марсианский Центр не подал ни звука, — сказал Риерсон. — А что за требования?
— Ничего странного, впрочем: большинство этих марсианских поселений не имеют такой роскоши, как единая компьютерная сеть. А что касается требований, то Сарно, кажется, полагает, что Федерация должна ему двадцать боевых эскадрилий в красивой упаковке и с розовым бантиком — и если он не получит вышеуказанное в течение пяти суток, один город будет уничтожен.
Риерсон почувствовал, как от его лица отлила кровь.
— Какой город?
Донован пожал плечами.
— Атланта.
— Как?…
— Вот как: он пообещал все выполнить силами своих солдат, расквартированных в бомбоубежищах, которые и сделают дело.
— Но ведь в бомбоубежище «Фернстайна» нет никаких солдат.
— Будут — как только они покончат с теми заданиями, которые выполняют где-то в настоящее время. Каждая команда снабжена определенным списком убежищ, за которые она несет ответственность. Сарно не располагает достаточным количеством людей, чтобы «запылить» все три планеты. — В его голосе уже не чувствовалось юмора. — Ужасно много снабженцев требуется для уничтожения трех миллиардов людей, даже при скорости шесть миллионов человек в один прием.
— Никто не будет убит, — произнес Риерсон решительно. — Мы положим этому конец, прежде чем все это начнется.
— Каким образом?
— Стоит мне только сказать пароль, и все трудоспособное население Атланты поднимется с оружием в руках.
— Отлично. Чудесно. — Тон Донована стал язвительным. — Итак, ты убьешь две с лишним тысячи пришельцев в Атланте и вокруг нее. А дальше что? Сарно не дурак; если роботы начнут убивать его людей, он начнет уничтожать роботов. Прежде чем твои роботы смогут самовосстановиться, на каждый центр связи роботов на всех трех планетах уже будут падать бомбы.
— Но не можем же мы просто сидеть и позволить им…
— Наоборот, именно это нам и следует делать. — Он покачал в знак неодобрения головой. — Удивляюсь тебе, Риерсон, — мне казалось, что такой человек, как ты, мог бы понять, какую глупость ты предлагаешь. Один явный случай вооруженного сопротивления роботов — и Сарно основательно собьет ваш энтузиазм. Если он разрушит связь, что смогут главные компьютеры поделать с ллари? Мы останемся на мели. Но ты знаешь это так же хорошо, как и я. Ты сам мне рассказывал, что вышло, когда в том укрепленном лагере мы использовали солидо-изображения, — и ведь именно ты предложил нанести тот удар «духов» в Сиднее, и в Портленде, и в Канал и, и в Найроби, и во всех остальных местах, чтобы немного снять нажим на Атланту.
— Да, но…
— Как я сказал, Сарно не дурак. Возможно, он уже подозревает, что происходит, — может быть, радиопередача сама по себе ловушка. Ведь не впервые старая добрая «Сулис» вещает не искренне, зная, что ее будут слушать и неприятельские уши. Возможно, он пытается вынудить нас раскрыть наши карты.
— А может быть, они говорят правду. Что тогда?
— Тогда это от нас уже не зависит. Решать должна делегация, о которой говорит «Сулис», — она и те двадцать боевых эскадрилий. Между тем нам следует двигать отсюда. У Сарно от Атланты уже отрыжка. Пришло время переходить нам на более зеленые и тучные пастбища.
— Ас ними как? — показал Риерсон на уложенных рядами спящих.
— Чем они лучше других? Им придется разделить судьбу Атланты.
— Не нравится мне это.
— Мне тоже; просто таков ход вещей. Мы применим оружие, мы будем использовать каждый шанс, насколько это будет в наших силах, для спасения трех миллиардов людей.
— Но роботам это не понравится. Они не настолько умны, чтобы мыслить перспективно и праздно стоять, пока убивают шесть миллионов, в надежде, что такое бездействие позже спасет значительно большее количество жизней.
— Мне это тоже известно, — сказал водитель грузовика. — Ради их психического равновесия ты должен приказать, чтобы каждый робот в Сети гражданской обороны забыл о существовании Атланты. Чарли и другим здешним главным компьютерам придется пройти процедуру самодезактивации.
— А откуда тебе известно, что они не взбунтуются против таких абсурдных команд?
— У них нет никакого выбора, так ведь? Самое лучшее, чем они обладают, — это мы, поэтому им придется быть послушными, пока у них нет никого другого. Если надо, мы сможем пройти проверку на детекторе лжи, чтобы доказать обоснованность наших требований, — или, скорее, я смогу. Вижу, ты все еще не вполне убежден.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});