Лекции Бронштейна во многом характеризовал подход, известный по курсу Ландау—Лифшица. И в интенсивном его общении с Ландау существенное место занимали педагогические проблемы. При этом речь шла не только о теоретической педагогике, поскольку оба активно занимались педагогической практикой и педагогическим экспериментом. С Бронштейном Ландау обсуждал идею теорминимума — минимального запаса знаний, необходимого теоретику. Возможно, в этих обсуждениях и родился замысел курса теоретической физики, который обеспечил бы теорминимум учебниками, написанными с единых позиций и в едином стиле. В пользу такого предположения говорит то, что в противоположность Ландау Бронштейн был человек пишущий (и пишущий очень хорошо). Ландау, по свидетельству знавших его, уже с начала 30-х годов поставил цель — создать в нашей стране самую передовую теоретическую физику. Теорминимум и курс были главными средствами в достижении этой цели.
Первоначальный замысел курса не предполагал, что все тома будут написаны одним и тем же автором или авторами. Том механики, первый по порядку в курсе, Ландау поручил писать Л. М. Пятигорскому — одному из первых своих аспирантов. По свидетельству Пятигорского, Ландау написал оглавление будущей книги и тщательно редактировал рукопись, добиваясь лаконизма и точности (как подчеркивает Пятигорский, самым существенным книга обязана именно Ландау). И слова на контртитулах первых выпусков курса «Под общей редакцией Л. Д. Ландау», видимо, отражают предполагавшееся разнообразие авторов при единстве общего подхода к материалу. Однако «Механика» была подготовлена и вышла в свет позже второго тома курса — «Статистической физики».
А учебник статистической физики, в котором ощущалась особенно большая нужда, взялся писать Бронштейн. В основу изложения, в отличие от имевшихся книг, был положен наиболее общий метод статистической физики — метод Гиббса.
Осталось, можно сказать, вещественное свидетельство педагогического сотрудничества Бронштейна и Ландау. У Я. А. Смородинского в домашнем архиве хранятся три тоненькие ученические тетрадки, на обложке каждой из которых написано «М. П. Бронштейн и Л. Ландау. Статистическая физика (конспект по рукописи)». Тетради эти имеют точную примету времени: на обложке стихотворение Лермонтова «Смерть поэта» и репродукция картины А. Наумова «Дуэль Пушкина» — в феврале 1937 г. отмечалось столетие со дня смерти Пушкина.
Происхождение этого конспекта таково. В 1937 г. Я. А. Смородинский, тогда третьекурсник Ленинградского университета, обратился к своему лектору М. П. Бронштейну с просьбой дать тему для научной работы. Матвей Петрович, расспросив его, сказал, что для научной работы ему необходимо «образоваться» в статистической физике, и дал для изучения (на небольшое время) отпечатанную на машинке рукопись. Конспект содержит три главы: I. Введение (в котором описывается понятие вероятности состояний и задачи статистики). II. Идеальный газ и III. Общий метод статистики. В этой части рукописи выявляется физическая сущность основных положений статистической механики и строится система статистического подхода. По свидетельству Е. М. Лифшица [173, с. 295], Ландау приехал в Харьков из Ленинграда уже с замыслом курса, из Ленинграда он также привез указанную рукопись «Статистической физики». Однако соответствующий том курса, по словам Лифшица, был написан заново (по воспоминанию Пятигорского, в этом томе, кроме рукописи Бронштейна, был использован конспект лекций Ландау, сделанный А. С. Компанейцем)[64].
« Статистическая физика» была вторым томом курса, следуя за «Механикой». Поэтому квантовая статистика в нее не вошла. Трудно сказать, собирался ли Бронштейн включить квантовую статистику в книгу (что было сделано в переиздании курса и что сейчас кажется совершенно естественным). Можно, однако, сказать, что к этому Бронштейн был вполне готов. Для второго тома «Физического словаря», который вышел в 1937 г., он написал статью «Квантовая статистика» [42] (сохранилась в отдельных экземплярах). Для читателя, которому последняя фраза кажется загадочной, расшифруем ее, давая заодно представление о находках, подстерегающих историка в 30-х годах.
Как-то раз сидит этот историк в читальном зале одной из центральных библиотек и просматривает (не впервые) 5-томный «Физический словарь», выходивший в 1936—1939 гг. Ему известно, что первый и только первый том словаря содержит статьи Бронштейна. Историка это не удивляло до тех пор, пока он не заглянул в выходные данные второго тома и увидел, что том подписан к печати 30.3.1937, т. е. за четыре месяца до ареста Матвея Петровича. Почему же там нет его статей? Еще не зная для чего, историк просматривает «подозреваемые» статьи тома и ... замечает имя своего героя! Оно стоит в конце статьи «Квантовая статистика». Но какая странная это статья — у нее одно начало и два конца и соответственно два автора. Соседние страницы имеют одинаковые номера. Внимательный осмотр подтверждает естественную гипотезу: перед историком место так называемой выдирки и вклейки. Пятьдесят лет назад рабочий типографии допустил брак — недовыдрал один лист, наверняка случайно и скорей всего в одном лишь экземпляре из тысяч. Ведь, оставив часть статьи, а главное — фамилию врага народа, этот рабочий подвергал себя большой опасности. Но благодаря бракоделу историк получил уникальную возможность представить себе обстановку 1937 года — последнего года жизни многих замечательных людей.
Вот молодой физик, который послушно пишет статью точно заданного объема, чтобы заменить статью коллеги, выбывшего из рядов. Вернее сказать, не пишет, а дописывает, начиная с полуслова (издательство, видимо, хотело сэкономить один лист выдирки). Подхватил, как говорится, факел знания.
Вот автор статьи «Квантовая электродинамика» — В . А. Фок, который в корректуре видел хорошо знакомое имя автора предыдущей статьи, а в готовой книге видит имя совсем другое.
И вот Матвей Петрович Бронштейн, который эту книгу уже никогда не увидит, который заперт в тюремной камере, настолько переполненной, что спать — проводить ночь — приходится на цементном полу. А днем, в «свободное» время, он для товарищей по судьбе читает лекции. На самые разные темы: Древняя Греция, Великая французская революция, астрономия и т. д. Вряд ли только приходилось рассказывать о квантовой статистике — аудитория не та...
Но вернемся на несколько лет назад, когда Матвей Петрович в университете читал лекции и по квантовой статистике, и по другим разделам физики. Выступал он и перед гораздо более широкой аудиторией. Составить представление о его педагогическом таланте, о даре объяснять можно по его научно-популярным работам. Самые крупные из них вышли в 1935 г.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});