— Но я не…
— Если я там должна быть, значит, и ты тоже. И ты не открутишься, так что не пытайся. Запомни: в половине двенадцатого. Если опоздаешь, я сделаю тебе… что-нибудь очень неприятное. Ни хрена на данный момент не придумала, но точно ничего хорошего!
Вайзмен звучно харкнул на вытертый линолеумный пол. Комната для допросов совсем не тянула на картинку из журнала «Лучшие дома и тюрьмы», но сгусток слизи не улучшил общего вида. Все лицо Вайзмена было в кусках лейкопластыря.
Логан отпил глоток непонятной жидкости, которую здесь выдавали за кофе.
— Одна маленькая птичка донесла мне, что у тебя были разногласия с Ричардом Дэвидсоном.
Вайзмен пожал плечами:
— Некоторые типы — идиоты от рождения.
— Ты уложил его в больницу: сломанная нога, треснувшие ребра, сотрясение…
— Этот маленький засранец решил поплакаться мне в жилетку.
— Ты считаешь, что у тебя еще недостаточно неприятностей, Кен?
— А что они мне сделают? Арестуют?
Хороший вопрос.
— У меня к тебе послание. От инспектора Инша…
— Дай-ка догадаюсь — он меня убьет? Я выйду из тюрьмы Питерхед только в пластиковом мешке? — Вайзмен фыркнул. — Я это уже слышал. Его приятель Брукс говорил то же самое. И погляди, что с ним случилось.
Молчание.
— Он просит его простить.
Вайзмен нахмурился, пожевал губами, перевел глаза с наручников на гипс на правой руке, затем на камеру, прикрепленную к стене:
— За что?
Поскольку велась запись, Логан не мог признаться, что Инш избил подследственного, даже если это случилось много лет назад.
— Я бы хотел поговорить с тобой насчет твоего признания.
— Я так и думал, что мы именно об этом и поговорим.
Логан достал из кармана протокол и положил на стол:
— Да, я сделал это. Я это сделал, и мне очень жаль. Я не хотел делать ей больно, но сделал. Было много крови…
— Я помню, что там написано.
— Потом я не знал, что делать, поэтому решил избавиться от трупа, расчленив его. Я решил разрезать его и избавиться от частей.
Вайзмен резко наклонился вперед и стукнул гипсом по столу:
— Я же сказал, мать твою, я помню, что там!
Логан недоумевал. Он просто воспользовался нападением на Ричарда Дэвидсона и тем старым признанием, чтобы передать послание Инша, но каким-то образом затронул незажившую рану. На всё остальное Вайзмен реагировал вполне спокойно…
— Ты… О КОМ говорил?
— Ни о ком. Я все выдумал. Они это хотели слышать. Они сказали, что…
— Ты помнишь Ангуса Робертсона? Мастрикское Чудовище?
— Я не обязан сидеть здесь и слушать всю эту муть.
Логан показал на камеру, на стоявшего в дверях полицейского:
— Это тюрьма, забыл? Не надо путать тюрьму с клубом по интересам. Робертсон сказал, что ваши камеры были рядом. Что однажды ты рассказал ему о женщине, которую расчленил, о мужике, которого забил в душе…
— И вы верите тому, что говорит Робертсон? Этот лживый ублюдок убил кучу женщин…
— Так о ком ты говорил?
— Пошел ты.
— В твоем багажнике было полно крови.
— А в тебе полно говна.
Еще глоток жуткой бурды.
— Что произошло, Кен?
— Ты глухой? И насчет последнего. Сам подумай, что мне было делать? Сидеть и ждать, когда жирный боров порвет меня на части? Как в прошлый раз?
— Кен, кто-то продолжает убивать людей.
— Сейчас расплачусь.
— Кто она такая? Та женщина.
— Пошел на хрен.
Логан швырнул недопитый стаканчик с кофе в урну. Молочно-коричневая жидкость залила дно.
— Ладно. Ври сколько хочешь, но я обязательно выясню.
Вайзмен расхохотался:
— О, такой большой и страшный легавый!
— Уведите его.
Логан вернулся в участок, как раз когда цвет полиции Грампиана заполнял зал для совещаний. Стил, замыкавшая строй, хмуро посмотрела на него:
— Что я тебе, черт возьми, говорила?
— Пробки ужасные…
Она цепко схватила его за локоть и заговорила прокуренным шепотом:
— Слушай сюда: ты должен меня там поддерживать — никаких выскакиваний с информацией, никакого словесного поноса, никаких тычков гребаными пальцами. Мы должны выступить единым фронтом против этих ублюдков. Понял?
— Инспектор? Мы начинаем, — донеслось из зала.
— Одну минуту. — Стил снова зашептала: — Все делалось по правилам, да?
— Я думал, нас собирают, чтобы помочь найти новые подходы к этому делу…
— Ой, не будь таким наивным! Как ты думаешь, что они сделают с Иншем, если узнают, что он в этом деле напортачил? Похлопают по жирной заднице и дадут большой пакет с конфетами?
Тот же голос:
— Инспектор?
— Запомни — всё делалось по правилам.
Стил повернулась и втащила Логана в зал:
— Простите, сэр, сержант Макрай никак не мог завязать шнурки на ботинках, и мне пришлось им поруководить.
Старший инспектор Бейн жестом показал им на свободные места:
— Надеюсь, вы готовы.
Логан уселся рядом с Робертой и… ох… мать твою — единственное, что пришло ему в голову. В президиуме расселся контингент из Стратклайда. Старший инспектор — рыжая тетка лет сорока пяти в отглаженном костюме; слева от нее — бородатый сержант, лицо все рытвинах; а справа — констебль Джекки Уотсон, которой поручено вести протокол. Мать твою, мать твою, мать твою и еще три раза мать твою.
— Слушай, сядь, а? Меня от твоей ходьбы тошнит… — Стил жевала уже второю пластину никотиновой жвачки, причем жевала с открытым ртом, а Логан ходил взад-вперед по кабинету и делал вид, что читает показания одного из свидетелей за 1988 год.
— Ну почему она?
— А ты как думаешь? Она успевает и там, и там, знает все наши маленькие грязные тайны и… Слушай, или ты опустишь свой зад на стул, или я тебе так врежу, что мало не покажется.
— За все совещание она ни разу на меня не взглянула, будто вообще меня не знает!
— Нет никого злее брошенной бабы. — Стил раздула щеки и попыталась выдуть пузырь. Не получилось. — Который час?
— Без двадцати пять.
— Самое время для последней чашки перед тем, как мы отправимся в паб. Принеси, а?
Логан начал собирать грязную посуду:
— Сегодня не могу. Я уже договорился.
— Да ну? Пылкое свидание? Рэнди Рейчел из бухгалтерии снова рыщет вокруг, так? Или ты пошел по следам Ренни и подыскал себе восемнадцатилетнюю нимфетку? Пытаемся возбудить в мисс Уотсон ревность, не так ли?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});