возгласами. Калинины тоже у родителей, все ждали новостей от меня. Бабушки приговаривают и сюсюкают, разглядывая маленькое личико на экране, мужики спорят на кого похож.
— Как Ника? — спрашивают женщины практически в один момент.
— Она под капельницей, мы ее еще не видели. Врачи сказали очень слаба, устала, нужен отдых и восстановление.
— Привет ей передавай, когда увидишь. Приедем, как только пустят к ней.
— Хорошо.
Где-то на заднем фоне бахает пробка от шампанского, все издают радостные возгласы.
— Спасибо за внука, — говорит напоследок Калинин и разливает пенящуюся жидкость по бокалам.
Прощаемся, отключаюсь.
— Видишь, сколько счастья ты один всем принес? — говорю сыну.
Он, как будто, понимает, начинает кряхтеть. Устраиваю его поудобнее.
У Калининых уже есть внучка, Даша полтора года назад родила дочку. Но тесть все время бредил внуком и дождался, радовался, как ребенок, когда на узи сказали, что мальчик. А для моих это вообще событие из событий. Мама за полгода до родов уже стала носиться по магазинам и скупать все, что предлагает нынешняя индустрия детских товаров. А отец обещал купить внуку яхту, как только он родится. Сумасшедший дом.
Любуюсь сыном, снова проживаю трепет, любовь и безграничное счастье. Он начинает ворочаться и каким-то чудным образом, вытаскивает из пеленки ручку. Малюсенький кулачек, возникает перед моими глазами, и я чуть не задыхаюсь от переизбытка чувств. Целую кулачок, плавлюсь и умиляюсь. Невольно вспоминаю наш с Никой разговор в машине после узи.
— Ты рад, что мальчик?
— Рад, — выезжаем со стоянки клиники, я и правда в приподнятом настроении.
— А я даже не знаю…
— Это почему? — до этого, мы не зацикливались на поле ребенка, вроде, было неважно кто.
— Потому что ты захочешь, чтобы он был боксером.
— Это не нам решать, Ника. У него будет выбор, и я не буду ему его навязывать.
— Ну да, не будешь. Да он только руками научится махать, ты его сразу в зал отведешь.
— Отведу, конечно, он же мужик. Должен уметь защитить себя и свою семью. А профессию выберет сам.
Она негодует и отворачивается в окно.
— Ну сама подумай, оба деда боксом занимались, отец боксер, а он что заучкой будет каким-нибудь? У Волковых скрипачи не рождаются, понимаешь?
— Профессиональным боксером он точно не будет, — отрезает жена.
Я умолкаю, тихонько улыбаюсь и больше не спорю. Не хочу, чтобы она нервничала. Стараюсь, чтобы испытывала только положительные эмоции.
Малыша забирают минут через пятнадцать, а к Нике так и не пускают, ссылаясь на то, что уже поздно и маме нужен покой. В половине двенадцатого ночи уезжаю домой, пишу жене, что приеду утром.
Из Гамбурга мы уехали через месяц после операции. В тот же день Ника осталась у меня на ночь, а утром я заявил, что мы едем за ее вещами и она переезжает ко мне насовсем, отказы и сомнения не принимаются.
Год назад мы поженились, хоть предлагал ей и раньше, но она не спешила соглашаться, отшучивалась, что придется менять фамилию, а следом и название студии. Но, думаю, все дело в том, что боялась, что в официальном браке пропадет наша бесшабашная манера отношений. Кто-то из нас всегда подкидывает дров в этот огонь, и нам безумно нравится постоянная свежесть и новизна эмоций, нам никогда не скучно вместе, фантазия моей занозы не имеет границ. Вечно какие-то сюрпризы, перемены, движ. Я стараюсь не отставать.
* * *
Утром мчусь в клинику.
— В одной руке сжимаю дизайнерский букет из ирисов, второй тихонько стучу и захожу в палату. Ника, слегка замученная, но со светящимися глазами, поднимается с кровати и делает шаг навстречу.
— Привет, Солнышко. Ты как?
— Привет, уже все хорошо, — с улыбкой принимает букет и поцелуй.
— Спасибо за сына!
— Обращайся, — отвечает в своей обычной манере.
— И за внука тоже кучу благодарностей предавали.
— Меня уже с ночи смс-ками закидали, всем пожалуйста.
Кладу руку на практически плоский живот поверх халата, даже не верится, что за ночь — раз, и все изменилось.
— Кайф! Наконец, можно будет сменить позу, — смеюсь я.
— Боже, Назар, ты хоть иногда не думаешь о сексе?
— Иногда не думаю.
— Врачи сказали никакого интима целый месяц, меня шили, между прочим.
— Месяц? Может, взятку дать, пусть сократят сроки? — ухмыляюсь я.
— Это так не работает, придется потерпеть.
— Ну мы же что-нибудь придумаем?
— Волков, ты не исправим, — машет головой, поправляя воротник моей рубашки.
Кряхтение из люльки отвлекает нас, и мы переключаемся на малыша. Ника берет его на руки, разматывает, чтобы сменить памперс, я подставляю палец, он хватается за него крошечной ладошкой, и я плыву.
— Привет, сынок, — целую его в щечку, вдыхаю запах молока и детской кожи — улет, ни с чем не сравнимое чувство.
Ника пеленает его, садится в кресло рядом с кроватью, и прикладывает к груди. Он жадно накидывается и, с аппетитом, начинает есть.
— Ну вот, оккупировал мою территорию, — улыбаюсь.
— Теперь придется делиться, мистер собственник, — в тон отвечает жена.
— Отдам все, что у меня есть. И жизнь готов отдать, если понадобится. Но тебя только на время.
Ника кладет малыша обратно в люльку, он засыпает. Я подхожу к ней, обнимаю сзади. Любуемся на наше маленькое чудо, без слов впитываем новые для нас роли, ощущения, впечатления.
Бывают минуты, за которые можно отдать месяцы и годы. Здесь, сейчас приходит осознание, что все в моей жизни сложилось так, как мне хотелось. Что мое счастье держится на простых банальных вещах — любимая женщина, работа, которая, как ни странно, стала приносить не только доход, но и удовольствие, когда вник глубже в бизнес и научился ориентироваться в нем. И вот теперь этот маленький родной человечек, моя кровь, мое продолжение рода, моя гордость и смысл.
Теперь я точно знаю, что никакие титулы и победы не заменят того, что у меня сейчас есть. Они моя главная в жизни победа и лучшая награда, а самый престижный титул — это любимый отец и муж. И я буду бороться за него до конца своих дней.